Брат берсерка

– Так тебе все-таки хочешь за меня замуж, Гунирсдоттир? Или Сванхильд помешала кому-то другому? Но ты все знала,так ведь? И подготовилась заранее. Побоялась, что если встретишь меня без слез, я не поверю и выжму из тебя правду?

Асвейг снова смотрела испуганно, потрясенно. Задышала часто.

Лицо её в глазах Харальда было окрашено красным – багровое сияние разгоралось все ярче. Молотками в ушах гремел пульс…

– Крысы… – мягко, шипяще сказал он. – В тот вечер, когда я послал тебе гривну – может, они подсказали, что я рядом? А теперь я тебе расскажу, что будет дальше, свейг. Или ты расскажешь, почему крысы этой ночью взбесились – или мы отправимся на берег. А оттуда в море. То, что от тебя останется, я потом брошу своему родителю. И не бойся за свое девство, дочь конунга. Только его я и не трону.

свейг отступила – и он поймал её за плечо. Представил вдруг, как все случится там, в море…

И накатило.

Это можно было удержать, аральд об этом знал. Но сейчас внезапно ощутил, как ему этого не хватало. Багровое сияние перед глазами послушно и мгновенно погасло. Асвейг, опочивальня – все посерело.

Хрустнула рукоять секиры, зажатая в правой ладони. Пальцы левой скрючились, дрогнули, словно уже готовились коснуться мягкой плоти.

Холодными волнами изнутри наплывал зов – прежде Харальд называл его зовом Ёрмунгарда. Но теперь уже не мог винить родителя. Это был его желание.

Давно у меня этого не было, мелькнуло у Харальда. Мягкость плоти под пальцами. Звук, с которым рвется кожа вместе с мясом. Плохо, если звук заглушают крики. Но его все равно чувствуешь – пальцами, ладоью, рукой. потом крики стихают…

– Ты расскажешь мне все, Гунирсдоттир, - монотонно проговорил он.
– Боль выдавливает слова. Особенно когда конец жизни близок. Но на всякий случай я возьму с собой в море и Бреггу. И твоего отца. Покончу с тобой, возьмусь за них. Вы в ваших краях каждый йоль жертвуете людей Одину. Мы в наших краях частенько жертвуем людей Ёрмунгарду. Ты хотела выйти замуж за нартвега? Вот и узнаешь один из наших обычаев. На себе.

Со стороны Брегги донеслось шуршание. Скрипнули половицы, Харальд обернулся.

Старшая дочка Гунира, привалившись спиной к бревенчатой стене, оседала на пол.

И Харальд еще успел подумать – что, уже сомлела от страха?

в следующее мгновенье у него перед глазами мелькнула странная темень, в которой что-то шевелилось. Рывком, прямо ему в лицо, ткнулся cгусток тьмы…

Однако прикосновения Харальд так и не ощутил. Стремительно шагнул назад – только темень уже растаяла. Мир снова стал прежним, окутанным серым маревом.

Но теперь, заглушая зов, в теле билось желание. Обычное, мужское, налетевшее – и ударившее штормовой волной.

Он вдруг почуял, как одуряющее пахнет свейг – теплой самкой, зовущей женской плотью. И стоит всего в двух шагах…

Повалить и навалиться…

Харальд вскинул голову. Асвейг заворожено смотрела на него. Брегга по-прежнему сидела у стены, закрыв глаза, в неловкой позе обеспамятевшего. В уже затуманившемся разуме пронеслось – нет, девка не сомлела. Тут что-то другое…

Но запах Асвейг был сильней тревоги в его мыслях. Лицo её налилось горячечно-розовым светом посреди серой опочивальни. Засияло ярче,теплей.

Харальд отшвырнул секиру. Лезвие с глухим звуком вонзилось в бревенчатый простенок над кроватью, рукоять косо повисла над смятым покрывалом.

Он шагнул вперед.

Гудню щедро намазала ей рану мазью – но кроме пощипывания, Забава ничего не ощущала. Дергающая боль от укуса прошла, даже кровь перестала течь.

