Божьи безумцы

28 апреля: Сен-Поль-Лакост.

29 апреля: это воскресенье было целиком посвящено религиозным службам в Малабуисских лесах.

90

…у башни Бийо. — Схватка у башни Бийо (в 18 километрах от Алеса, на полпути к Андюзе).

Камизар Бонбону считает, что гугеноты потерпели поражение потому, что в воскресенье, день, который целиком был посвящен служению господу, были казнены три крестьянина, схваченные в Сен-Поле накануне утром (документы Антуана Кура, ор. cit., 17К, стр. 19–21). Вонбону, крестьянин из Брагасарга, пришел в отряд Кавалье в начале 1703 года после смерти своей жены, надеясь таким образом искупить грех, который он свершил, согласившись венчаться в католической церкви. Оружие себе он добыл в бою у Везенобра. Человек неукротимого духа, Бонбону слоя;ил оружие лишь в 1714 году и перешел на службу к молодому Антуану Куру. Бонбону долго еще боролся с последними прорицательницами, стремясь оградить церковь от фанатиков, и написал свои «Памятные записки» лишь двадцать лет спустя, но память у него, надо сказать, была отличная…

Как пишет Марион, у башни Бийо «произошла сеча ужасная…» (ор. cit., стр. 48); он отмечает мужество Жуани: «…Жуани сотоварищи, превеликие числом, вооружившись косами, топорами и бердышами, разили всех, дерзавших в башню проникнуть…» (ibid., стр. 49).

Об измене: поражение у башни Бийо — один из тех редких случаев, когда камизары были преданы. Как правило, мятежники прекрасно знали о всех передвижениях королевских войск, а последние были весьма плохо осведомлены о противнике, как доносит о том бригадный генерал Планк военному министру Шамильяру в письме от 23 апреля 1703 года.

Рода утверждает, что мельника, по имени Гиньон, действительно казнили его собственные сыновья (документы Антуана Кура, ор. cit.). Ему вторит Каналье (ор. cit., стр. 180), который сообщает, что сам нашел на трупе мельника 50 луидоров — плату за предательство; тот же Кавалье приводит следующие цифры потерь: 200 убитых у камизаров и 1200 со стороны королевских войск (ibid., стр. 183); по данным маршала де Монревеля, со стороны камизаров — 400 убитых, со стороны королевских войск —12 офицеров убитыми и ранеными, 12 солдат убитыми и 20 ранеными. В «Дневнике жителя Алеса» говорится, что погибло 400 камизаров (ор. cit.,стр. 44).

Жан Кавалье признает (ор. cit., стр. 81), что в разное время приговорил к смерти 22 человека из своего отряда за совершенные ими провинности, что подтверждает маршал де Виллар в своем письме Шамильяру от 5 июня 1704 года (Военный архив).

91

Праздник наш мы ознаменовали милосердием. — О женитьбе Кастане на Белокурой, или Беляночке, говорится у Кавалье (ор. cit., стр. 168); кюре Луврелей также описывает свадебные торжества. О тех же празднествах говорит и Антуан Кур, упоминая при этом о милосердии, проявленном тогда по отношению к пленникам (ор. cit., II, стр 278). Отметим кстати и единственный случай обмена пленными, имевший место в ту войну. Вот что сообщает об этом Эли Марион: когда вскоре после свадьбы Беляночка была схвачена ополченцами из Вальрога, «Анри Кастане оставил войско под началом Ля Роза, сам же пустился с немногочисленным отрядом в Вальрог, тайно пробрался в дом судьи и похитил жену оного, за сим уведомил судью, что с супругой его обращение будет таково же, каковому паписты подвергнут Беляночку, и что свобода ей будет возвращена не иначе, как в обмен на свободу вышеупомянутой Мари. Господин судья, не тратя понапрасну времени, принялся ходатайствовать перед власть имущими, и недели две спустя обмен пленницами состоялся…» (ор. cit., стр. 54–55).

92

Жан Спасенный. — О Жане Спасенном говорится у кюре Луврелея (ор. cit., стр. 117), а также в письме Бавиля к Шамильяру, у Антуана Кура (ор. cit., стр. 278) и др. 17 апреля Жеводанский суд приговорил Жака Понтье, владельца замка Русс, и офицера Антуана Агюлона-сына к смертной казни через повешение, а сборщика налогов Пьера Понтье и мэра Клода Агюлона к каторжным работам по обвинению в том, что они принимали участие в событиях в Руссе Кастане (21 февраля там было убито камизарами 22 женщины, 8 мужчин, 5 детей и сожжено 42 дома). В тех же документах содержится рассказ о бракосочетании Жана Спасенного «с новообращенной в католичество девицей, подвергнутой наказанию кнутом на площади города Менд в тот самый день, когда был неудачно повешен и сам Антуан Агюлон». Здесь же мы находим еще одну подробность, отсутствующую в нашей книге: там говорится, что монахам из ордена кающихся позволено предать тело повешенного земле, ибо несчастный обратился в католическую веру с петлей на шее.

