Божии дворяне
Шрифт:
Хотя целью данного очерка – ввиду необъятности темы! – являлось прежде всего беглое ознакомление уважаемых читателей с использованием древкового оружия в европейских армиях развитого и позднего Средневековья, не следует забывать также следующее обстоятельство. На протяжении столетий именно древковое оружие всегда являлось основным оружием крестьянских и бюргерских ополчений в борьбе с феодальными сеньорами. Сравнительно простое в изготовлении, оно напоминало инструменты и повседневные орудия труда, которыми пользовались крестьяне, сельские и городские ремесленники. Речь идет, в первую очередь, о вилах, острогах (вообще не нуждавшихся в переделке для использования в военных целях), насаженных на длинное древко серпах и косах, топорах и молотильных цепах (порой оковывавшихся железом и утыкивавшихся гвоздями). В ходе городских и крестьянских восстаний они превращались в грозное оружие, начиная с раннего Средневековья – укажем, в качестве примера, на саксонское восстание «Стеллинга» под лозунгом восстановления веры в древних германских богов, восстания немецких штедингских крестьян в XIII в. (отразивших несколько организованных против них по призыву римского папы крестовых походов!), Гуситские войны, а также Крестьянские войны XV-ХVI в. в Германии и т.д. – примеры можно множить без числа.
При обороне осажденной турками-османами австрийской столицы Вены в 1683 г.
ВООРУЖЕНИЕ ГУСИТОВ
«…военные орудия, коими пользуется рыцарь, суть копье, кинжал, арбалет, лук, моргенштерн, бациллард, метательный топор, а также нож, палица и фаустбрюгель…». В этом перечислении, в которое он включил, кроме вышеперечисленных, и такой типично рыцарский предмет вооружения, как меч, известный чешский религиозный реформатор и профессор Пражского университета Ян Гус, сожженный в 1415 г. по постановлению Констанцского собора римско-католической церкви за ересь, что положило начало первой волне антикатолической реформации – так называемым Гуситским войнам, в ходе которых проявилась яркая пассионарность чешского народа, описал достаточно широкий спектр вооружения, использовавшегося в Западной Европе в начале XV столетия. До наших дней дошло немало современных Гусу книжных миниатюр, гравюр, а также немало молитвенников и изданий христианского Священного Писания с изображениями всех перечисленных выше видов оружия, в порыве благочестивого невежества перенесенных средневековыми живописцами и граверами в библейские времена. И хотя на средневековых иллюстрациях к историческим хроникам, в особенности изображающих сцены сражений, почти не заметно различий между вооружением католических феодальных армий и вооружением сражавшихся против них антикатолических гуситских войск, не подлежит сомнению, что основная масса гуситской пехоты, составлявшая большую часть армий антикатолических повстанцев (хотя не следует забывать, что у гуситов имелась также вооруженная по последнему слову тогдашней военной техники, сильная тяжелая, средняя и легкая конница), не имела защитного вооружения – по крайней мере, на начальном этапе гуситского движения, до первых побед над крестоносцами-феодалами, в результате которых арсеналы гуситов пополнились значительными запасами трофейных доспехов, среди которых было немало высококачественных, дорогих панцирей, шлемов, нагрудников и пр. работы лучших оружейных мастеров Европы. Гуситский ополченец – вчерашний городской пролетарий или безземельный крестьянин – просто не имел средств, необходимых для приобретения дорогостоящих доспехов.
Оружием, перечисленным Яном Гусом, были оснащены как католические феодальные армии крестоносцев, так и противостоявшие им гуситские военные отряды. Но в то же время для гуситов были наиболее характерны различные типы ударного оружия, которыми гуситские воины владели с поистине непревзойденным мастерством, чему они и были обязаны своей легендарной воинской славой. В качестве примера можно привести упомянутые выше Яном Гусом «фаустбрюгель» и моргенштерн. И тем, и другим термином в землях средневековой «Священной Римской империи (германской нации)», неотъемлемую часть которой издавна составляла и Богемия-Чехия (чьи короля входили в число так называемых «курфюрстов», или «князей-электоров», избиравших римско-германского Императора), обозначалось древковое оружие ударного типа. Но в то время, как ударная боевая часть «фаустбрюгеля», представлявшего собой вид боевого молота (чекана) или булавы с шарообразным утолщением на конце древка (сродни которой был и бациллард), всегда была жестко закреплена на древке, на которое она была плотно насажена, моргенштерны были двух видов. У обычного моргегштерна тяжелая, также главным образом шарообразная, боевая часть также была плотно насажена на древко, порою достигавшее значительной длины. Но наряду с этим были широко распространены и так называемые «кеттенморгенштерны» («цепные моргенштерны», или «моргенштерны с цепью»), у которых шарообразная ударная часть была подвешена к древку на цепи или ремне, наподобие кистеня. Ударная часть моргенштерна, изготовленная чаще всего из твердых пород дерева, обивалась железом и, с целью увеличения своей убойной силы, снабжалась острыми зубцами, шипами, гвоздями или колючками, пробивавшими неприятельские доспехи. Именно этим зубцам и шипам, расходившимся во все стороны, наподобие лучей у звезды, моргенштерн и был обязан своим названием (нем. Morgenstern=«утренняя звезда»).
