Бумажные шары

В воздух взлетели сосуды с маслом и горящими фитилями. Прочертив огненные дуги, они ударились о вампира, во все стороны брызнули осколки и полыхающая смесь. Кианши вспыхнул прежде, чем сообразил, что попал в засаду. Яростно взревев, он бросился в сторону и помчался по переулку, однако силы покидали его с каждой секундой, а с тяжёлой ношей на руках убежать от двух молодых и сильных преследователей шансов не было вовсе. Хозяин бросил тело Рутико, но скорости ему это не прибавило. Закуро и Фуситэ выскочили из-за плетня, обнажая на ходу клинки, и поспешили за вампиром. Заметив их, тот попытался свернуть в узкий переулок, но Закуро на бегу запустил в него ещё одной склянкой, и на вампире расцвёл новый огненный цветок. Кроме того, удар едва не сбил ослабевшего кианши с ног: тот споткнулся, и мгновенно был настигнут Фуситэ, которая, легко подпрыгнув, со всего размаха погрузила свой натёртый чесноком клинок в спину ненавистного врага. Повиснув на нём, она вгоняла лезвие всё глубже и глубже, пока гарда не упёрлась в позвоночник вампира. Тварь взвыла, судорожно выгнулась и рухнула на землю. Фуситэ откатилась, сбивая с одежды перекинувшееся на неё пламя.

Тем временем Рутико сумела подняться. Всё её тело преставляло жуткую кровоточащую рану. Обуглившаяся плоть воняла нестерпимо.

Закуро подскочил к вампирше, занося тулвар. Перед ним мелькнули расширенные от ужаса глаза со слишком светлыми радужными оболочками, а затем клинок, описав широкий полукруг, с хрустом вошёл в женскую шею и снёс кианши голову. Когда тело повалилось на камни, Закуро выхватил из-за пояса кол и с размаха вогнал трупу в сердце. Впрочем, это было излишне: молодая вампирша начала разлагаться, едва лишилась головы. Закуро отшатнулся, когда тело начало разваливаться на чёрные, сочащиеся гноем куски.

Тем временем Фуситэ кромсала Хозяина: она рубила ослабленную огнём плоть, и на землю летели куски кровоточащего мяса. На лицо женщины было страшно смотреть — так его исказили гнев и ненависть.

Но Закуро хотелось допросить вампира, чтобы убедиться: они нашли того, кого нужно, и у Хозяина больше нет Слуг, которые после его смерти станут свободными и начнут обращать людей в кианши.

— Фуситэ! — окликнул он женщину. — Не убивай его пока!

Та обернулась. Её взгляд упал на разлагающуюся плоть, некогда бывшую Рутико.

— Мне пришлось… — сказал Закуро, надеясь, что Фуситэ найдёт в себе силы пережить смерть сестры — теперь уже окончательную. — Нам нужно поговорить с Хозяином.

Фуситэ кивнула и опустила клинок.

— Эй! — обратилась она к вампиру. — Хочешь умереть быстро или предпочитаешь помучиться, как… твоя подружка?

Хозяин отреагировал неожиданно: несмотря на множество страшных ран, он вскочил на ноги, и в руке у него сверкнуло короткое лезвие. Закуро едва успел отбить метнувшийся к его горлу кинжал.

Фуситэ с пронзительным криком замахнулась тулваром, но вампир отбросил женщину прежде, чем сталь коснулась его.

Он бросился бежать. За ним тянулся шлейф чадящего чёрного дыма: масло прогорело, но плоть ещё тлела.

— За ним! — взвизгнула Фуситэ, первой бросаясь в погоню.

Закуро не отставал.

Они догнали вампира футов через двести — тот с разбега налетел на высокий забор, попытался перепрыгнуть его, но грохнулся на землю. Закуро и Фуситэ бросились на кианши, одновременно вонзив в него клинки. Хозяин забился, отчаянно пытаясь избавиться от повисших на нём людей. Кожа на нём почернела и сошла, из обнажившегося мяса сочилась лимфа. Закуро и Фуситэ нанесли кианши по несколько ударов и отступили, глядя на распростёртую у их ног тварь. Вампир силился подняться, скрёб пальцами по земле и сучил ногами.

