Братья Стругацкие

Гаг — человек Традиции. Как Марецкая в «Кракене». Как «серая гвардия» в «Трудно быть богом». Как жители множества затерянных лесных деревень в «Улитке». Его способ воспринимать реальность коренным образом отличается от того, как это принято в Мире Полдня. Корней — новый человек, принципиально иной. Ему хотелось бы перевоспитать Гага, сделать из него себе подобного. Но сам-то Гаг этого не хочет! И они неизбежно сталкиваются, а вместе с ними сталкиваются два разных мировоззрения.

Задача таких, как Корней, — принуждать воюющие стороны к миру, способствовать их развитию, но для Гага эта роль чужда и непонятна. Капрал не признает за чужаками права переделывать его дом по своим понятиям. Он мыслит как солдат. Он и действует исключительно как солдат. Даже единственное милое его сердцу создание — железного робота Драмбу — он превращает в солдата.

«Когда Драмба закончил ход сообщения к корректировочному пункту, Гаг остановил его, спрыгнул в траншею и прошелся по позиции. Отрыто было на славу. Траншея полного профиля с чуть скошенными наружу идеально ровными стенками, с плотно утрамбованным дном, без всякой там рыхлой землицы и другого мусора, всё в точности по наставлению, вела к огневой — идеально круглой яме диаметром в два метра, от которой отходили в тыл крытые бревнами блиндажи для боеприпасов и расчета. Гаг посмотрел на часы. Позиция была полностью отрыта за два часа десять минут. И какая позиция! Такой могла гордиться Его высочества Инженерная академия…

— Молодец, — сказал Гаг негромко.

— Слуга Его высочества, господин капрал! — гаркнул робот.

— Чего нам теперь еще не хватает?

— Банки бодрящего и соленой рыбки, господин капрал!»

Земляне спасли Гага из пекла настоящей бойни. Пока он жил у Корнея, война на Гиганде пошла на спад. Но она еще не закончена. Она лишь приостановлена.

«Ты плохо себе представляешь, что там у вас сейчас делается, — пытается втолковать Бойцовому Коту Корней. — Там такие отморозки, как ты, сколотили банды. За ними охотятся, как за бешеными псами!» И качает головой: нельзя тебе, Гаг, на Гиганду. Ты там непременно примкнешь к бандитам. И дело, между прочим, не только в тебе, парень. Дело еще в тех многих несчастных людях, которых ты успеешь убить и замучить…

Гаг понемногу поддается педагогическим усилиям Корнея. Попав в конечном итоге на Гиганду, он не торопится вступить в один из военных отрядов, ведущих партизанскую войну. Кажется, он готов включиться в большую созидательную работу по вытаскиванию страны из кризиса. Узнав иную жизнь, «парень из преисподней» становится мягче. Любовь к родине побеждает инстинкты профессионала. Среди читателей, правда, с момента выхода повести идут споры: насколько правдоподобна метаморфоза, совершающаяся с Гагом? Кто-то считал, что она психологически достоверна, а кто-то утверждал, что мир, увиденный Гагом, был слишком странным и неестественным, вряд ли душа Бойцового Кота могла поплыть там, как свечка от жара…

Когда грянул 1991-й и ситуация, в которую попал Гаг, стала очень и очень близка многим жителям исчезнувшего СССР, повесть заиграла по-новому. Но, наверное, не так, как хотели бы сами авторы: в споре Гага и Корнея огромное количество имперски настроенных людей встали на сторону Бойцового Кота. Он — ближе, роднее. И, главное, — понятнее. Этот поворот, надо подчеркнуть, самим Стругацким вряд ли понравился бы. Но… во всяком случае они его предугадали.

9

В марте 1973 года Стругацкий-младший возглавил литературный семинар, действующий в Санкт-Петербурге по сей день. «Семинар этот затеял Евгений Павлович Брандис, один из авторитетов секции научно-фантастической и научно-художественной литературы при Ленинградском отделении Союза писателей РСФСР, — вспоминал Б. Н. Стругацкий (письмо от 8. Х.2010). — Первым руководителем стал в 1972 году всеобщий наш любимец Илья Иосифович Варшавский, и работал он в этом качестве до тех пор, пока смертельно не заболел, где-то год с небольшим. Брандис предложил мне его сменить, и я согласился, потому что мне нравилось тогда возиться с молодыми и казалось, что от этой затеи может быть какой-то прок.

