Британский качок

— Тогда я был засранцем, и это было совпадением, что она оказалась симпатичной.

Стюарт фыркает.

— Ну ты и трепло.

— Что? У нее был богатый внутренний мир. — Я смеюсь. — Не моя вина, что ее родители владеют единственным местом, где мы тусуемся.

— Раньше тусовались. Ты, блядь, все испортил, когда порвал с ней.

Черт возьми, он прав — мы больше не можем ходить в этот паб, потому что я порвал с дочерью владельца, но в свою защиту скажу, что она стала немного одержима мной до такой степени, что захотела выйти замуж.

Замуж, черт возьми.

За меня.

В двадцать лет.

Она выжила из ума, поэтому я порвал с ней, что вызвало волну возмущения в сообществе игроков регби, так как я испортил всем жизнь.

Я сделал одолжение ее родителям, ради Христа. Ее отец убил бы меня, если бы мы обручились.

Точно убил.

С тех пор я ни с кем не встречался. Трахался, да. Свидания, нет.

И даже трах со случайными девушками больше не возбуждает, сколько бы ко мне ни приставали.

Количество тех, кто домогается меня на вечеринках, поражает, но не настолько, чтобы позволить кому-то из них отсосать мне. Вероятно, потому, что большинство из них кажутся отчаявшимися. Гоняющиеся за бутсами девушки, хотят лишь популярного бойфренда, которым они могли бы похвастаться.

Я знаю заинтересованность во мне; понял это вскоре после приезда сюда, когда девушки жаждали моего общества, ворковали по поводу моего акцента, прикасались ко мне, хихикали и смеялись над вещами, которые, черт возьми, не были забавными.

Абсолютно нет.

Я встречался с несколькими из них, но никогда не был связан.

Думаю, я уже одной ногой вышел из дверей Америки и готов перейти к следующей главе.

Так почему же меня раздражает, что Стюарт и Энди говорят о Джорджии так, будто она какая-то случайная девушка, которую можно подцепить на вечеринке? Она будет моей соседкой по комнате; они должны относиться к ней с уважением.

Мой дом — не место для чертового съема.

Последнее, что мне нужно, это Энди и кто бы то ни было, кто неожиданно придет, чтобы приударить за Джорджией; она на это не подписалась.

— Сможешь помочь в эти выходные? Я куплю тебе пиво.

— В настоящем баре, или ты имеешь в виду пригласить меня домой и угостить бесплатным пивом?

Я смеюсь, потому что он меня поймал.

— В баре. И еще я тебя накормлю.

— Я тоже хочу, чтобы меня накормили! — скулит Стюарт.

Я смотрю на него с недоумением.

— У тебя был шанс, и ты его упустил, приставая ко мне по поводу Ариэль. Если даже она сменит цвет волос с «Пылающего ада» на нормальный, меня это все равно не интересует.

— Это ее естественный цвет волос.

Он что, сумасшедший?

— Ты сейчас серьезно? — Я смеюсь. — Черт возьми, похоже на то.

Стюарт обдумывает это, тупо уставившись в пол, прежде чем снова поднять взгляд на меня.

— Ты, наверное, прав. Они реально чересчур красные.

Ни хрена себе, Шерлок.

Волосы этой девушки — настоящий цветовой кошмар.

— Значит, персик Джорджия ^[12] переезжает в эти выходные? В какой день?

Нахмурившись, я игнорирую его прозвище для нее.

— Ну… у нее уже есть ключ и дверные коды, и некоторые из ее вещей уже в спальне, но официально, думаю, в субботу.

— Это будет похоже на одну большую пижамную вечеринку.

— Это будет полная противоположность пижамной вечеринке, — раздраженно ворчу я.

12

Отсылка к официальному прозвищу штата Джорджия — «персиковый штат», поскольку штат является национальным лидером по поставкам персиков. Так же этим термином называют девушку, у которой милое личико и красивое тело.

— Вранье. Теперь ты живешь с девушкой. Элли остается у меня на несколько дней, а это все равно что жить с женой.

— Жизнь с Джорджией не будет похожа на жизнь с женой. Она платит арендную плату, ты охламон.

— А что ты собираешься делать, если случайно увидишь ее обнаженной?

Вот зачем Энди нужно было сказать нечто подобное? Я не думал об этом, да и не должен был, но теперь, когда он заговорил об этом…

— Ничего. — Я ничего не буду делать. И кроме того… — У нее есть своя ванная, так что этого никогда не случится.

— Конечно, нет.

Ясно, что ни один из них мне не верит, судя по взглядам, которыми парни стреляют друг в друга.

— Я не думаю о ней в таком плане.

Она красивая и все такое, но я не ходячий, бушующий гормон; и могу контролировать свои мысли и свой член.

— Конечно, не думаешь. — Они закатывают глаза. — А я падре Энди, а он монах Тук, и мы все просто кучка монахов, выполняющих работу господа.

— Говори за себя, придурок, — возражает Стюарт. — Я не монах.

— Ладно, так что… — продолжает Энди. — Если она случайно окажется голой на кухне, когда ты придешь домой?

Энди такой идиот.

— Во-первых, с чего бы ей быть голой на кухне?

— Например, она принимала душ и проголодалась.

Как будто в этом есть какой-то смысл.

— Я бы вышел из комнаты, чтобы она могла одеться.

— Хорошо, а если она ночью во сне войдет в твою комнату? — Кажется, он наслаждается этой игрой в притворство, придумывая сценарии, которые никогда не произойдут, даже через миллион лет. Однако это его не останавливает.

— Кто вообще ходит во сне?

— Я хожу во сне, — хвастается он.

— С каких это пор?

Он задумывается, хмуря брови.

— О! Однажды, когда мне было семь, я встал посреди ночи и поссал в шкафчики в ванной на лак для волос и косметику моей сестры.

— Значит, пятнадцать лет назад. — Теперь он меня изматывает. — Отличная история, братан.

— Может быть, я все еще это делаю, просто рядом нет никого, кто мог бы мне сказать, — рассуждает он.

— Джорджия не собирается заходить во сне в мою комнату. Ты бредишь.

— Только не говори мне, что это не твоя фантазия.

— Я собираюсь запереть дверь своей спальни, чтобы убедиться, что этого не случится. — Ха-ха.

— Ты бы не стал. — Стюарт выглядит шокировано.

Наконец, я поднимаюсь со скамейки, тянусь за бутылкой с водой и полотенцем, встаю, положив руку на бедро.

— Ты поможешь мне или нет?

— Да. — Энди ухмыляется. — Я помогу тебе.

Мы перевозим ее в кратчайшие сроки. У нее было меньше вещей, чем у меня, когда я переехал в Штаты, и в конечном итоге нам не понадобилась ничья помощь, кроме нашей собственной, чтобы перенести остальные ее вещи внутрь.