Бойцовая рыбка

«Что-то в этом было», прошептал я. Я чувствовал усталость, тошноту и боль, так, что я почти желал смерти. «Было кое-что в этом, я помню».

«Многим так казалось».

«Ага», обратился Стив ко мне. «Ты достаточно глупый, чтобы кайфовать от этого».

«Так, запомни, Стивен», сказал Мотоциклист, «Верность — его основной порок».

После пяти минут молчания Мотоциклист заговорил снова. «Очевидно для некоторых людей важно принадлежать к чему-нибудь».

Это было то, что пугало меня, что пугало Стива, и что напугало бы любого, кто вступал в контакт с Мотоциклистом. Они не принадлежал ни к чему, и что было хуже всего — он не хотел этого.

«Интересно», сказал бесконтрольно Стив, «почему кто-нибудь до сих пор не вышиб тебе мозги?»

«Даже в примитивном обществе всегда уважали психов», ответил Мотоциклист.

«Я хочу домой», тупо сказал я. Мотоциклист помог мне подняться. На мгновения я зашатался.

«Не унывай, парень», сказал мой брат. «Может быть, банды снова вернутся, когда расправятся с этой наркотой. Вот увидишь, банды вернутся. Если доживешь».

Девятая

На следующий день у меня ужасно болела голова. Я подумал, что лучше пойти в клинику и показаться врачу. Мотоциклист ушел сразу после того, как доставил меня, а старик ушел около полудня, поэтому мне надо было куда-нибудь пойти.

Это была бесплатная клиника — ты не должен был им платить или даже давать свое настоящее имя. Она была переполнена пожилыми людьми и хныкающими детишками с их матерями. Я был здесь раньше, когда старик получил приступ острого алкогольного бреда. У него они случались не часто, не так часто, как вы предполагаете.

Я прождал час или около того. Он был очень юн. Я не поверил, что он был настоящим доктором. Я подумал, что он должно быть школьник.

«Я ударился головой», объяснил я ему.

«Думаю, что да» ответил он. Он обработал сторону моей головы медикаментами, которые пахли отвратно и причиняли адскую боль. Затем он положил градусник в мой рот и послушал мое сердцебиение. Я не знал, что происходит со мной, поэтому я просто сидел, не доставляя ему беспокойств. Доктора здесь приятные. Тот, что заботился о моем отце, был очень мил. Хотел бы я знать об этом месте, когда сломал лодыжку. Я бы пошел сюда, вместо госпиталя. Я ненавидел госпиталь. Лучше тюрьма. Но все же, я ничего не имел против докторов. Казалось, что это пустая трата времени, ходить к ним. Я подумал, что может быть на этот раз мне дадут болеутоляющие таблетки.

«У тебя небольшой жар», сказал он мне. «Я хочу, чтобы ты пошел в госпиталь и сделал рентген. Ты очень сильно ударился головой'». Он ухмыльнулся, словно он знал, что я получил это в драке, потому что он наверняка видел много подобных случаев, и знал, что читать мне нотацию не стоит.

«Не», сказал я.

«Что нет?»

«Я не пойду в госпиталь. Просто дайте мне что-нибудь болеутоляющее».

И как только я сказал это, все стало серое, и этот звон в моих ушах стал настолько сильным, что я не мог слышать, и я схватился за стол, пытаясь не упасть.

Доктор помог мне устоять и серьезно сказал: «Ты направляешься в госпиталь, парень».

Он вышел из кабинета за какими-то бумагами или чем-то таким, а я в это время смылся. В мои планы не входило посещение госпиталя. Я был там раньше.

Я украл тюбик аспирина из аптеки по пути домой и принял около семи таблеток. После чего почувствовал немного лучше. Я знал, где могу получить немного успокаивающего, что приведет меня в порядок, но Мотоциклист принимал успокоительное за наркотик. Я всегда мог сказать, что мне прописал их доктор, но я не рассчитывал, что смогу одурачить его. Я не хотел рисковать. После предыдущей ночи я поверил, что он мог без сомнения перерезать мне горло.

По пути домой я направился к Стиву. Я знал, где он живет, даже если ни разу не был там. Полагаю, его отец был на работе, а мать лежала в госпитале, поэтому было безопасно.

Он увидел меня шагающим по тротуару, поскольку держал дверь открытой, когда я поднимался по ступенькам.

«Господи!» сказал я, когда увидел его. «Что с тобой случилось?»

«Прошлой ночью я должен был вернуться в десять», сказал он решительно. «Но я пришел в шесть утра».

«И твой отец сделал это?» я не мог поверить в это. Я выглядел лучше, после драк, чем он сейчас.

«Входи», сказал он.

Я не был здесь раньше. Тут было очень мило, мебель, ковры и разные фенечки на полках. Здесь было лучше, чем у Пэтти, потому что у нее были маленькие братья, приводящие все в беспорядок. Я уселся на софу, надеясь, что я ничего не испорчу. Из-за того, что его мать долго находилась в больнице, все могло стать неаккуратным тут.

«Это отец сделал с тобой?» спросил я снова. Я подумал, что что-то запамятовал той ночью, и те два подонка поработали над ним. Я ничего не помню об утре или о возвращении домой. Я подумал, что это должно быть случилось, когда мое сознание покинуло меня.

«Не говори никому, а?» сказал он. «Я собирался сказать, что получил это прошлой ночью, у реки».

«О'кей», ответил я. Мне трудно представить, что кто-то бьет Стива, кто-то кого я знаю, имею в виду. Я прошел много неприятностей, удостоверяясь, что никто не тронет его. Это взбесило меня. Он был моим другом. Никто не имел права бить его вот так. Что такого в том, что он пришел в шесть, вместо десяти? Он дошел до дома, не так ли? Почему люди беспокоятся из-за таких дурацких вещей как эта? Я попытался представить, что мой отец задает мне трепку, и не смог. Я даже не мог представить, что он мне говорит, во сколько приходить домой.

«Он не хотел меня сильно бить», сказал Стив. Но он лишь повторял то, что ему сказали. «Он беспокоился о маме. Мне не следовало беспокоить его. Я не подумал об этом».

Это было, словно ему промыли мозги, повторяя эту чушь. Я попытался представить, почему Стив не взбешен из-за этого случая. Если бы кто-то сделал такое со мной…»

«Что действительно побудило его», сказал Стив, «так это та оранжевая грязь на моей футболке. Я предполагаю, что та девочка, та девочка носила много косметики, кажется. Но я не помню оранжевого цвета».

Мы сидели молча. Наконец-то Стив сказал, «Для чего ты пришел, Расти-Джэймс?»

Я открыл рот и закрыл его, пытаясь найти подходящие слова.

«Стив, я думаю, что мы должны повсюду следовать за Мотоциклистом в течение некоторого времени».

Он сказал: «Зачем?» Я был не готов к этому вопросу. Я был готов только втянуть его в это.

«И так», сказал я, «Я просто думаю, что мы должны». Я на самом деле не задумывался над причинами. Я всего лишь чувствовал, что это нужно сделать. «Я думаю, что мы должны присмотреть за ним некоторое время, вот и всё».