Конечно, я и тогда понимал, вслед за О. Бендером, что если блондин в четвертом ряду играет хорошо, а брюнет во втором — хуже, то этого факта не отменит никакая дебютная идея. Но мне казалось тогда (да и сегодня кажется), что брюнета можно-таки научить отличать плохое от хорошего, хотя писать хорошо научить его решительно нельзя (если бог не дал ему соответствующего таланта). Этим мы все и занимались, и это было интересно. Не знаю, было ли это (кому-нибудь) полезно, но интересно было многим».

В апреле 1974-го Стругацкий-старший едет (уже в третий раз) в Душанбе для работы над сценарием фильма «Семейные дела Гаюровых». Каково название, такова и судьба. Картина эта вышла на экраны в 1975 году, но событием не стала.

Зато за сценарии платили. И неплохо. Борис Натанович (11.II.2011): «…в конце концов, не так уж много времени всё это занимало и совсем не много души. Думаю, что о каких-то „потерях“ из-за сценариев говорить не стоит. Когда приходило время и решительно нас „требовал к священной жертве Аполлон“, мы посылали к чертям все сценарии на свете и брались за настоящее дело».

К тому же в серии «Библиотека всемирной литературы» вышел толстенный том рассказов и повестей Акутагавы — с переводами Аркадия Стругацкого и его предисловием.

Жить вроде бы можно…

Удар обрушивается с неожиданной стороны.

Гомеостатическое Мироздание (о котором Стругацкие уже задумывались) не желало отменять давление на писателей. Весной в Ленинграде арестован близкий друг Стругацкого-младшего историк Михаил Хейфец.

«Можно утверждать, — писал Борис Натанович в „Комментариях к пройденному“, — что событийная часть нашей биографии закончилась в 1956 году». Но теперь, именно теперь, на большом удалении от пятидесятых, стало видно: так только казалось. На самом деле, вся основная, так сказать, «событийная часть биографии» братьев Стругацких была выткана многими и многими такими вот невеселыми событиями. Позже, в романе «Поиск предназначения» (написанном уже без помощи брата), Борис Натанович детально описал арест Хейфеца. Герой романа вроде уже «привыкает» к банальностям, к будничности, к повторяемости допросов, в душе он вроде уже посмеивается над сотрудниками Большого дома, но вдруг начинают на тех же допросах всплывать имена и факты, о которых, кроме тебя, вроде никто не должен был знать. Вот и задумаешься: что же на самом деле является основной «событийной стороной» жизни.

10

«Когда приходило время… мы посылали к чертям все сценарии на свете…»

В апреле 1973 года, съехавшись в Ленинграде, Стругацкие набрасывают сюжет новой повести. Название: «За миллиард лет до конца света». В одном из первых вариантов: «За миллиард лет до Страшного суда». Заявка подана в журнал «Аврора», в редакции повесть ждут.

Где происходит действие? В Питере, скорее всего.

С кем происходят эти странные, даже невероятные события? Да со звездным астрономом Маляновым Дмитрием Алексеевичем — в ужасе неприбранной квартиры, где на кухонном столике среди хлебных крошек красуется натюрморт из сковородки с засохшими остатками яичницы, недопитого стакана чая и обкусанной горбушки со следами оплавившегося масла.

Что происходит в этой неприбранной квартире в невыразимо жаркий день, вдруг ни с того ни с сего накрывший северный город?

Да чудо происходит. Чудо настоящего научного Открытия.

С большой буквы Открытия, не просто так. «Это надо же — какой паршивый интеграл оказался… Ну, ладно… Пусть это будет константа… От омеги не зависит. Ясно ведь, что не зависит. Из самых общих соображений следует, что не должен зависеть… Малянов представил себе этот шар и как интегрирование идет по всей поверхности. Откуда-то выплыла формула Жуковского. Ни с того ни с сего. Малянов ее выгнал, но она снова появилась. Конформное изображение попробовать, подумал он…»