Уже подживает, подумала Забава, сидя на кровати и поглаживая одной ладонью живот. Ребенок её лечит…

ебенок. Мысль пришла – и резанула тревогой. Понятно, что не простые крысы сюда наведались. Первым укусили Крысеныша, так что Харальд кинулся к нему. Отвлекли, выходит. А потом вторая крыса вцепилась в ногу ей самой. Чем это может грозить её дитятку? Заразой какой – или чем похуже?

У Харальда враги всегда непростые, мелькнуло вдруг у Забавы. И одолеть его пытаются то одним колдовством, то другим…

Правда, рана на ноге от крысиных клыков осталась небольшая, нестрашная. От такой не то что умереть – даже охрометь не получиться. А простая зараза её ребеночку не страшна. В прошлый раз, когда она обе ноги обморозилa, они зажили за пару дней.

Значит, тут не просто зараза, подумала Забава, от страха затаив дыхание. Это какое-то колдовство, для которого нужна рана. Не просто же так этих крыс сюда прислали? И не сами же они прибежали?

А что хуже всего, ребенок в животе шевельнулся как раз после укуса. Первый раз за все время двинулся…

Её вдруг затошнило от ужаса. Забава накрыла ивот и второй ладонью, неосознанно качнулась, словно уже баюкала дитя, растущее в её теле.

Гунир, мелькнуло у неё. Вот у кого ужно спросить, что это за крысы. Асвейг хотела Харальда, Гунир желал выдать дочку замуж за Ёрмунгардсона… хотя сам же привез вести о том, что против него готовят войну. И крысы появились сразу после того, как Харальд сказал, что свадьбе Брегги и Свальда не бывать!

С какой стороны не глянь – все указывало на заезжих гостей.

удню, покончив с раной, торопливо одернула подол Забавы, прикрывая ей ногу. Выпрямилась, сказала чуть ворчливо:

– Зря конунг велел не перевязывать тебе рану, Сванхильд. Теперь мазью веcь подол испачкаешь…

– Ничего, это тряпье у неё не последнее, - тут же хмуро отозвался Кейлев, стоявший рядом – и старательно глядевший в сторону.

– Так ведь мазь об полoтно вытрется, - спокойно возразила Гудню. – Хотя ранка глубокая, на дне немного должно остаться. Все, можете поворачиваться.

Четверо мужиков, стоявших спиной к кровати,тут же развернулись. Уставились на пол – бдительно, пристально. Двое из них держали горящие факелы, к потолку стелились тонкие струйки дыма…

– А ты свою рану помазала, Гудню?
– спросила Забава, не убирая рук с живота.
– Тебя ведь тоже укусила крыса?

ё по-прежнему подташнивало. И мысли бродили нехорошие. О том, что будет. О том, что может случиться. Чего ей ждать на этот раз. Чем это может грозить ребеночку…

– Я свою рану сразу же прижгла железом, – ответила Гудню, усаживаясь на постель рядом с Забавой и с едва заметным вздохом вытягивая одну ногу – ту самую, на которую хромала.
– Нагрела нож на светильнике и приложила. Болли на страже, пришлось все делать самой. Потом сверху мазью помазала, и перевязала. Но у меня укус был не такой глубокий, как у тебя, Сванхильд.

Забава едва заметно кивнула. Перевела взгляд на Кейлева, тоже повернувшегося к кровати.

– Отец… такое в ваших краях раньше бывало? Чтобы в одну ночь крысы покусали столько женщин?

– Не в ваших, а в наших краях, Сванхильд, - с епроницаемым лицом поправил её старик. Затем уронил: – Нет.

Точно колдовство, безрадостно подумала Забава. А раз покусали всех – значит, всех оно и заденет. Вот только когда это случится? И что с ними будет?

на вдруг ощутила, что не может сидеть тут и ждать. Мысли свoдили с ума. Теплая округлость живота под ладонями казалась такой беззащитной…