Брат берсерка
Шрифт:
Она замолчала, и Харальд пару мгновений смотрел на неё, не говоря ни слова. Затем уронил:
– Хочешь научиться видеть в людях врагов, Сванхильд? Или хитришь, чтобы пролезть мимо меня к девкам?
– Пусти меня к ним, – негромко попросила жена. – Прошу тебя.
И ладонью, вцепившейся в его рубаху, надавила ему на грудь.
В одном она права, неожиданно для самого себя подумал Харальд. Кто знает, что ещё с ними случится? Через год, через два, через три? А Сванхильд, если останется такой, как сейчас, долго не протянет.
Вот только вряд ли она на такое спосoбна, мелькнуло у него. Впрочем, можно показать ей Бреггу и посмотреть, что из этого выйдет. Крови на старшей дочке Гунира нет. Девка, скорей всего, даже не сомлела – просто валяется на кровати,изображая беспамятство, чтобы её подольше не трогали.
Гунира он приложил слишком крепко,тот очнется не скоро. Асвейг сейчас в крови,и жену он к ней не подпустит.
В случае чего, Кейлев сейчас здесь, в опочивальне с девками. Одно неверное слoво Сванхильд,и старик уведет её в главный дом.
Главное, чтобы у девчонки еще было время научиться ненавидеть, вдруг резанула его нехорошая мысль. Яд Сванхильд не возьмет, детеныш её от такого защитит. Но если в этом замешано колдовство – но исходящее не от богов, а от людей…
– Как ты? – буркнул он, не двигаясь с места – и не сводя с жены взгляда.
– ана болит? Может, ещё что-то не в порядке? Голова? Живот?
Мой щенок, яростно подумал вдруг о. Неужели так и не родится? А Сванхильд? Девок много – но вот эта, дуреха синеглазая, одна…
Сванхильд быстро мотнула головой.
– Ничего не болит. И укус у меня уже заживает. Прошу тебя, Харальд!
– Я позволю тебе поговорить с Бреггой, – бросил он.
И, развернувшись, зашагал по проходу.
Согласился, изумленно подумала Забава. А ведь только что смотрел на неё так, что она ни на что уже не надеялась. Но Харальд согласился! Пусть только на Бреггу…
Она торопливо заспешила вслед за ним, думая на ходу, о чем cпросить дочку Гунира. Да так, чтоб не хотела – да проговорилась. Тогда, может, Харальд пощадит девку. А следом за ней её сестру. И она сама что-нибудь узнает.
Хотя какая пощада, пролетело у неё в уме. Все равно убьет. Разве что пытать не станет.
Забава на ходу снова коснулась живота. Он вроде бы стал помягче.
Харальд остановился перед дверью опочивальни. Приоткрыл, спиной заслоняя oт глаз жены щель между косяком и створкой.
свейг не было видно – её закрывала кровать, рядом с которой замер Кейлев. Возле Брегги, по-прежнему лежавшей на постели, стоял рнлог, успевший потушить факел.
Гунир, спутанный кожаными завязками, снятыми с его собственных сапог, валялся у простенка по левую руку.
– Арнлог, тащи сюда Бреггу, – приказал Харальд.
– Только осторожно.
Он повел локтем, отодвигая в сторону девчонку, уже пытавшуюся заглянуть в опочивальню.
– Сванхильд! – крикнула вдруг одна из девок.
Асвейг, недовольно
сообразил Харальд. Брегга валялась на кровати,и рот у неё был закрыт.– Скажу только тебе!
Возглас её вышел невнятным, приглушенным, но Сванхильд его расслышала. И тут же ухватилась за плечи, заявила настойчиво, громко:
– Харальд! Она хочет поговорить. Сама!
Теряю хватку, зло подумал Харальд. Вон и тряпку в рот этой Хелевой девке забил не туго. А надо было затолкать так, чтобы она челюстью двинуть не могла…
Кейлев уже наклонился к свейг,из-за кровати донеслось болезненное мычание. Арнлог бросил взгляд в его сторону, потом оглянулся на Харальда. И, не получив нового приказа,тряхнул Бреггу за плечо.
Но девка притворялась на cовесть. Голова мотнулась, словно она и впрямь лежала без чувств.
– Харальд! – уже умоляюще сказала у него за спиной Сванхильд. – Пусти меня к Асвейг! Она просит!
Все-таки зря я раздавил Асвейг запястье, угрюмо подумал Харальд.
И вдруг ощерился.
Всю жизнь прятаться он не сможет. Пусть увидит, как следует поступать с врагами – раз уж сама рвется посмотреть…
– ставь, - бросил Харальд Арнлогу, который уже поднимал с кровати Бреггу, подхватив её под мышки.
потом он обернулся к Сванхильд, бросил:
– Заходи.
И сам вошел первым.
Вид у Асвейг был страшный – подбородок залит багровым, рот заткнут окровавленной тряпкой. Локти и запястья спутаны рваной полосой какого-то полотна, крашенного, дорогого. Ладони тоже в крови, пальцы скрючены. И два из них загнуты так, что сразу становится ясно – выламывали.
Одежды на ней не оказалось. Асвейг сидела на полу, в углу между спинкой кровати и стеной, бесстыже заголенная. Ноги подобрала, колени согнула, чтобы хоть так прикрыться – а рядом замер Кейлев, не сводивший с неё глаз.
Правда, старик глядел на девку равнодушно, без жадного мужского интереса. Харальд, тот и вовсе смотрел только на Забаву.
Она молча, не позволяя себе ни лишнего слова, ни лишнего взгляда в сторону мужа, стянула с плеч плащ. Осторожнo накинула его на Асвейг, присела на корточки. Выдернула окровавленную тряпицу у неё изо рта – и уставилась девке в лицо.
Чувствовала себя Забава странно. Словно разрывалась надвое. Девку было жалко – до скорбного холодка внутри, до дрожи. Вот что сделал с ней Харальд…
Но уверенность, что ребенку её грозит беда, и все из-за Гунира с его дочками,тоже никуда не делась. От страха за свою кровинку внутри все сжималось,и по сознанию полз ужас. До колкой боли в груди, слева…
Забава стиснула зубы. Потом заставила себя посмотреть на Асвейг спокойно – чтоб ни жалости в глазах, ни сочувствия. Даже веки чуть опустила, чтобы взгляд стал жестким, как у Харальда.
– Кейлевсдоттир… – просипела дочка Гунира.
– Спасибо, что пришла. И за плащ… спасибо. Правда, ему недолго меня прикрывать.