Что же касается гуситского боевого цепа, то он происходит он обычного крестьянского молотильного цепа. Вероятнее всего, гуситы первоначально пользовались в бою именно этим орудием крестьянского труда, без всяких переделок. Но очень скоро эффект от применения цепа был усилен путем обивки его деревянной молотильной части железом и забивания в головку цепа длинных железных гвоздей. Судя по сообщениям хронистов времен Гуситских войн, удары утыканных гвоздями и окованных железом боевых цепов сокрушали самые прочные шлемы и панцири.
Именно родство перечисленных выше видов ударного оружия гуситов с орудиями труда и инструментами, каждодневно использовавшимися крестьянами и ремесленниками, объясняет виртуозное владение гуситами этими привычными для них орудиями, что, в свою очередь, служит объяснением, паническому страху, испытывавшемуся неприятелем, совершенно неожиданно для себя столкнувшимся с использованием видов оружия, столь непривычных в военной практике того времени.
В период войн эпохи феодализма пехота в полевых сражениях на открытой местности находилась в невыгодном положении по сравнению с конницей, которая чаще всего в ходе первой же атаки разрушала боевые порядки неприятельской пехоты и рассеивала ее, после чего принималась рубить, колоть и топтать конями бегущих пехотинцев. Весьма эффективным средством зашиты пехоты и противодействия неприятельской коннице служили так называемые «вагенбурги» - мобильные полевые укрепления из повозок. Хотя использование вагенбургов засвидетельствовано многократно в разных странах и в разные времена (начиная с эпохи поздней Античности), в период Гуситских войн (1419-1437 гг.) они играли совершенно особую по важности роль и применялись для решения самостоятельных и совершенно новых в тактическом плане задач. Благодаря хорошо продуманной расстановке боевых повозок, сковывавшихся между собой железными цепями таким образом, что каждое правое заднее колесо одной повозки соединялась с левым передним колесом соседней повозки, в распоряжении гуситов оказывалось подвижное оборонительное сооружение, полностью
оправдывавшее название «вагенбург», означающее по-немецки: «замок (крепость) из повозок». Между отдельными группами соединенных цепями повозок гуситы устанавливали артиллерийские орудия. Расцепив повозки, они имели возможность организовывать вылазки и обеспечить быстрый переход гарнизона «вагенбурга» от обороны к нападению. Каждая боевая повозка имела свой постоянный «экипаж», действовавший в бою четко и слаженно, что достигалось в ходе тщательной боевой подготовки.«Экипаж» каждой гуситской повозки состоял из:
1) 6 арбалетчиков;
2) 4 воинов, вооруженных боевыми цепами;
3) 4 воинов, вооруженных алебардами;
4) 2 стрелков, вооруженных огнестрельным оружием;
5) нескольких человек вспомогательного персонала (погонщиков, конюхов и т.п.).
Ручное огнестрельное оружие гуситов, именовавшееся по-чешски «пиштала» (что являлось первоначально названием пастушеской свирели, или дудочки), в несколько видоизмененном виде дало название русской пищали и западноевропейской пистоли, а затем и пистолету (хотя в отношении происхождения названия последнего существуют и иные версии). При стрельбе из «пишталы» гуситские стрелки пользовались так называемым «стоячим щитом» (по-немецки – «зетцшильд», по-французски – «большая павеза»; последнее слово происходит от названия итальянского г. Павии, где, якобы, были изобретены, или производились в большом количестве, подобные щиты). Особой формой «большой павезы» являлся так называемый «штурмовой щит» (по-немецки «штурмшильд»), служивший прикрытием сразу нескольким воинам. Ощетинившаяся частоколом древкового оружия пехота за фронтом из подобных штурмовых щитов оказывалась практически неуязвимой для атак неприятельской кавалерии. В нижней части «стоячего щита», изготавливавшегося обычно из дерева и обтягивавшегося кожей, имелось острие, втыкавшееся в землю, а в верхней – отверстие (или боковой вырез), служившее в качестве опоры для арбалета или ствола ручного огнестрельного оружия. «Стоячие щиты», служившие, судя по своему широко засвидетельствованному современными хронистами и иллюстраторами, применению, надежной защитой стрелкам, обычно украшались геральдическими эмблемами (например, у пехоты Тевтонского Ордена «большие павезы» были белого цвета с прямыми или уширенными черными орденскими крестами). На знаменах и «больших павезах» гуситов изображался обычно главный символ их движения – потир, то есть церковная чаша для причастия. Одно из их основных требований, восходивших еще к Яну Гусу и его английскому единомышленнику Джону Уиклифу (основателю ереси лоллардов), заключалось в причащении не только священнослужителей, но и мирян под «обоими видами» - то есть, и хлебом, и вином (в то время, как римско-католическая церковь, начиная с эпохи раннего Средневековья, рассматривает причащение как хлебом, так и вином в качестве привилегии духовенства, отказывая в нем мирянам, как якобы, «менее достойным» по сравнению с «ангельским чином»). Часть гуситов, составлявшая их более «умеренное» крыло, так и именовала себя «чашниками» (каликстинцами), или «утраквистами» - от латинских слова utraque («утра кве»), то есть «как (хлебом), так и (вином)». Наряду с чашей, гуситы часто изображали на своих знаменах и щитах гуся, поскольку название этой птицы по-чешски (Hus) звучит и пишется одинаково с именем их духовного вождя и учителя Яна Гуса (Jan Hus). А наиболее «оголтелые» гуситы – табориты («братия горы Фаворской»), «братия горы Хорив» и др., шли еще дальше, изображая на щитах и чашу, и гуся, а порой, доходя до прямого кощунства, малевали на своих павезах гуся, как бы причащавшегося из чаши! (см. рис.).
