Букет незабудок

«Мы очень быстро подружились и перешли на «ты», – продолжает Михаил Сергеевич. – А что такое для американца перейти на «ты»? Это называть друг друга уменьшительными именами, поэтому для него я Миша, а он для меня Роб».

«Чего-то мне не хватает в современном издательском процессе, – жалуется Павел Амнуэль. – Раньше, лет тридцать еще назад, как бывало? Аккуратно отпечатываешь рукопись в четырех экземплярах, первый (непременно первый, чтобы редактор не подумал, что не ему одному послано!) запечатываешь в пакет, идешь на почту, стоишь в очереди… А потом с трепетом душевным, переходящим в состояние легкой депрессии, ждешь месяц, другой, третий… И вот он, заветный конверт из редакции. Вскрываешь его дрожащими руками, достаешь несколько листков и читаешь – письмо редактора и обоснованную (с точки зрения литсотрудника) рецензию.

Что-то в этом было. Ощущения эти – конверт, листки, отпечатанные на машинке, подпись редактора – до сих пор помню, причем куда более ясно, четко и детально, чем свои же ощущения от первой журнальной публикации, первой книжки, первого автографа, который я дал… кому? Не помню, в отличие от первого письма, полученного далеким уже осенним днем 1959 года от редактора отдела фантастики популярного журнала «Техника – молодежи» Владимира Келера.

52 года прошло, но я и сейчас вижу, как наяву, листок с грифом журнала, не очень четкий шрифт пишущей машинки и аккуратную подпись…»

Девятиклассник Павел Амнуэль отправил свой рассказ «Икария Альфа» в упомянутый выше журнал «Техника – молодежи», и в том же году произведение было напечатано! Невероятная удача!

Окрыленный успехом юноша тут же послал второй, третий, четвертый рассказ… после первой публикации к нему потекли письма читателей, так что он невольно начал ощущать себя известным, маститым писателем.

Посмотрев на настенный календарь с обведенным кружочком днем отправки письма в редакцию, Павел посчитал пролетевшие дни, собравшиеся в полный календарный месяц, нахмурился и тут же сел за стол, письменно возмущаться проволочкам: «Послал Вам рассказ, ответа до сих пор нет…», через неделю еще одно письмо, чтобы не расслаблялись, потом еще, еще…

«То, что Вы будете заваливать редакцию своими письмами, нисколько не повлияет на оценку Вашего творчества и на решение о публикации. В очередном (№ 2 за 1960 год) мы публикуем Ваш небольшой рассказ, но это будет последней скидкой, в дальнейшем к Вам будут относиться, как ко всем другим авторам. И не нужно в каждом письме напоминать, что Вы ученик девятого класса, об этом знаем не только мы, но с нашей помощью и миллионы наших читателей», – наконец ответил ему редактор.

Наверное, более ранимый юноша обиделся бы, и надолго, возможно, вообще перестал писать или зарекся впредь показывать свое творчество таким грубиянам, как Келлер, – его подпись завершала послание. Следующее письмо с рассказом Павел отослал в журнал «Знание – сила» – к конкурентам «Техники – молодежи». Редактор отдела фантастики Роман Григорьевич Подольный отправил рукопись на рецензию известному писателю-фантасту Георгию Гуревичу. Который, подробно разобрав некоторые особенно неудачные места в произведении Амнуэля, рекомендовал тому учиться у классиков.

А надо сказать, что в те годы в Баку работала Комиссия по научно-фантастической литературе при Союзе писателей Азербайджана. Членами комиссии были такие известные писатели-фантасты, как Е.Л. Войскунский, И.Б. Лукодьянов, Г.С. Альтов, В.Н. Журавлева. Там знали и молодого автора, и его рассказы, поэтому нет ничего удивительного, что в 1967 году Генрих Альтов предложил попробовать издать книжку в бакинском издательстве «Азернешр». «В Москве много авторов, а журналов и издательств, печатающих фантастику, мало. Попробуй в Баку».

Амнуэль не заставил просить себя дважды и отнес в «Азернешр» подборку рассказов.