— Он ничего нам не скажет, — проговорил Закуро.

Фуситэ молча взяла тулвар обеими руками. На её застывшем лице читались решимость и торжество — она собиралась расправиться с врагом, отомстив за сестру.

— Подожди! — остановил её Закуро. — Нельзя рисковать: вдруг у него есть другие Слуги? Тогда Эдишама просто наводниться подобными тварями.

Фуситэ замерла. Оцепенение длилось всего несколько секунд. Когда оно прошло, взгляд женщины снова стал осмысленным.

— Ты прав, — с сожалением сказала она, опуская тулвар. — Что будем делать?

— Предлагаю взять его в бойлерную и хорошенько над ним потрудиться. У нас много чего есть в запасе, чтобы развязать ему язык.

— Хороший план, — одобрила Фуситэ. — Надеюсь, он не выложит всё, едва мы начнём. Хочу посмотреть, как эта тварь будет страдать!

Закуро размотал с пояса цепь, чтобы связать вампира. Вдвоём они опутали вяло сопротивлявшегося кианши. Похоже, силы всё-таки покинули его.

Гатхир и Фуситэ поставили Хозяина на ноги и потащили обратно к бойлерной. Вокруг было тихо — никто не объявился, чтобы посмотреть, что происходит. Не встретив ни единой живой души, Закуро и Фуситэ втолкнули вампира в котельную и заперлись.

— Кто вы такие? — прохрипел кианши, сверкая белёсыми глазами. — Что вам нужно?!

— Неужто не узнаёшь? — резко ответила женщина. — Ты недавно побывал в моём доме.

Гатхир снял с Хозяина цепь. Тот молча пронаблюдал за его действитями.

— Ты обратил мою сестру, — продолжила Фуситэ. — Превратил её в такое же мерзкое создание, как ты сам.

Вампир усмехнулся. Тело его напряглось, словно он собирался броситься в атаку.

Закуро вонзил тулвар ему в живот. Кианши закричал и рухнул на колени. Изо рта у него хлынула кровь. Гатхир схватил его за запястье правой руки и отвёл её в сторону. Мелькнуло лезвие тулвара, и сталь прошла сквозь плечо вампира. Закуро отшвырнул обугленную конечность к стене котельной.

Хозян не кричал — только издавал булькающие звуки. В его бледных глазах мелькнул ужас. Гатхир отсёк ему вторую руку и ступни — чтоб не пытался бежать. Фуситэ наблюдала за действиями Закуро с нескрываемым удовольствием.

Теперь вампир представлял собой поистине жуткое зрелище. Даже гатхиру стало не по себе. Но он не мог позволить себе жалость или сострадание.

— Помоги, — обратился он к Фуситэ. — Надо засунуть его в печь.

Когда за Хозяином закрылась заслонка, бойлерная огласилась жуткими воплями.

— Мы ведь убьём его? — спросила женщина. — Есть у него Слуги или нет, я не позволю ему остаться в живых.

— Сначала допросим, — ответил Закуро. — Будем пытать, пока не скажет всё, что нам нужно знать. Если в Эдишаме есть другие кианши, их тоже нужно найти и уничтожить. Зараза должна быть искоренена.

— Проклятая тварь, — в голосе Фуситэ уже не слышалось прежней ярости. Месть почти свершилась, враг был беспомощен, и разъедающей душу злобе не осталось места. — Сколько будем ждать?

— Пусть помучается, — ответил Закуро. — Сговорчивей станет.

Они помолчали. Воздух оглашали крики и стоны кианши, гудел огонь, и бойлерную освещали только оранжевые всполохи, вырывавшиеся из щелей заслонки. Закуро машинально достал игральные кости, повертел их в пальцах и сунул обратно в карман.

— Я очень благодарна тебе за всё, что ты делаешь, — произнесла Фуситэ, положив руку на колено Закуро.

Тот накрыл её своей грубой ладонью.

— Я попросил тебя о помощи, и твою семью постигло несчастье, — ответил он. — Рутико… погибла из-за меня.