Брат жениха. Поверь мне снова

Отец Марка при этом относился ко мне вроде бы как прежде, по крайней мере, открытой вражды не выказывал.

И только Ольга Вячеславовна всегда была нам рада искренне.

— Пойдём, милая, чая попьём, — позвала меня она сегодня после того, как ужин кончился, и мы переместились в гостиную, где дети играли с дедушкой.

— Идёмте, — согласилась я и помогла ей подняться и дойти до кухни.

Усадила за стол и сама принялась готовить чай.

— Чёрный, зелёный? — спросила я её.

— Чёрный, милая, чёрный, — вздохнула Ольга. — Давление шалит, мать его... Не молодею ж.

— Все мы не молодеем, — вздохнула я и достала чёрный чай.

Спустя время на столе оказались две дымящиеся чашки с чаем, печенье и сахар. Я села напротив неё и принялась размешивать кубики рафинада в своём чае.

— Когда же ты перестанешь бегать от Марата, девочка? — спросила она вдруг.

Я замерла с ложкой в руке и посмотрела на неё.

— Я не бегаю...

— Бегаешь, — изогнула бровь она. — Прекращайте этот детский сад. Дети страдают. Видят всё. Алиска уже спрашивала у меня, почему папа ушёл из дома. “Он что — больше нас не любит? И маму?”

От её слов сделалось не по себе. Я отставила в сторону чашку и обняла себя руками. Да, дети переживают, я знаю. Но мы же не можем жить в браке только ради них? Должно быть что-то ещё.

— И внук мой по тебе иссох уже весь, — добавила она тише и мягче. Она всегда так говорит о том, что её волнует до глубины души. В который раз я отметила про себя, что Марат для неё — всё. Как и внуки. — Ну, ревнивый баран он, да. Но лучше так, чем когда внимания не обращает и не замечает, что ты причёску сменила или вообще... мужика. По мне, так лучше такой, как Марат, чем тряпка без принципов и стержня. Это не повод расходиться, Лин.

— Я понимаю, — ответила я. — Но это не единственная причина. Точнее, она стала последней каплей в чаше его недоверия ко мне. И мне тяжело думать, что и потом он будет меня в чём-то обвинять, когда я прощу его и приму обратно.

— Нет, Лина, — покачала головой бабуля. — Мой внук умеет учиться на своих ошибках. Он понял, что ты хотела ему сказать, и будет очень стараться не допускать больше подобного. Ведь от него зависело всё, от его поведения. Если бы он больше доверял тебе и умел слушать, даже когда больно, то всё могло быть иначе. Я всё это ему сказала, и он не стал спорить. Он понимает.

— Я не знаю, — сокрушённо покачала я головой. — Потеря ребёнка будто что-то надорвала во мне. И словно пути назад уже нет. Понимаете?

Я посмотрела в её глаза. Мне важно знать, понимает она или нет. Но никакого осуждения я не увидела, как, впрочем, и всегда. Бабушка Оля всегда за нас, всегда за любовь.

— Понимаю, милая, — мягко сжала она мою ладонь на столе. — Думаешь, у тебя только такое было? И у меня бывало. Казалось, что это конец отношений, разведусь, брошу сволочь такую... Но потом всё налаживалось. Это брак. Это труд, работа над собой и преодоление препятствий и кризисов. Преодоление вместе. Слышишь? Вместе. А ты думала, что замужем быть — сказка? Но вы любите друг друга, и за эту любовь вам обоим отвечать надо и пытаться сохранить. Один Марат ничего не сможет. Один в поле не воин. А вот коли вместе вы попытаетесь, то у вас всё-всё наладится. Он тебя так любит, детки такие у вас красивые... И ты еще родишь нам малыша, я просто в этом уверена.

— Прошу вас... — Моё лицо исказилось от душевной боли. — Не говорите со мной о беременности. Мне всё ещё больно об этом… говорить.

— А ты отпусти, — погладила она меня по плечу. — Отпусти, не горюй. Ты нового жди и люби уже родившихся. И Марата прости. Нельзя вам порознь, несчастные оба будете. Да и дети тоже...

— Я не обещаю простить, — покачала я головой. — Но я попробую.

На самом деле, после разговора с папой и бабулей и нескольких сеансов с психотерапевтом я перестала быть столь категорична к Марату и о разводе думаю всё меньше и меньше… Может быть, нам действительно стоит попробовать снова? Но пока мне словно всё же не хватало ещё чего-то, чтобы изменить своё решение окончательно.

Глава 21.

— Фух, это не игра, это камасутра какая-то! — сказала я негромко Марату, и он рассмеялся.

Дети вытащили коврик с цветными кружками и заставили нас играть с ними в твистер. Мне казалось, что по мне танком проехали, после этих поз.

— Устала? — спросил он.

— Ужасно!

— Сейчас начну провожать всех.

Сегодня день рождения Алисы. Полный дом гостей, еды и конфетти. Но время уже позднее, и Марат действительно стал постепенно провожать ребят. Когда все уехали и мы уложили спать детей, он потянул меня за руку.

— Пойдем вниз. Посидим немного.

В кухне Марат достал бутылку моего любимого вина, того самого, которое однажды мы пили в его квартире и которое теперь он открывает по семейным торжествам. Он поставил передо мной мой бокал и сел рядом, держа в руке свой. Посмотрел на меня.

— С днём рождения нашей девочки, — сказал он.

— И тебя, — ответила я и улыбнулась. Я начала снова улыбаться. Улыбаться Марату.

— Спасибо тебе, Линок, за дочь, — сказал Марат, приближаясь ко мне.

Притянул меня к себе ближе и припал к губам. Поцелуи сейчас между нами так редки, что голову тут же закружило и повело, и вино тут вовсе ни при чём... Так нежно ласкал мои губы, что еле сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия. В ласках Марат знает толк... Хотелось ответить, но внутри всё равно будто был барьер какой-то, который я пока ещё не могла преодолеть.

— Марат, — оборвала я поцелуй и упёрлась руками в его грудь. — Не надо.

— Извини, — ответил он хриплым голосом, продолжая пожирать мои влажные от поцелуя губы серыми глазами. — Я не смог удержаться.

— Тебе пора, уже поздно.

— Да, сейчас такси вызову.

И продолжил смотреть на меня. Неловкое молчание заставляло нервничать.

— Я тоскую по тебе, жена, — сказал он негромко, взяв в большие ладони мою руку. — Вернись ко мне, пожалуйста.

Дёрнулась, но вырывать свои пальцы обратно не стала. Посмотрела на него. В глазах море боли, отчаяния и… любви.

— Пока не могу, — покачала я головой. — Не получается... Ты так меня обидел, Марат.

— Я знаю, — вздохнул он. — Я себя сотню раз уже корил за это. И сотню раз просил прощения. Ну что ещё сделать, чтобы ты перестала от меня бежать?

— Пока ничего, — ответила я. — Дай мне время, Марат. Может быть, я смогу отпустить эту ситуацию.

— Психотерапевт помогает тебе?

— Да. Мне стало легче. Я больше не страдаю бессонницей.

— А плакать перестала?

— Нет.

— Я тоже скоро начну, Лин. Без тебя.

— Мне пока нечем тебя порадовать, — покачала я головой. Его слова мне приятны, но они почему-то будто не достигают цели. Будто не хватает какого-то толчка мне ему навстречу.

— А можно пригласить тебя на свидание? — спросил он внезапно.