Брат мачехи. Моё лето без морали

Стою, опершись руками в края раковины и не свожу глаз со своего шокированного и несчастного отражения в зеркале.

Не должна. Я не могу быть рядом с ним. Лишить любимого мужчину радости отцовства, о котором он столько лет мечтал - эгоизм в наивысшем его проявлении. Даже, если он скажет, что проживём и без этого, нам достаточно друг друга и тому подобное, я сама не смогу. Изведу себя чувством вины, неполноценности и страхом... что рано или поздно он плюнет на такую жизнь и найдёт себе другую. Плодовитую.

– Риночка, ты скоро?
– легкий стук в дверь заставляет меня опомниться и продолжить сборы.

– Пара минут, Стас! Я мигом!
– выкручиваю тушь и неуклюже взмахиваю ей по ресницам. Собираю волосы в высокий хвост, и, сделав глубокий, чуть ли не судорожный вздох, выхожу.

– Ну давай, маленькая! Собираешься, как невеста на свадьбу!
– он хитрюще улыбается и перекидывает объёмную, кожаную сумку через плечо. Замираю, любуясь как сокращаются его мощные мышцы под футболкой и снова к глазам так и хотят подступить слёзы. Гоню от себя мысль, что через несколько дней нам всё-таки придётся снова расстаться. И на этот раз, я сделаю всё, чтобы исключить новые встречи.

– Давай, давай...
– прихлопывает меня по филейной части, подгоняя к двери.
– Исследуем пещеры, а потом к родителям на "исповедь".

Что он сказал?

Замираю с бешено колотящимся сердцем, воткнувшись взглядом в руки Стаса, закрывающие номер.

"На исповедь к родителям?" Что он задумал? Вчера, я как-то необдуманно согласилась на то, чтобы рассказать отцу и Марине о нас. Честно говоря, не знаю, что на меня нашло.

– А может отложим этот разговор, дядя Стас?
– делаю жалкую попытку отговорить его.
– Не хочется портить нашу идиллию.

– А кто сказал, что мы её испортим? Всё будет хорошо, маленькая! Положись на меня.

Стас открывает дверцу машины, а у меня ощущение, что ноги стали надувными и неповоротливыми. Забираюсь на сиденье. Молчу и только нервно покручиваю одно за другим серебряные колечки на пальцах.

С каждым метром дороги моё напряжение и ощущение, что грядёт что-то плохое, нарастают и нарастают. Как снежная лавина в горах.

Горы.

Стас просто помешан на них. А особенно на пещерах, одну из которых он загорелся мне сегодня показать.

– Резиновые сапоги, Рина!
– бодрый голос любимого выхватывает меня из раздумий. Дёргаюсь, как невростеничка.

– А?

– Надевай резиновые сапоги. Без них там делать нечего.
– Стас протягивает мне пару ярко-розовой обуви, но, видя, что я какая-то заторможенная, начинает сам натягивать их мне на ноги.
– Ну чего ты как муха варёная, Рин? Ты нормально себя чувствуешь?

– Да, да. Всё в порядке. Просто не выспалась что ли...
– стараюсь отвечать как можно бодрее и спрыгиваю на каменистую почву.

– Идём. Там просто нереальные красоты. Увидишь их и сразу проснёшься.
– Он тянет меня в направлении группы туристов, ожидающих экскурсовода. И, чуть не дойдя до них, сворачивает влево.

– Стас? Ты куда? А как же экскурсия?

– Не смеши меня, Ринка! Я знаю эти пещеры как свои пять пальцев. С Четырнадцати лет. Что нового мне может рассказать юный экскурсовод, который работает тут второй месяц и тупо воспроизводит текст ознакомительного буклета для туристов? Идём!

Пробираюсь за ним через один из узких входов в тёмное царство.

– Аккуратнее, на этом участке немного сыро, но дальше лучше, - Стас поддерживает меня за руку и за талию, помогая выбирать наиболее сухие места.

Через минуту льющийся от входа свет тускнеет, а затем и совсем скрывается из виду, потому что Стас свернул направо.

– А мы точно не заблудимся?
– начинаю осторожничать, смотря, как он включает яркий, налобный фонарь.

– Тут одна дорога, Риночка. Длинная, но без лабиринтов. Идём. Смелее. То, что ты увидишь в конце, стоит этого, поверь мне.

Наверное, мы прошли около километра. Именно так ощущается. Хотя, возможно, и меньше. Просто из-за затопленных кое-где участков пути, приходится двигаться медленней.

– А тут прохладно. Прям свежо.

– И я про то же. А ты ещё спорила и не хотела брать толстовку.
– Усмехается Стас и резко останавливается.

– Что случилось?

– Смотри, уже видно...
– кивает на стену слева.

Сначала я не понимаю, о чём речь, но приглядевшись замечаю лёгкое, голубоватое мерцание между камней.

– Идём дальше, - он ведёт меня вглубь широкой, но невысокой пещеры - метра два с половиной всего. Зато, по сравнению с остальными залами в которые мы заглядывали, этот просто нереальный. Как будто в сказку попали. Стены мерцают отблесками голубого, розоватого и светло-зелёного, заставляя просто... открыть рот от изумления.

– Это всё... природное? Или это краска, Стас?

– Не краска, Риночка. Всё реальное, - чувствую, как его руки обхватываю мою талию сзади. Его дыхание на сгибе моей шеи. Такое тёплое, такое родное...

– Стас, это… просто чудо! Красиво так, что дух захватывает! А как это всё... возникло?
– обвожу рукой пространство, но он перехватывает мою ладонь. Разворачивает на себя и нежно касается губами пальцев.

– Потом расскажу. Сложный процесс. Сейчас у нас с тобой на повестке дня немного другая тема.

Пока я задумываюсь над его словами, решив, что дядюшка-развратник задумал воплотить какие-то экстремальные эротические фантазии, он быстро и ловко надевает мне на безымянный палец колечко.

– Ой!
– вздрагиваю цепляюсь взглядом за полированное золотое украшение.
– Стас? Ты чего?

– Делаю тебе предложение, маленькая.
– Его голос вибрирует и дрожит от волнения.
– Я больше не смогу без тебя. И не хочу... Становись моей женой, Риночка. И обещаю, не будет ни одной секунды, чтобы ты об этом пожалела.

Глава 24

Вот и всё. Конец сказке.

Глубоко вздыхаю, борясь с желанием повиснуть у Стаса на шее и разреветься. Позволить себе выкрикивать "да" столько раз, сколько захочу. Отдаться любви, пока... до тех пор, пока у Стаса не иссякнет терпение жить с бесплодной.