93

…дал отдых своему войску на время жатвы и сбора плодов… — Марсель Пэн, который не только имел доступ к местным архивам, но и располагал бумагами частных лиц и семейными хрониками, переданными в её распоряжение жителями Женолака, в своих записках о предводителе Лозера (Барраль, Монпелье, 1930, стр. 55) сообщает следующее: «…в июле он (Жуани) появляется на своей земле, чтобы собрать жатву. Положение жителей безвыходное: если оказать сопротивление Жуани, он придет со своим отрядом и спалит всё дотла; не противиться значит навлечь на себя гнев властей предержащих, которые не преминут счесть их пособниками еретиков. Дабы выйти из затруднении, судьи запросили, правда с некоторым запозданием, помощи Вильфора…»

Прекращение военных действий на время жатвы было необходимо обеим воюющим сторонам.

Королевский двор, и без того озабоченный «чрезмерным увеличением расходов, связанных с умиротворением севеннских еретиков», опасался, что, если крестьяне не уберут хлеб, они не в силах будут уплатить налоги.

Слух о крестьянских волнениях мог помешать притоку иностранных купцов на ярмарку в Бокер (22 июля)…

Сенокос, жатва и сбор винограда вынуждали крестьян находиться в поле от зари до темпа, что облегчало задачу королевских соглядатаев.

И, наконец, перемирие позволяло произвести реорганизацию войск и подготовиться к операциям крупного масштаба после сбора урожая.

Камизары со своей стороны тоже нуждались в передышке для пополнения запасов на зиму, и, кроме того, как истые крестьяне, они не могли допустить, чтобы рожь сгнила на корню. Именно в таком духе и писали Монревелю вожаки камизаров (Кавалье и Кастане); они предупреждали маршала, что дети божьи дадут спокойно провести жатву, но что, если после этого не будут восстановлены их храмы, они зададут жару… папистам. (Сестра Демерез, ор. cit., письмо от 2 августа и др.)

94

…возвратить себе свободу совести. — Полный текст мандата на имя Флотарда прилагается к донесению Мариона (ор. cit., стр. 191), где, в частности, говорится следующее: «…полномочие сие, писанное женским молоком, скреплено нашей подписью…» (Ibid., стр. 51.)

N.В. С посланцем королевы Анны мы наконец встретились… — Смысл этой фразы из письма Самуила к Жуани становится ясным, если учесть, что камизары «упустили» первого гонца, крестьянина, по имени Моисей Бийо, родом из Донлуа. Посланный союзниками в Лангедок для сбора сведений о гугенотском восстании, Бийо, будучи человеком осторожным, не слишком усердствовал, старался не сворачивать с больших дорог; при встрече с д’Альонби (приехавшим специально из Англии и ожидавшим его в Берне) не передал ему ничего, кроме болтовни и сплетен, подслушанных на постоялых дворах и среди солдат швейцарской гвардии в Монпелье.

95

…должны соблюдать во всем осторожность и христианское милосердие. — Упомянутому Дэвиду Флотарду, родом из Вигана, довелось четыре года спустя в Лондоне поделиться своими воспоминаниями с автором книги «Священное лицедейство» (ор. cit., стр. 60 V. 162). О пребывании Флотарда в Сен-Феликсе говорит Кавалье (ор. cit., стр. 153) и даже Луврелей (ор. cit., стр. 127). Впрочем, не удивительно, что кюре Сен-Жермен-де-Кальберта проведал о его приезде; вскоре это стало известно и властям (письмо Монревеля от 20 сентября).

Об условиях оказания помощи Антуан Кур говорит, что протестанты, получившие убежище за границей, с недоверием относились к камизарам. Так, английский резидент д’Альонби, находясь в Берне, куда был послан для того, чтобы собрать сведения о восстании в Севеннах и выяснить на месте, какую помощь можно оказать гугенотам, называет своих «братьев по вере» бандитами (ор. cit., I, стр. 293). Кавалье действительно сообщает, что 11 сентября маркиз де Миремон встретился с английским посланцем (ор. cit., стр. 298) но, в конечном счете, Флотард не принес никакой пользы камизарам, а, напротив, «…взял у них прекрасного коня, которого им не суждено было больше увидеть», — > именно к такому выводу пришел Тоби Рокейрол («Агент союзников среди камизаров», Монпелье, 1859, стр. 42).