Брат берсерка

А Турле, даже не входя, забросил кожаную занавесь на крышу пристроя – и, сгорбившись, встал в ногах у внука. Яростно оскалился, поглядев на Неждану, заявил хрипло:

– Так это из-за тебя был хольмганг? Молись, чтобы Свальд выжил! Иначе я сам разделаю тебя на куски, как мужиков когда-то разделывал…

Огер промолчал, но ожег Неждану ненавидящим взглядом. Тут же нагнулся, подхватил ведро с факелом. И переставил его, притиснув к колену Нежданы – так, чтобы осветить живот сына.

Рука Свальда,так и оставшаяся под платьем Нежданы, пoгладила её по спине. Тут же выскользнула. А следом он сказал, негромко, отрывисто:

– Она здесь не причем. Ни одна девка не будет решать за меня, что мне делать. Ни эта… ни та, которую приволок сюда Гунир. И на пузе у меня не рана, а царапина. Но кроме вас, больше об этом никто не должен знать.

Огер все так же молча присел на корточки, потянулся к животу сына. Одной рукой резко надавил на кожу под раной, заставив её приоткрыться.

Сквозь кровавые сгустки проглянул бело-розовый жирок. Открылось дно неглубокого, но длинного пореза, темно-багровое от крови, из которой кое-где выступало блекло-красное мясо.

Рывок потревожил сосуды, успевшие схватится,и рана стремительно начала заплывать кровью. У Нежданы, видевшей все это, сбилось дыхание. Рука сама дернулась к запястью Огера…

Тот недобро глянул – и Неждана под его взглядом похолодела.

Но сквозь предательское, какое-то липкое осознание того, что перед ней – один из нартвегров, из хозяев, которые таких, как она, плетьми секут – сквозь все это вспышкой блеснула мысль.

Если отдерну руку, подумала она, все они это запомнят.

Понятно, что за глаза родичи Свальда всегда будут называть её рабыней – даже если пока не знают, как она к нему попала, все равно разведают обо всем рано или поздно.

Но склони голову теперь,и всегда будут глядеть, как на грязь под ногами. И конунг Харальд ей не поможет – у неё теперь начинается другая жизнь. Со Свальдом. А Огер ему отец…

Веди себя достойно, велел конунг Харальд.

– Поосторожней, - вроде и легко, с насмешкой, заявил Свальд.

Но голос был непривычно низким. Приглушенным.

– Ни к чему тревожить рану, ярл Огер, - ровно сказала Неждана. – Ярл Свальд и так потерял слишком много крови. А ему скоро в поход.

Она дотянулась до запястья Огера, вцепилась в рукав рубахи. Дернула, глядя в глаза Огеру – льдисто-голубые,так похожие на глаза Свальда…

– Осторожней, – снова сказал Свальд. И насмешки в его голосе прибавилось. – Если, конечно, ты хочешь, чтобы я позвал тебя на свою свадьбу.

Морщинистые тонкие губы брезгливо скривились, Огер отдернул руку. Неждана торопливо разжала пальцы, но ещё за мгновенье до этого ярл крутнул запястьем, вырвав рукав. Сказал тяжело, переведя взгляд на Свальда:

– На наложницах не женятся. Жена должна принести знатную кровь, которая добавит доблести твоим детям…

– А может, я не хочу детей, которые все время будут вспоминать о своей знатной матери, - заявил Свальд.

И закинул обе руки за голову – даже не поморщившись при этом. Продолжил:

– если им не хватит честного имени их отца, пусть в походах прославят свое собственное. И скажу вот что – тебе, отец,и тебе, дед. Был у меня на драккаре воин, который сбегал в походы от сварливой жены. Я подумал и решил, что самое умное сбежать ещё до свадьбы. Я не женюсь на Брегге. Боюсь, она для меня чересчур знатная.

– Нарушишь свое слово?
– яростно пропыхтел ярл Турле.

– Такое бывает со всеми, - небрежно бросил Свальд. – Мы все равно бы не ужились. Пусть Брегга сбережет свое знатное девство для того, кто о нем мечтает. Лучше потерять жениха, чем быть потом брошенной мужем.

– И все из-за этой? – прошипел Турле.
– Она даже не из наших краев. Значит, её привезли сюда рабыней! Ещё одна…

Он замер, переведя взгляд на Харальда, стоявшего в шаге от Огера. И вдруг вытянул шею, сгорбился еще больше. Пробормотал:

– Люди будут болтать, что ярлов Сивербё тянет к рабыням. Один, потом второй… или это твоя месть мне, Харальд? Тогда это сделано хорошо. Я и сам не придумал бы лучше. Не убить, но опозорить.

– Хвaтит, - напряженно потребовал Свальд, садясь.

Но Харальд его перебил:

– Что, эль вышел слишком горьким, ярл Турле? Оправдываться не стану. Но добавлю в твой эль немного меда. Если нам повезет – и все мы вернемся в Нартвегр живыми,то Свальд получит Вёллинхел. Полагаю, потом он объявит себя конунгом. И после этого мало кто посмеет чернить его имя.

– Разве что бабы в дальних селеньях, – ровно заявил Свальд. – Но какое мне дело до них? Те, кто дрался вместе со мной,такого не скажут. А остальные… нет такого конунга, о котором тайком не злословили бы. абыня или нет – я на ней женюсь. Теперь уходите. Но помните – я при смерти, Гейрульф мне выпустил кишки.

– Пойдем, отец, - вдруг на удивление спокойно сказал Огер.
– Рана у Свальда и впрямь неглубокая. Беспокоится не о чем.

– Уйдем и оставим его с этой?
– буркнул ярл Турле.

Огер в упор посмотрел на Неждану. Сообщил негромко:

– Теперь её жизнь зависит от того, как долго проживет Свальд. Ухаживай за ним хорошо, как тебя там…

– Нида, - уронил Свальд.

Огер кивнул, не глядя на сына. Поднялся.

– Да, Нида. Увидимся завтра, Свальд.

Турле напоследок окинул всех злым взглядом, дернул вниз полог, закинутый на крышу чулана. Огeр нырнул в щель между занавесями, которые упали прямо перед его носом…

Харальд, как только ярлы Сивербё ушли, объявил:

– Мне тоже пора. Тебя я проведал, раны тебе есть кому зашить. Не думаю, что Гунир или его дочка сунутся к тебе на драккар, но на всякий случай…

– Я уберу сходни, – пропыхтел Свальд, снова укладываясь. – Доброй ночи, брат. Об остальном спрашивать не стану – хотя то, как ты молчал сегодня за столом, меня удивило. И последняя просьба. В кладовой вот-вот созреет мой свадебный эль. Я его заберу на свой драккар. Не возражаешь?

Харальд качнул головой. Глянул на Неждану, добавил бесстрастно: