Братва: Век свободы не видать

– Как видишь, – усмехнулся я, пытаясь припомнить, где и при каких обстоятельствах пересекались наши жизненные тропы. Эта одутловатая бордовая морда с глазами навыкате казалась мне полузнакомой, но откопать в памяти что-то конкретное не удалось. Скорее всего знакомство наше чисто шапочное – просто когда-то отбывали срока в одном лагере.

– Ну, тогда я потом загляну, – с явным сожалением вздохнул гость, намереваясь исчезнуть из поля зрения.

– Погоди, браток! – тормознул я бывшего солагерника, обратив внимание на малогабаритный, но заметно увесистый пакет в его руке. – Груз можешь оставить. Он для Тома?

– Ну да, – джинсовый тип сделал несколько неуверенных шажков к столу и остановился. – Только не в курсах, нужна ему вторая «фигура» или без надобности. Может, тебя эта вещица заинтересует? Недорого совсем. Почти даром.

– Вполне вероятно, братишка. Если в тему – столкуемся, – подбодрил я продавца. – Цыпа, глянь-ка товар.

Соратник живо расковырял бумажную упаковку и извлек на свет божий штукенцию, которую я, признаться, увидеть совсем не ожидал. По удивленной физиономии Цыпы я с удовлетворением определил, что не один я такой недогадливый оказался.

Цыпа повертел в руках импортный газовый пистолет и молча положил передо мной на стол.

– Сколько просишь? – полюбопытствовал я, взяв волыну и заглянув в ствол. – Под какой патрон расточен? Девятка, кажись?

– Точно. Под макаровский переделан, как и раньше. С Тома я триста баксов взял, а тебе всего за пару сотен уступлю. Из чистого уважения треть скошухи дам. В натуре, Монах, для тебя не жалко!

– За что вдруг такие милости? – прищурился я, напустив на себя высокомерную суровость. – В поблажках не нуждаюсь! Иди, может, сомневаешься в моей платежеспособности? Напрасно, браток! Худшего оскорбления для бизнесмена даже и придумать нельзя! По ходу, вконец оборзел, земеля?!!

Торговец самоделками был совершенно сбит с панталыку этим неожиданным и необоснованным «наездом». Вылупил на меня свои мутные буркалы, стал торопливо оправдываться враз охрипшим голосом:

– Совсем не в ту степь, Монах. Ты не так понял. Гадом буду – ничего такого и в мыслях не держал! Я к тебе как к брату! Без туфты!

– Луну крутишь! – продолжал я гнать «пургу». – Если б меня уважал, то не продал бы Тому шпалер на стольник дороже настоящей цены! Мы с ним одно целое – кенты по жизни. Наколов Тома, ты наколол меня. Сечешь поляну?

– Секу, Монах. Но с Томом другой расклад был. Он сам лично цену назначил, давая заказ на такую «фигуру». На исполнение выделил всего два дня – мне пришлось крутиться как бобику. Так что сотняга баксов за срочность вполне законная.

– Смог уложиться в срок? – поинтересовался я, старательно помягчев лицом и голосом.

– А как же! – облегченно разулыбался оружейный барыга, приняв мою игру за чистую монету. – Как договорились. В пятницу он заказ сделал, а в воскресенье я товар представил в лучшем виде. Клиентов никогда не подвожу, себе дороже.

– Ладушки! – поощрительно усмехнулся я, доставая бумажник. – Коли за срочность, тогда понятно, претензий не имею. На, получи свой честный гонорар. Кстати, не проболтайся Тому про нашу сделку. Я ему дружеский сюрприз хочу сделать.

Разбогатев на двести американских долларов, довольный мужичонка исчез из кабинета так же стремительно, как и нарисовался в нем. Удерживать барыгу я не стал, так как успел выведать у него уже все, что хотел.

– Зачем тебе это фуфло? – спросил Цыпа, пренебрежительно выпятив нижнюю губу. – От такой детской игрушки в нашем деле толку чуть. Да и ненадежная она – запостоянку перекос патрона дает, заклинивает от перегрева. Одно баловство, короче, а не инструмент.

– А я в глубине души сущий ребенок. Меня паюсной икрой не корми – дай только поиграть да позабавиться, – поделился я с соратником сокровенным, выщелкивая обойму из своей новой «детской игрушки».

Вынув верхний патрон, отделил тупорылую пулю от гильзы и высыпал из медного цилиндрика черный бездымный порох в пепельницу. Получилась совсем несолидная мизерная кучка. Даже не верилось, что она таит в себе такую мощную жизненную силу. Точнее – убойную.

Поднеся зажигалку к пепельнице, крутнул колесико, добывая из кремня искру. Пороховой холмик коротко вспыхнул ярким оранжево-фиолетовым пламенем, распространив вокруг хорошо знакомый едкий запах сгоревшей серы.

– Я понял! – радостно поделился своими невероятными умственными достижениями Цыпа. – Ты пистоль в качестве вещественного доказательства приобрел! Чтоб Тома к стенке припереть! Или поставить!

Я лишь загадочно улыбнулся в ответ. Пусть и дальше самостоятельно шевелит мозгами – это будет весьма полезно для увеличения их извилистости.

Проделав прежние хитрые манипуляции с патроном в обратном порядке, вернул его в теплую компанию медных сородичей и легким ударом ладони загнал магазин в пистолетную рукоятку.

Вдоволь налюбовавшись на недоуменно вздернутые вверх пшеничные брови соратника, я уже собрался было развеять его явные опасения в здравомыслии шефа подробным объяснением своих странных поступков, но тут дверь отворилась и в кабинет вошел долгожданный Том, держа под мышкой целую кипу толстенных тетрадей. В таких, как я знал, он ежедневно кропает собственные вирши, возомнив себя, по ходу, вторым Франсуа Виньоном. Каждый сходит с ума по-своему, как говорится. Особенно люди нашей нервной профессии.

– Уже выписали? – как мне показалось, искренне обрадовался доморощенный поэт и тут же весь напрягся, подозрительно принюхиваясь. – Тут стреляли? Что произошло?

Не дожидаясь ответа, заглянул под широкий приземистый стол, явно намереваясь узреть там спрятанный свеженький труп, а то и пару.

– У тебя слишком богатое творческое воображение, – снисходительно улыбнулся я. – Мнительный ты, как все настоящие поэты. Здесь полный ажур. Почему дверку не запираешь, когда сматываешься из заведения? Ведь запросто обчистят кабинет, не дай Бог. Слошное же ворье кругом.

– Да нет, – отмахнулся Том, прекратив, наконец, свои глупые поиски бездыханных тел. – Я всего на несколько минут отлучился в «Канцелярские товары». Да и какой идиот рискнет сюда храповик сунуть?

– Вот как раз идиот и рискнет. Умный-то поостережется, – наставительно заметил я, покидая уютное кожаное кресло. – Пойдемте, ребятки, децал покатаемся. Давненько с природой-матушкой не общался.

Видно, памятуя мою легкую нотацию, выходя из кабинета, Том старательно запер дверь на оба внутренних замка.