Будни драконоборцев

— Отец Варсонофий. Ряса его. Вот, значит, куда его занесло.

Чуть в стороне лежал меч Бориса, который утащил с собой священник. Все — и меч, и ряса, и трава вокруг были залиты темной густой жидкостью, поодаль, всего в паре шагов, валялся арбалетный болт, наверное, и второй был где-то рядом, смысла искать его не было.

Впереди раздавались рыдания: чуть выше один из выходов ям затянули лианы, рыдания слышались оттуда. Наверное, дракон использовал естественную клетку, чтобы удержать узницу. Тени от луны и догорающих кустов метались по Старой пади, скрадывали очертания холмов, путали расстояние.

Данко медленно повернулся вокруг себя и увидел дракона. Огромная черная глыба драконьего тела забилась в овраг между холмами и сама казалась в ночи еще одним холмом, только отблески в глазах выдавали местонахождение хозяина ям. Дракон уже сотню раз мог спалить Данко, налететь на него, затоптать, просто перекусить пополам огромными челюстями, но почему-то не сделал этого. Русин медленно пошел на ящера и вдруг понял, что дракон отступает, что его сотрясает крупная дрожь.

— Ты боишься, — прошептал Данко, глядя в драконьи глаза, — ты меня боишься.

Дракон продолжал отступать, неуклюже размахивая крест-накрест передней лапой, коротко взрыкивая и как-то всхлипывая. Потом, видимо, уперся во что-то, остановился, поднял голову и попытался выпустить огненный смерч, но как-то неумело. Данко только обдало жаром, а сам огонь вспыхнул сильно вверху и в стороне. В этой попытке ящер вытянул шею и подставил под удар свое горло, самую незащищенную свою часть.

— Вот и конец твой пришел, — с этими словами воин двумя руками воткнул меч в это горло и еще всем телом навалился. Водопад крови хлынул из раны. Все — и трава вокруг, и одежда Данко были пропитаны этой кровью насквозь в одно мгновение. Драконья голова дернулась и беззвучно рухнула вниз, еще глубже вгоняя меч в рану. Глаза подернулись поволокой. И все.

— Я убил его, — прошептал Данко.

— Данко, — послышался всхлип княжны.

— Я убил его, — повторил Данко.

— Данко, не пей! — заорала принцесса. — Не пей кровь!

И тут русин не столько услышал, сколько почувствовал приближающихся северян.

— Нет уж, — сказал Данко, — на этот раз я их опередил. Я. Это МОЙ дракон, и никто не сможет помешать мне! — и он припал ко все еще текущей крови, стал жадно ее глотать.

— Не пей кровь, Данко! — княжна захлебнулась в рыданиях. — Не-е-е-ет!!!

Мощный поток неведомой силы хлынул в молодого воина, заполнил его до предела, обострил все чувства, а он продолжал глотать. Тело дракона, лежащее перед ним, стало таять, растворяться в воздухе. Меч уже не держался в призрачной шее и с глухим стуком выпал в обагренную кровью траву.

— Не-ет, заче-е-ем!!!

Молодой русин с удивлением увидел, как его собственная кольчуга и вся остальная одежда упали на землю. Сила, бушевавшая в нем, стала отвердевать, приобретать совсем иные, нежели раньше, очертания, в груди воспылало, словно великий костер зажегся там, окружающие холмы стали съеживаться, небо приблизилось. И вот уже четыре мощные лапы и огромный хвост были готовы крушить все на свете. Даниил-дракон поднял голову, новым своим зрением обозрел окрестности, увидел рыдающую княжну, увидел близких уже северян и подумал: «Ну что же, так даже интереснее! Кончилось ваше время, с вашими составами, арбалетами и прочими подлостями! Теперь будет МОЕ время, и мы посмотрим, кто кого!»

И новый дракон, расправив крылья, бесшумно скользнул в небо.

ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ

Наконец-то я его нашел. Дракон пристроился отдохнуть на самой опушке леса, в зарослях какого-то колючего кустарника, а может, молодой поросли местных деревьев, не знаю. Я редко выбирался из лаборатории на природу, хотя и должен был, по идее, чтобы знать травы не в засушенном виде.