Ответ из издательства пришел через полгода. По поводу рассказа «Далекая песня Арктура», содержавшего новую по тем временам научно-фантастическую идею о том, что звезды способны генерировать в космическом пространстве звуковые колебания, и этот звук можно услышать, а точнее – увидеть в спектрах звездного излучения, в частности, было написано следующее: «Может, звезды и поют, что-то мы действительно такое читали в популярной литературе, но автор не смог выразить это через жизнь нашего современника, через трудовые будни работника народного хозяйства…».

Египет – привлекательнейшая тема, тут тебе и сфинксы, и фараоны, и мумии, и расчудесные египетские боги. Да возьмите хотя бы обычай судить мертвых! Представьте картинку: приходит египтянин в суд и реально требует завести дело на покойного соседа. Мол, пока тот жив был, как-то несподручно было, а теперь-то что? Мертвые не кусаются.

Но, одно дело судить покойников, а совсем другое – наказывать их за доказанные с суде преступления. Как ты его накажешь? Он же мертвый! Оказывается, наказания тоже были, из них самое страшное – лишить права быть погребенным. На практике мумию вместе с саркофагом вытаскивали из того места, где она была погребена, после чего саркофаг доставлялся по адресу родственников провинившегося жмура и встраивался (реально) в стену дома. Бр-р!!!

В повести «Суд» фараона Хафру (Хефрена, на греческий лад) судил после его смерти народ и приговорил к лишению погребения. Поэтому, вскрыв уже в наши дни пирамиду Хафру, ученые не обнаружили в ней саркофага с мумией.

В общем – захватывающая тема. Подсказал ее Павлу Амнуэлю и его соавтору Роману Леонидову Генрих Альтов, дав почитать изданную еще в дореволюционной России книгу немецкого египтолога Карла Оппеля «Тайны страны пирамид». В результате появилась повесть «Суд», которую в 1968 году соавторы отправили в журнал «Искатель». Ответ не заставил себя ждать, но зато требовал дополнительной расшифровки. «Да, ребята, хорошо написали, но напечатать не можем – сами знаете почему. С уважением Олег Соколов».

Заинтригованные Амнуэль и Леонидов, разумеется, тут же ответили, что вообще ничего не понимают, и попросили объяснить по-человечески. На этот раз ответа не последовало.

Прошло еще сколько-то времени, и Павел Амнуэль, приехав в очередную командировку в Москву, не поленился лично заглянуть в редакцию. Пригласив его зайти в кабинет, редактор Соколов предусмотрительно запер за ним дверь и только после этого согласился объясниться.

«А что вы хотите? У вас в каждой строчке намек на Сталина! Это нельзя! Линия сейчас такая, что да, были у Сталина кое-какие недостатки, но в целом это великий человек. Как ваш Хафру. Посмертный суд? Маска Сфинкса? Нет-нет… впрочем, повесть-то хорошая, я действительно хотел ее напечатать… Что, если для начала переменим название»?

Сошлись на «Сфинксе», пожали друг другу руки, но уже в Баку Павел получил окончательный отказ.

Потыкавшись в различные издания, соавторы пришли к выводу, что создали самый неформатный неформат своего времени, после чего повесть была отправлена на антресоли, где и пролежала, покрываясь пылью, целых семнадцать лет.

А в 1988 году Павел Амнуэль достал позабытую всеми покрытую пылью папку, бережно перечитал и перепечатал повесть, вернув ей исконное название «Суд» и, недолго думая, отправил в тот же «Искатель». Пришла новая мода ругать и судить Сталина. Повесть отправили на рецензирование доктору исторических наук Игорю Можейко (Киру Булычеву), и вскоре она действительно увидела свет, выйдя на волне антисталинских настроений. Хотя тираны во все времена тираны, и на самом деле соавторы писали о древнем Египте… но в тот момент это было уже не важно.

В начале семидесятых отправил Павел Амнуэль подборку своих новых фантастических рассказов в новый тогда журнал «Аврора». Пришедший из редакции ответ он долго затем хранил, как величайшую редкость, время от времени перечитывая. Основная мысль рецензии крутилась вокруг следующего утверждения: «автор является последователем писателя-фантаста Г. Альтова, а наш журнал публикует фантастические произведения, написанные в стиле братьев Стругацких». То есть, если пишешь фантастику не как Стругацкие, то и печатать тебя не будем.