Брандвахта

Вот же тварь! Он, оказывается, и женщин наших продал!

— Ребята, стреляйте в него! Он Шамиля убил! Он ничего вам не отдаст!

Голос Юльки хоть и ослаб после полученных ранений, но его слышно даже мне. А уж этим… «партнёрам» сквозь открытые окна кают — и подавно.

Сучка! Всё-таки набралась сил, чтобы подняться с кровати и нагадить нам.

Какой-то невнятный шум и ослабленный расстоянием и стенами пистолетный выстрел. Но я уже ныряю с лавки на палубу, за бухту каната, поскольку понимаю, что сейчас начнут стрелять и по мне.

Фрагмент 13

25

Первая цель — автоматчик. У него — самое опасное оружие, кроме того, он уже рванул АКМС, болтавшийся на ремне на боку, и возится с тугой планкой переводчика огня. Всплеснул руками и валится на спину: тридцать-сорок метров — не расстояние для самозарядного карабина Симонова, у которого заранее и предохранитель снят, и патрон в стволе.

Фиксатый, похоже, самый опытный, поскольку, пока я переводил ствол в его сторону, успел метнуться за «Волгу» и нырнуть на землю «рыбкой». Значит, бью по тем, кто с ружьями. Первый. Второй, успевший даже вскинуть оружие. Брандвахта грохочет довольно дружными, хотя и разнобойными выстрелами, и теперь на земле уже все «покупатели».

На мгновенье из-за кормы «баржи», как зачастую называют «Волги», показывается голова главаря. Но высовывается он, чтобы открыть огонь по мне, над крышей машины. Лупит одиночными, но часто-часто. У него в магазине двадцать патронов, может себе такое позволить. Вжимаюсь в палубу, поскольку пули свистят практически непрерывно. И, дождавшись паузы, перекатываюсь за стол с двухсантиметровой алюминиевой столешницей. Которая отзывается на новые выстрелы металлическим звоном и появляющимися на его внутренней поверхности вмятинами.

Я спрятался, но стрельба с брандвахты продолжается. Поэтому, как мне видно сквозь промежутки между элементами «баррикады», все перемещаются исключительно ползком. И двое с пистолетами палят из них по стенам плавучей гостиницы.

Перебрасывать карабин на другую сторону стола долго и неудобно. Поэтому я хватаю одну из «ксюх». Очень уж удачно лежит водитель «волжанки». Готовченко! Но главная моя задача — не подпустить никого к автомату, отлетевшему в сторону, когда я подстрелил его владельца.

Понял то, что сможет меня «достать» из автомата и «фиксатый». Опытный, гад. Метнулся, подхватил оружие и продолжает перекатываться дальше. Прикатился. Вопль от пули, угодившей в плечо. Вторая пуля в прижавшуюся к земле голову: я на палубе всё-таки чуть-чуть выше, чем он на вытоптанной и укатанной колёсами площадке.

Мой выстрел слился с грохотом ружейного. И тут же второй. Похоже, до оброненного ружья добрался невооружённый грузчик. Расстояние до стрелявшего — метров тридцать-тридцать пять. Дробь разлетелась очень широко, так что сразу же обожгло левую руку, плечо, лицо. По щеке сразу же потекло, но на то, чтобы побороть болевой шок, понадобилось три-четыре секунды. И после двух щелчков СКС этот тоже затих.

В магазине ещё три патрона. Один — водиле, который шустро перебирает локтями и коленями в направлении «Камаза». Угодил куда-то в спину. Ещё два — в последнего пассажира «Волги», у которого в пистолете закончились патроны, и он метнулся к убитому товарищу, не успевшему расстрелять весь магазин. Всё, карабин пуст. Двумя выстрелами из «Ксюхи» достаю ещё одного водителя грузовика, уже забравшегося в машину. Последнего из водил, сразу же развернувшего машину кузовом к брандвахте, мне не достать. Левый и передний железные борта, прикрывающие кабину, автоматные пули короткоствольного автомата не пробивают.

Увлёкся я. Да и боль мозги туманит, так что с удивлением понимаю, что что-то вжикнувшее рядом, это пистолетная пуля. Выпущенная четвёртым пассажиром ГАЗ-31029. Где же ты, сука?

И тут у единственного из оставшихся невредимым «гостей» не выдержали нервы. И он ломанулся в сторону ближайших кустов, подставляя мне спину. Рухнуть-то он в куст рухнул, но при этом так всплеснул руками, что ПМ отлетел в сторону.

— Девчонки! Прекратить огонь!

Правда, как я расслышал, стреляют только из автоматов. Просто потому, что у обоих ПМ наверняка закончились патроны.

— Прекратить огонь! Слышите? Но пока никому не высовываться.

Автомат, из которого я ещё не стрелял, на плече. А я, морщась от боли теперь уже не только в голеностопе, кручу ручку лебёдки. А это кто стреляет из ружья? Неужто снова кто-то едет, и Дед извещает нас о новой опасности.

Простоял пару минут, но никакого шума моторов со стороны города не слышно. Значит, можно рискнуть.

Дышат только тот водила, которому я попал в спину, не позволив добраться до машины, да последний, почти добежавший до спасительных кустов. Дышали. У меня просто нет ни сил, чтобы возиться с их перевязками, ни желания. Оружие-то кое как собрал в кучку около «двадцать девятой»! Собрал, прижал задницу к её багажнику и проорал из последних сил.

— Бабий батальон! Строиться на палубе без оружия!

Первой вылетела моя ненаглядная. Явно не в себе. И, как я убедился, спустя полминуты, вовсе не только из-за моего непрезентабельного вида.

— Володя, я её убила! — уткнувшись в моё окровавленное плечо, разрыдалась она.

— Кого?

— Юлю. Она с ножом была, на меня попыталась броситься. А я… А я выстрелила в неё. А она упала и перестала дышать.

И только после этого заметила, что и я в кровищи.

— Ты ранен? — мгновенно высохли слёзы.

— Чуть-чуть.

— Что значит «чуть-чуть»? У тебя же всё лицо в крови!

— Солнышко, это царапины. Ты же видишь: я и ходить могу, и даже все эти железяки собрал. Девчата, перенесите, пожалуйста их все в оружейную комнату. И оружие с палубы тоже. И то, из которого вы стреляли.

— Тебе больно?

— Больно, Наташа. Больно, — не стал врать я. — Но не так сильно, как могло бы быть.

Женщины тоже в шоке. Но уже от моего вида и разбросанных по площадке перед брандвахтой тел, от пулевых отметин на моей «баррикаде». От того, что по ним тоже стреляли, пусть и не видя, где они. Говорят, что пуля, даже если она попала в задницу, очень сильно влияет на человеческие мозги. И даже, как оказалось, пролетевшая мимо, но предназначавшаяся именно тебе.

Господи, у нас возле брандвахты и на ней самой одиннадцать трупов. И с ними что-то надо делать сегодня, потому что уже завтра они будут очень уж знатно «попахивать». А у меня не только сил на это нет, но и всё болит: лицо, рука, нога.

Пока девчата уносили оружие, а я из последних сил ковылял вверх по трапу, появился и Иван Романович со своей ружьянкой за спиной. Оглядел поле боя, оценил мой вид и покачал головой.

— Ну, ты, Вовка, и даёшь!

— Дядь Вань, а чего ты второй раз стрелял? Ехал, что ли, кто-то?