Бросок Венеры

В атриуме я положил руку на плечо Филона и отвёл его в сторону.

– Как зовут ту девушку-рабыню, о которой мы говорили?

– Зотика. Но здесь её больше нет.

– Я знаю. Ваш хозяин продал её работорговцу. Ты случайно не знаешь, какому именно?

Раб колебался. Он посмотрел на меня, затем оглянулся на тёмный коридор, закусил губу.

– Хозяин продал её торговцу, который ведёт дела на улице Серповщиков, - сказал он наконец. – Его имени я не знаю.

Я кивнул.

– Давай-ка я ещё раз всё проверю, чтобы не было ошибки. Значит, когда ты вошёл в спальню и увидел Диона мёртвым, он был один. Зотики с ним не было.

– Именно так.

– А что произошло перед этим?

Он уставился на меня, потом снова оглянулся на коридор.

– Ну хорошо, почему бы и не сказать? Бедняжку всё равно уже не вернуть. Да, в ту ночь, ещё до убийства, Зотика была с Дионом. Он вернулся в дом в довольно смешном виде, наряженный – хочешь верь, хочешь нет – в женскую столу, а настроение у него тогда было ещё хуже, чем обычно. Дион высокомерно поглядел на Зотику и велел ей прийти в его спальню. «Чтобы помочь ему снять женскую косметику», - съязвила тогда одна из служанок. «Нет – просто чтобы помочь ему снять», - заметила другая. Служанки вообще-то не питали симпатии к Зотике, потому что она была самой юной и привлекательной из них. С другой стороны, они были рады, что Дион выбрал для себя именно её – и, значит, им это уже не грозило.

– Значит, Дион пошёл в свою комнату, прихватив с собой девушку.

– Да, но позднее он её, видимо, отослал.

– Почему ты так решил?

– Вся прочая домашняя прислуга легла спать. Я караулил у главного входа. Вдруг я услышал в коридоре какой-то звук и пошёл взглянуть, в чём дело. Зотика шла по атриуму, далеко от спальни Диона. Она была совершенно голая, а платье держала в руках – и рыдала, закрывая лицо.

– Держала платье? Почему же она его не надела?

– А ты как думаешь? Я склонен считать, что старик сорвал с неё это платье, и так разодрал, что надеть его было уже невозможно. Я спросил Зотику, что случилось, но она только покачала головой и побежала к спальням рабов. Тогда я решил, что Дион закончил все дела с ней раньше обычного, и при этом был ещё более жесток, чем всегда.

– Это было задолго до того шума, который произвели убийцы?

– Да, прошло довольно много времени.

– Но ведь когда ты услышал тот грохот и пошёл в комнату Диона, то решил, что он, возможно, ещё развлекается с Зотикой…

Филон пожал плечами.

– Я предположил, что она вернулась к нему. Но это было не так. В то время, когда мы ломали дверь, Зотика вместе с прочими девушками спала в рабских спальнях. Это совершенно бесспорно. Войдя туда, она разбудила нескольких рабынь своим плачем, и потом ещё долго рыдала, не давая им спать, даже когда они пригрозили побить её. Я полностью уверен: когда Дион был убит, она находилась в рабской спальне.

– Я всё больше убеждаюсь, что мне необходимо поговорить с ней. Скажи, а когда ты вломился в спальню Диона – что именно увидел?

Филон задумался.

– Кресло и столы были опрокинуты, оконные ставни распахнуты. Дион лежал на ложе, мёртвый.

– А как ты узнал, что он мёртв?

– Мне было достаточно поглядеть на его лицо! – воспоминание заставило Филона побледнеть. – Такое зрелище: его глаза, и открытый рот, и на лице – ужас, как будто он увидел морду Цербера…

– Ужас, говоришь? И всё же никто не слышал его крика?

– Никто.

– Но раз у Диона было такое выражение лица – значит, он видел нападение и чувствовал удары… Почему же он не кричал?

– Не знаю. Знаю только, что я никакого крика не слышал.

– А его раны ты разглядел?

– Да, и очень хорошо. Я позднее помогал его раздевать, когда могильщики пришли за телом.

– Сколько было ран?

– Пожалуй, шесть или семь, может, больше. И все в груди, неподалёку друг от друга.

– Насколько неподалёку?

Он свёл вместе кисти своих рук:

– Все – в пределах двух ладоней.

– А ведь Дион не лежал спокойно, пока его убивали. Человек испуган, в панике, да ещё спросонья. Вот первый удар – он кричит. И сопротивляется, уворачивается от нового удара…

– Возможно, его схватили за руки и заткнули рот.

– И сколько человек потребовалось бы для этого?

– В комнате был совершенный разгром. Там могла поработать целая толпа.

– Могло быть и так. А кровь, я полагаю, была повсюду – и на стенах, и на полу?

Филон нахмурил брови:

– Нет, не так.

– А его ночная туника, должно быть, вся была пропитана кровью.

– Около ран – да.

– Но не…

– Филон! Я-то думал, ты провожаешь Гордиана к выходу, - в дальнем конце атриума появился Копоний и встал, скрестив руки на груди.

– Да-да, господин!

– Мне нужно было кое о чём спросить Филона, - объяснил я. – Одна маленькая деталь…

– Всего хорошего, Гордиан!

Я вздохнул.

– Всего хорошего, Тит Копоний.

Бельбон ждал меня за дверью, сидя на солнце. Вместе с ним мы отправились в неторопливую прогулку по улицам Палатина, вдыхая запахи готовящейся пищи и слушая шум, который доносился с Форума. Я шёл, не разбирая дороги. Мне нужно было подумать.

В личности Диона обнаружилась новая сторона, о которой я прежде не догадывался. Это всерьёз выбило меня из колеи. Теперь в моём уме практически полностью восстановилась хронология последних дней и часов его жизни. Кровавое пиршество в его спальне представлялось мне вполне ясно – оставалось только понять, кто же в ту роковую ночь проник в его комнату. И всё же я не мог отделаться от мысли, что в этой истории присутствует нечто совершенно неправильное.

Глава четырнадцатая

– Эта девушка играет очень важную роль. То есть я в этом полностью не уверен, но у меня есть основания полагать так.

– Что за девушка? – спросил Экон.

– Та рабыня, Зотика. Они с Дионом…

– Важную роль? – удивился Экон. – Но какую же? Будь она в спальне в момент убийства, то, конечно, была бы ценным свидетелем – хотя я сомневаюсь, что убийцы сохранили бы ей жизнь. Разве только она была их сообщницей – но тогда бы им и ставни ломать не пришлось. И всё равно они, скорее всего, убили бы Зотику, чтобы она их уж точно не выдала. Впрочем, всё это не имеет смысла – ведь мы знаем, что, когда Дион погиб, девушки в комнате не было.

– И всё же…

Устав от ходьбы и размышлений, я зашёл домой перекусить – в то самое время, когда Экон с семьёй навестили нас. Женщины и дети отправились в сад, а мы с Эконом сидели в атриуме, греясь в солнечных лучах. Я рассказал ему всё, что узнал в ходе визитов к Лукцею и Копонию.

– Мне очень не нравится, что в это дело вмешался Цицерон, - заметил Экон. Он сокрушённо покачал головой. – Только представь себе: Цицерон берётся защищать Целия после всех дрязг между ними!

– Слишком велики ставки, - пояснил я. – Обвинения серьёзны настолько, что даже такой нахал, как Целий, побежит за защитой к своему старому наставнику. Я уверен, что в обмен на это Цицерон взял с него обещание быть хорошим мальчиком и вести себя тише воды, ниже травы. Да, для Цицерона это и в самом деле крупная удача.