Братва: Век свободы не видать

– А что прикажешь базарить, коли таможенники заинтересуются, что везу в банках и почему они такие тяжелые? – Цыпа воззрился на меня так победно, будто не банальный вопросик подкинул, а, как минимум, неразрешимую китайскую головоломку.

– Пустяки. Таможне до гестапо, понятно, далеко, но ты будешь железно подстрахован на всякий пожарный. Береженого Бог бережет. Наше жидкое золото станешь транспортировать в двух дюжинах водочных бутылок. Вполне легально закупишь в Одессе сотни полторы ящиков со спиртным и на грузовике тихо-мирно доставишь их в родной Екатеринбург. Валюты тебе на это хватит. Кстати, лучше не водку, а украинскую горилку купи. Она махом у нас в заведениях разойдется. На Урале хохлов, как собак нерезаных – не меньше, чем евреев в Биробиджане.

– А ты разве со мною не поедешь?

– Естественно, нет. Во-первых, санаторное лечение не закончил, и, во-вторых, неразумно, братишка, рисковать двумя головами сразу. Один-то справишься?

– Само собой! Гарантия! – Самоуверенный Цыпа выпятил вперед подбородок. Было предельно ясно, что если сейчас даже и предложить свое общество, то соратник из гордости откажется. На это я и рассчитывал, задавая довольно провокационный последний вопрос. Приятно все же иметь дело с человеком, которого знаешь от и до.

– Вот и ладушки! – удовлетворенно подытожил я, поднимаясь со скрипучего табурета. – Встретимся снова уже в Екатеринбурге. Тут я больше не появлюсь, да и ты в «Нептуне» не светись от греха. Менты там землю носом роют в поисках убийцы моего земели. – На прощанье я дружески хлопнул соратника по литому плечу и посоветовал: – Сильно на виноград не налегай, не жадничай. Невоздержанность вредна для здоровья. Помни древнюю мудрость: все хорошо в меру. Удачи, браток!

В райотделе внутренних дел я тоже не слишком долго загостился. Следователь Капорейко ни капли не удивился моему появлению в его служебном кабинете. Видно, о визите был заблаговременно предупрежден по телефону Ольгой. Под бдительным оком мента я состряпал письменное заявление, упомянув в нем не только подозрительное поведение Рафаила Вазгеновича в день внезапной смерти моего земляка, но и ежевечернюю азартную игру соседей в нарды. Без интереса – не на деньги то бишь – в них сражаются только дураки или нищие. Ни к той, ни к другой малопочтенной категории человечества мои соседи явно не относились. Обо всем этом в доходчивой, ненавязчивой форме я и доложил доблестным следственным органам, честно выполняя свой гражданский долг.

Перед зданием санатория царил натуральный ментовский хипиш. Коли сильно по-научному сказать – ажитация.

Весь газон под лоджиями был буквально облеплен сотрудниками милиции, как сладкий пирог навозными мухами. Должно быть, шмон начался уже давненько – по мордам блюстителей правопорядка стекал обильный пот. Я даже слегка посочувствовал им где-то в глубинах души, но точное место, где валялось стеклянное вещественное доказательство вины Рафаила Вазгеновича, все одно из принципа не подсказал. Пусть стараются мужики, добросовестно отрабатывая свой хлеб с салом. Никто их не заставлял выбирать себе столь нелегкую и неблагодарную профессию. Как говорится, Богу – Богово, а кесарю – кесарево. Каждому свое то бишь.

Ольга, сколько ни рыскал я взглядом, в близлежащих окрестностях не просматривалась. По ходу, спецом где-то загасилась из соображений конспирации.

Вспомнив, что уже настало время обеда, я отправился в санаторную столовку, хотя из-за простудного першения в горле есть мне совершенно не хотелось. Но режим есть режим. Даже против желания необходимо регулярно вбрасывать в организм нужное количество питательных килокалорий, чтоб тело завсегда находилось в хорошем рабочем состоянии – в любой момент готово оказать активное сопротивление наглым посягательствам на его законное место под солнцем и саму жизнедеятельность.