Модернизация вагенбурга позволила гуситам создать новые, выгодные для себя условия ведения военных действий, позволявшие им отражать неприятельские конные атаки, действуя из-за надежного укрытия, эффективно разрушать боевые порядки противника и тем самым создавать, в конечном итоге, надежные предпосылки для победы.
Многие поколения военных историков пытались найти ответ на вопрос, в чем же была причина многочисленных побед, одержанных войсками гуситов над хорошо вооруженными, порой значительно превосходившими гуситов по численности войсками феодальных властителей многих стран Европы, воодушевленных к тому же идеями Крестовых походов. Разумеется, данные о численности противоборствующих крестоносцам) сходятся в одном: войска крестоносцев почти всегда обладали численным превосходством над гуситами. Тем не менее, необходимо учитывать следующие факторы.
Упадок рыцарских армий и рост военного значения пехоты наметились уже в начале XIV в., на полях сражений во Фландрии и Швейцарии. Этот процесс продолжался и в ходе Гуситских войн – в особенности благодаря поистине гениальной способности одаренных военных предводителей гуситов – таких, как Ян Жижка из Трокнова, Прокоп Великий или Прокоп Малый – осуществлять и обеспечивать взаимодействие в бою пехоты, конницы и артиллерии. К тому же при оценке причин боеспособности гуситских войск не следует забывать о пассионарном духе гуситов, убежденных в том, что они творят Божье дело, что они – новый избранный народ Божий, призванный Богом судить грешный мир огнем и мечом. Не случайно наиболее радикальные из гуситов (табориты) были обязаны своим названием тому, что избрали своим центром Табор, то есть Фавор – прообраз библейской горы Фаворской, на которой произошло Преображение Господня. Так и себя они считали новым, преображенным родом, призванным преобразить и весь остальной мир, погрязший в грехах.
С другой стороны, не стоит недооценивать и мощную материальную поддержку гуситского движения бюргерством богатых чешских городов, со временем обеспечивавшим их первоклассным современным, в первую очередь, огнестрельным, вооружением.сторон, приводимые в хрониках и описаниях сражений, значительно отличаются друг от друга, но, тем не менее, все хронисты (в том числе и симпатизирующие не гуситам, а
Хотя огнестрельное оружие находило все более широкое применение еще в XIV в., и уже тогда начали все более успешно решаться технические проблемы, возникавшие при изготовлении бомбард и стрельбе из них, применение артиллерии долгое время ограничивалось исключительно рамками осадной войны – пока не появились гуситы. Одной из заслуг гуситов в области военного дела стало мобильное использование артиллерии. Именно гуситы первыми начали массированно применять легкие пушки в ходе полевых сражений, хотя применение артиллерии в отдельных полевых сражениях было засвидетельствовано и ранее – например, войсками Тевтонского Ордена в битве при Еловой горе (Танненберге) в 1410 г. Гуситские «гуфницы», или «гафуницы» (в определенном смысле – предшественницы гаубиц) – полевые орудия калибром от 150 до 250 мм, стрелявшие главным образом каменными ядрами – транспортировались на двухколесных лафетах. У первых полевых орудий стволы были еще сборными (они сваривались из расположенных кольцеобразно железных полос, на которые затем, как на бочки, набивались толстые металлические обручи, скреплявшие сварные стволы, придававшие им стабильную форму и ослаблявшие давление на ствол, возникавшее при возгорании порохового заряда). Как писал в 1890 г. Венделин Богейм, хранитель оружейной коллекции Императоров Австрийских, принадлежавший к числу крупнейших знатоков средневековой военной техники, гуситское войско могло по праву гордиться наличием в своих рядах искуснейших артиллеристов тогдашней Европы.