Огромная голова с удобством разместилась на подушке из папоротника — наверное, это был папоротник — и мирно посапывала. Если бы не моя абсолютная уверенность, что он должен быть здесь, я бы мог пройти в паре метров, даже в метре от отдыхающего дракона, от этой огромной гадины, и принять его посапывание за шум ветра в листве. Слишком уж мирная картинка.

Я с трудом подавил в себе растущее возбуждение. Почти месяц прошел с тех пор, как я попрощался со своим стариком Аптекарем и отправился в путь. Почти месяц жуткого нервного напряжения, на грани нервного срыва. Уж я-то хорошо знал все эти признаки, когда перехватывает дыхание, в глазах темнеет, рука тянется к мечу. Хорошо еще, что я приучился в таких случаях просто бить со всей силой ладонью по чему-нибудь твердому — стволу дерева, стене дома. Боль не то чтобы успокаивала, но приводила в чувство. Пелена с глаз спадала, я снова мог воспринимать действительность.

И все-таки я его нашел. Тихо сел, достал из мешка свое снадобье и стал дрожащими руками смазывать им кромку меча. Аккуратно, насколько мог, чтобы оно не попало на кожу, но обильно. Потому, что другого случая не будет. Ну, вот и все. Можно отбросить опустевшую склянку. Сейчас. Сейчас я смогу наконец-то утолить всю свою боль последнего времени. Я убью эту сволочь! Кровь прихлынула к голове и я заорал, ринувшись вперед:

— Умри! За все, за все, что ты сделал! Дрянной червяк, тварь летучая! За все человечество! За страдающих! За Марту! За Марту! Я убью тебя, сволочь! Мерзкий похититель! Выродок дьявола! Где же ты?! Я все равно тебя прикончу! Убью тебя! Прямо сейчас! Здесь! Сейчас!

Ветви трещали и ломались, треск шел отовсюду, слева и справа, словно дракон и я были повсеместно, справа и слева, спереди и сзади от нас самих же. Далее у меня на какое-то время окончательно помутилось в голове, и я помню, что выкрикивал только слово «умри» беспрерывно.

— Умри, умри, умри!!!

Два раза я был близок к цели. Первый раз в самом начале и еще один раз, когда его голова попала между двух березок. Правая березка легко сломалась, когда он ушел от очередного моего удара. Еще пару раз мой меч застревал в кустарнике, тогда я со стоном выдергивал его и снова бросался вперед. Один раз я споткнулся и чуть было сам не напоролся на свой собственный клинок. Колючки кустарника разодрали рубаху, а щека и лоб кровоточили. Похоже, дракону надоело проламываться сквозь заросли, он поднялся в воздух мощным толчком и, вылетев на открытое пространство, опустился на землю и уставился на меня:

— Что тебе надобно, глупое теплокровное?

Заговорил, сволочь. Я вывалился на опушку вслед за драконом и, тяжело дыша, стоял, опершись на меч. Сволочь, убью, умри…

— Я хочу, чтобы ты сдох. Здесь и сейчас. Что же ты не подходишь?

— А может, я просто не хочу сдохнуть здесь и сейчас? Такая мысль тебе не приходит в голову?

Дракон сел на задние лапы и стал похож на огромную собаку, голова которой возвышалась на несколько метров над землей. Сходство завершал дергающийся из стороны в сторону хвост.

— Послушай, ты можешь назвать хотя бы одну причину, по которой ты должен убить меня? Ну, кроме той, что я дракон, а у тебя в руках меч.

— Потому, что ты подлый похититель и убийца.

Дракон оглянулся вокруг как бы в поисках чего-то, потом совсем по-человечески пожал плечами и сказал:

— Ах, ну да, я завален трупами по шею. Нет, по голову. И кого же я похитил и убил?

— Тебе не все ли равно?

— Да как тебе сказать… приходят, убивают, за что — непонятно. Вдруг я что-то сделал в невменяемом состоянии?