В столовой Ольга тоже не появилась. Ни капли не берегут менты личное здоровье, видать. Вот как раз поэтому, наверно, самое распространенное профессиональное заболевание у них – язва желудка. Несчастные бедолажки. Не понимают своими куриными мозгами простейшей вещи: на голодный желудок много не навоюешь. Эту истину, кстати, не только я подметил, но и великий русский полководец прошлого Суворов. Приходится констатировать, что менты совсем недалеко ушли от моего Цыпы – тоже, по ходу, ленятся читать на досуге поучительно-полезные военные мемуары. Так как милиция и таможня – два сапога пара, то вполне логично предположить, что таможенники о еврейском ученом и «царской водке» понятия не имеют. Парадоксально, но в некоторых конкретных случаях чужая малограмотность и плохая начитанность могут оказаться даже позитивны, как явствует из данного банального примера.

После обеда, вместо того чтоб по-умному подремать у себя в номере, я глупо поперся на пляж в надежде, хорошенько прогревшись на солнцепеке, отделаться от простуды. Ни к чему положительному это не привело, только башка разболелась как после двухнедельного беспробудного кутежа. Схлопотал солнечный удар по темечку, наверно.

Читал где-то, что клин клином вышибать надо. При простудном заболевании пить исключительно ледяную воду то бишь. Книжки, конечно, я сильно уважаю, но рисковать здоровьем, испытывая верность этого утверждения на личном организме, все же не стал. Посчитал более перспективным, надежным и проверенным напитком марочный коньяк, чем простую ледяную водицу.

Пару дней старательно лечился этим чисто русским алкогольно-народным способом, неукоснительно соблюдая постельный режим, но на третьи сутки мне все это надоело хуже пареной репы, и я убедил себя, что уже вполне поправился и готов к активной жизни курортника. Если и лукавил сам с собой, то самый децал. Противное першение в горле и беспорядочная стрельба в голове благополучно исчезли, осталось только ощущение усталости да редкий сухой кашель. Пустяки, короче. Если я и подхватил в неласково-холодном море какую-то вредную заразу, то всего лишь обыкновенный бронхит, а не опасное воспаление легких.

За дни моего вынужденного коньячного затворничества Ольга ни разу в номере не нарисовалась. Я пришел к очевидному выводу, что она выписалась из санатория и вернулась на свой основной боевой пост в УГРО или прокуратуре. И правильно сделала девочка – пасти-то здесь некого. Главный подозреваемый в убийстве несчастного Романа Борисовича куда-то бесследно пропал, а моя скромная персона у органов, видно, не вызывала никакого профессионального интереса. Это замечательно, пасьянс складывается именно так, как надо.

До конца моего черноморско-санаторного отдыха оставались считанные дни, и я постарался использовать их с максимальной пользой для души и тела.

Для блага последнего познакомился с одной из столовских официанточек. Молодая брюнетка была студенткой из Симферополя, подрабатывающей здесь в каникулы. Мы довольно неплохо потрудились с ней на поприще взаимоудовлетворения. Славная оказалась девчонка, жаль, не запомнил ее имени.

А для развития души и расширения образовательного кругозора посетил музей Александра Сергеевича Пушкина. Все же коллега как-никак, необходимо было выразить дань некоторого почтения. Хотя проза мне гораздо ближе, чем поэзия, я стихотворцев уважаю. Слегка, правда.

Крупнейший русский поэт с негритянской родословной, как выяснилось, был в повседневном быту скромнягой. Проживал на втором этаже обычного серого дома в квартирке с анфиладой из трех комнат всего. Меня преследовало ощущение, что нахожусь не в квартире-музее, а в публичной библиотеке. Не из-за обилия книг – в их количестве перебора не наблюдалось. Просто на столах, защищенных стеклянными колпаками от пыли и воров, лежали всякие документы, листки со стихами, открытые старинные фолианты. Немного оживляли скучноватый интерьер несколько живописных картин, изображавших Кавказ.