Британский качок

— Всего на несколько глотков.

— И что ты с этим делаешь?

Он смеется.

— Пью?

— Пьешь. — Хм. — Это не займет много времени. Я люблю не торопиться и потягивать свой напиток. — Сжимаю руками стаканчик с латте, несмотря на то, что он холодный.

— Иногда, — размышляю я вслух, глядя в окно на проплывающий мимо пейзаж, — днем я выпиваю теплый латте с теплым печеньем, и это лучшее, что есть в мире.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как его брови взлетают вверх.

— Это не может быть лучшей вещью в мире.

— М-м-м. Говорю тебе, нет ничего лучше теплого печенья.

— Ничего? — бормочет он, снова фыркая. — Я мог бы придумать несколько вещей получше.

Вопрос «Например, что?» вертится у меня на кончике языка, но я останавливаю себя. Эшли ведь не говорит о сексе, верно?

Он мог бы говорить о выпуске новых лего «Звездные войны» или отдыхе на гамаке где-нибудь на пляже. О победе в последнем матче сезона или о расслаблении в горячей ванне или ванне со льдом в университетском тренировочном зале.

Да.

Вот что он имеет в виду.

Эшли Джонс далек от того, чтобы флиртовать со мной.

Мы друзья и соседи по комнате, и ничего больше.

Мои волосы собраны в конский хвост, бейсболка натянута на голову, чтобы мне не понадобились солнцезащитные очки. На мне спортивный бюстгальтер и майка, пара укороченных черных леггинсов и кроссовки.

Эшли несколько раз оглядывается — такое ощущение, что он бросает взгляды украдкой, но этого тоже не может быть.

Я в беспорядке, даже несмотря на то, что собрана воедино.

Свежее лицо.

Никакого макияжа.

Такая же, какой он видел меня прошлым вечером.

Наклонившись вперед, я включаю радио, не в настроении навязывать разговор, когда поездка такая спокойная. Нахожу станцию, которая воспроизводит новые песни, устанавливаю громкость на низком уровне, но достаточно громко, чтобы услышать.

Бросаю несколько взглядов украдкой в сторону Эшли, изучая его мужественный силуэт, точеную, четко очерченную линию подбородка. Ночная щетина на его щеках отбрасывает сексуальную тень. Полные губы.

У него растут бакенбарды по бокам лица, и это не отталкивает меня, наоборот, мне это нравится.

Это даже круто с оттенком «Мне пофиг на все». Парень здесь только ради образования и опыта, и его не волнует, что о нем думают другие люди.

Эшли классный парень.

Он мне нравится.

13

Эшли

— Может, нам сделать селфи или что-нибудь в этом роде?

Вопрос Джорджии полон надежды, и ее лицо тоже, когда она прикрывает глаза от солнца.

Нам потребовалось почти два часа, чтобы добраться до вершины утеса, на который мы взбирались, любуясь потрясающими видами.

Мы пристроили наши задницы на гигантском валуне с видом на город, достаточно близко к коварному обрыву, чтобы вызвать головокружение. Жуем протеиновые батончики, которые Джорджия достала из черного рюкзака, взятого с собой в поход.

— Селфи? — Почему девушки такие?

— Пожалуйста?

— Хочешь фото со мной? Почему бы мне просто не сфотографировать тебя?

Джорджия обдумывает это.

— Такой красивый вид.

Красивый вид.

Это она красивая.

Очень.

«Господи, Эш, возьми себя в руки».

Девушка занята тем, что достает свой мобильный телефон и тычет пальцем в экран, поднимая камеру и держа ее как можно дальше перед собой.

— Тебе нужно подойти ближе.

Ну уж нет.

Мое тело остается прикованным к месту.

Мне ненужно двигаться, так как девушка делает это за нас обоих, скользя по камню, пока мы оба не оказываемся в кадре.

— Не мог бы ты улыбнуться?

— Я улыбаюсь. — Обнажаю зубы, расщелина занимает центральное место, заставляя меня хмуриться.

Чертова щель.

Раньше ее не было. Я перестал носить фиксатор несколько лет назад, потому что какой идиот захочет надевать фиксатор в постель, и со временем появилась щель.

— Может, тебе стоит подержать телефон — у тебя руки длиннее.

Это действительно так.

Я тяжелее ее и выше как минимум на двадцать сантиметров, размах рук как крылья, и теперь девушка хочет, чтобы я взял ее мобильный и сфотографировал нас на него.

Картина, в которой я с самого начала не хотел участвовать.

— Хорошо.

Теперь он кажется крошечным в моей руке, когда я вытягиваю руку, большой палец на кнопке камеры — и когда делаю первое селфи, Джорджи прижимается ко мне еще теснее, сияя своей убийственной улыбкой.

Я чувствую ее запах.

От нее пахнет солнцем и каким-то фруктовым лосьоном, которым она воспользовалась. Ее волосы касаются моего лица. Носа.

Невозможно не вдохнуть.

Не успеваю я опомниться, как Джорджия рукой скользит по моей спине, другой показывает два пальца в виде буквы V, когда я нажимаю на дурацкую маленькую кнопку камеры.

— Не мог бы ты улыбнуться? Выглядишь так, будто у тебя запор.

У меня отвисает челюсть, и во второй раз с момента встречи с ней я застигнут врасплох — в первый раз в тот вечер, когда она подошла ко мне в доме регби, чтобы пригласить на дурацкое свидание.

И вот она говорит мне, что у меня, похоже, запор.

Я улыбаюсь.

— Ладно, не бери в голову. — Она смеется. — Похоже, я держу тебя здесь против твоей воли.

Ее лицо по-прежнему обращено к камере; на этот раз девушка настраивает свое выражение так, чтобы оно соответствовало моему, и я отстраняюсь, пока она, в конце концов, не выхватывает свой мобильный обратно, чтобы просмотреть фотографии.

Джорджия не отодвигается, не дает мне того пространства, которое было у нас, когда мы садились, вероятно, потому, что занята просмотром снимков, которые я сделал.