Брат берсерка

Родитель вместо ответа медленно кивнул. Прошипел, когда Харальд закончил:

– Значит, Один все-таки пришел в мир людей…

– Что слышно о Локи?
– уронил Харальд.

– н отыскал Мьёльнир. Но хочeт обменять его на сына. Знаешь эту старую историю? Нарви и Нари, его детей от Сигюн, обратили в волков. Нари порвал Нарви – и теперь бегает в волчьей шкуре по Утгарду, небольшому миру, над которым стоит Асгард. Локи уже послал богам весть – с вороном Одина. То ли эта птица сама на него наткнулась,то ли Локи её где-то подстерег. Он хочет вернуть богам Мьёльнир , если те отдадут ему Нари. Но в человеческом обличье.

– Однако Биврёст разрушен, – буркнул Харальд. – Как Нари попадет сюда?

– Он не попадет, – неторопливо заявил Ёрмунгард. – Локи – турс, великий йотун. Он единственный, кто может прийти в Йотунхейм, родину всех йотунов, из любого мира. А Йотунхейм граничит с Утгардом. Если боги согласятся, Локи явится в мир под Асгардом кружным путем, через Йотунхейм. Заберет Нари и уведет его в Йотунхейм. Сигюн уже там…

– Так почему асы до сих пор на это не согласились? – хмуро спросил Харальд.

– Они боятся, что Локи потом начнет мстить. Раз он может приходить в мир пoд Асгардом, когда захочет, то у асов спокойной жизни не будет... Нари сейчас – заложник.

Харальд помолчал, размышляя. Значит, у его деда Локи своя игра.

Будь я на месте богов, подумал он, я постарался бы удержать Нари – чтобы связать руки Локи. А тем временем попытался бы убить детеныша, сила которого выгнала асов и ванов из мира людей. И восстановил бы мост Биврёст. Раз его построили один раз, наверно, могут построить снова. И можно будет вернуться в здешние охотничьи угодья, чтобы снова получать жертвы….

В конце концов, бог Тор теряет свoй Мьёльнир не в первый раз. Кстати, до сих пор он его всегда находил. Как болтают скальды, Одинсону достаточно увидеть свой молот, позвать – и тот сам прилетит ему в руки. Правда, на них еще должны быть рукавицы…

– Я думал о змее на твоей спине, – булькнул вдруг Ёрмунгард. – Плохо, что она блестит. Значит, дар Одина по-прежнему с тобой.

аральд нахмурился.

– Ничего, я к нему привык. И он мне не раз помогал.

– Да, помогал… – прошипел Ёрмунгард.
– Только брал за это плату. Иначе зачем было Одину помечать тебя своим серебром? Ты черный дракон, Харальд. Но дракон в тебе спит – и пpосыпается лишь от моего яда. Однако даже тогда ты не можешь быть тем, кто ты есть. Вспомни ту ночь. Дитя в животе твоей жены зачерпнуло твoю силу. н – смог. А тебе самому, похоже, это не дано. Кто знает, каким бы ты стал без дара Одина? Ты бьешься цепями, которыми тебя сковали. днако бьешься хорошо. Даже смог удержаться на берегу. И зачал Рагнарёка…

Харальд скользнул взглядом по серому небу, затянутому тучами. Тряхнул головой, отгоняя мысли, подозрительно похожие на мечты.

Если бы не дар Одина, может, он и впрямь поднялся бы в небо? Как поднялась тогда над озером Сванхильд – забрав его силу, проснувшуюся от яда родителя?

если вспомнить слова купца, которого подослал Готфрид – «дракон означает взгляд»…

Харальд хмыкнул. Что, истинный дракон способен убивать взглядом? Или тут что-то другое?

– У меня к тебе просьба, - сказал он, посмотрев на Змея. – Я завтра отправлю драккар в Сивербё. Задержи его немного. Пусть ветер не будет попутным, этого достаточно.

Ёрмунгард издал длинное, скрипучее «ха». Серо-синие волны, катившиеся вокруг лодки, но не задевавшие её, в одно мгновенье подросли, став крупнее. Украсились пенными шапками.

– Я сделаю это, – протяжнo пообещал Змей.
– Вы, люди, забавно живете. Хочешь что-нибудь ещё?

Харальд качнул головой.

– До встречи, - выдохнул Ёрмунгард, уже погружаясь в воду.

Волны наконец плеснули в борт лодки. Та закачалась, переваливаясь на пенных гребнях. А родитель исчез.

Свальд, выйдя от неё, пошел к своей невесте – и Неждана поняла, что все решила правильно.

Спрятавшись за углом кухни, она полюбовалась издалека, как ярл Свальд ведет к хозяйской половине двух дочек конунга. Как те выступают – гордо вскинув непокрытые светлые головы, подметая дорогими мехами подтаявший снег…

Вот уже и к себе невесту позвал,тоскливо подумала Неждана. А ведь Брегга только что приехала. Свальду, похоже, не терпится. Хочет или поговорить о свадьбе – или показать, куда приведет молодую жену после свадебного пира.

И если он сейчас так увивается вокруг невесты,то после свадьбы о какой-то девке из рабынь и вовсе позабудет. Мало ли баб перебывало в его постели?

К тому же она успела ему наскучить. Не зря же в рабском доме поселилась мoлодая рабыня, купленная для ярла?

Неждана, прижимаясь всем телом к бревенчатому срубу, чтобы не заметили, ещё мгновенье смотрела вслед Свальду и двум девкам. Потом, судорожно вздохнув, поспешно зашагала вдоль стены, уходя прочь.

Не хватало только, чтобы кто-то увидел, как она подглядывает за ярлом. От кухни к кладовым уже вовсю бегали рабыни, в репости готовились к пиру, и чужих глаз вокруг хватало.

К берегу Неждана вышла кружным путем, пройдясь возле oвчарен. У залива по–прежнему было людно. Нартвеги стояли, собравшись в кружки, беседовали о гостях, о том, что за вести они привезли – и расходиться не спешили, хотя небо уже потемнело.

Неждана тенью скользнула к навесам в подступавших сумерках. И затаилась вoзле одного из драккаров, навострив уши. Вдруг кто-нибудь заговорит о конунге Харальде? И удастся узнать, где он сейчас ходит? Может, уже сегодня получится подстеречь его на тропинках крепости, поговорить…

А не сегодня,так в другой день повстречаемся, безрадостно подумала Неждана. Но лучше бы этим вечером.

И – повезло. Кто-то на берегу бросил:

– Новости, похоже, плохие, раз конунг пошел к лодкам.

– Поплывет в море, – тут же добавил другой. – Будет советоваться со Змеем… скорей бы уж люди Гуира пришли, что ли. оть что-то узнаем. Может, пойти им помочь?

– Стой на месте, - ответили тут же.
– Сами справятся. Ещё зацепят днищем торосы – а потом скажут, что это из-за таких, как ты, помогальщиков.

Неждана не удержалась от горькой улыбки. Хоть в этом ей повезло. Теперь осталось лишь подкараулить конунга Харальда…

на перебралась к навесам, глядевшим на северную сторону фьорда. Почти все драккары, расставленные вдоль стен в начале зимы – в ту страшную пору, когда в Йорингарде по ночам погибали люди – уже вернулись на катки. И прятаться ей было где.

Ждать пришлось недолго. Люди на берегу загомонили, углядев конунга. Недана выждала – а потом скользнула следом за высоким человеком, который размашисто прошагал мимо навесов.