Бумажные шары

Йоши-Себер вспомнил слова Миоки насчёт вызова мартихор: якобы Сабуро Такахаси дал ей артефакты, чтобы она могла защититься. Но почему она не воспользовалась подарком ни тогда, когда убегала от оборотней, ни после — ни разу в течение того времени, что они были вместе. Встречалась ли она с отцом в последние годы? Может, господин Такахаси решил дать дочери запас артефактов перед тем, как удалиться в Джагермун? Спрашивать об этом сейчас казалось неуместным, но Йоши-Себер решил выведать это после того, как (и если) Миоке станет лучше.

— Где твой тулвар работы Кэндзи Бенгериды? — спросил он вместо этого.

— Оставила в Эдишаме, — отозвалась женщина слабым голосом.

— Раньше ты редко с ним расставалась, — заметил Йоши-Себер.

— Подумала, что против демона он будет бесполезен.

— Правильно подумала. Моего, как видишь, тоже при мне нет. Я сломал его в бою с Суффадзином.

— Это демон?

— Да. Первый, пришедший за мной.

— Главное, что ты уцелел. Кэндзи Бенгерида может сделать много мечей, а тебя никто не заменит.

Тронутый словами Миоки, Йоши-Себер не нашёлся, что ответить, и дальше они некоторое время шли молча.

Наконец, впереди показался вход в пещеру. Проводник указал на него рукой.

— Вон там живёт брат Сабуро.

Чтобы подобраться к пещере, пришлось подняться по крутому склону. Монах поставил корзину с едой на землю и уселся на камень. Он не выглядел уставшим — должно быть, привык к подобным походам.

— Заходите без меня, — сказал он. — Так будет лучше. Я подожду здесь. Если останетесь в пещере, выйдите и скажите, когда за вами вернуться.

Йоши-Себер поблагодарил монаха, и они с Миокой, пригнувшись, вошли в пещеру.

Внутри было холодно и темно. Узкий тоннель уходил под небольшим наклоном вниз, с потолка свисали небольшие наросты, но пол был ровным.

Пещера оказалась неожиданно глубокой, и Йоши-Себеру с Миокой пришлось идти несколько минут, прежде чем они разглядели впереди крошечный огонёк. Когда они приблизились к нему, то увидели человека, закутанного в козлиные шкуры. Он сидел с непокрытой головой, и костёр освещал седые волосы и морщинистое лицо. Йоши-Себер сразу узнал Сабуро Такахаси, хотя тот сильно изменился за прошедшие после их последней встречи годы.

Миока глядела на отца с нежностью, хотя её лицо выражало страдание: средства Вей-Мина хватило на дорогу, но теперь оно не действовало, так что боль жгла женщину изнутри. Когда она пошатнулась, Йоши-Себер понял, что Миока на грани обморока.

Посадив её на обломок скалы (мебели в пещере отшельника, конечно, не было), Йоши-Себер приблизился к Сабуро Такахаси. Монах смотрел в огонь так, словно не замечал посторонних в пещере. Его лицо выглядело безмятежным — казалось, он медитирует. Йоши-Себер низко поклонился.

— Господин Такахаси, я привёз вашу дочь Миоку. Она умирает, и только вы можете ей помочь. Я знаю, что вы встали на путь отшельника, но ради вашей любви к ней заклинаю…

Сабуро Такахаси не дал Йоши-Себеру договорить. Он вздрогнул всем телом, голова его затряслась, глаза закатились, и он повалился наземь. Шкуры разметались, и стал виден тёмно-серый кафтан, который подошёл бы нищему, но не знаменитому колдуну. Йоши-Себер бросился к старику, чтобы помочь, но тот уже пришёл в себя и теперь глядел туда, где сидела Миока. Стало ясно, что отшельник находился в трансе, когда Йоши-Себер заговорил с ним, но слова о дочери заставили монаха выйти из него — судя по реакции организма, слишком поспешно.

— Миока! — позвал Сабуро Такахаси.

— Я здесь, отец, — слабым голосом проговорила женщина. — Зачем ты забрался так высоко? — она попыталась улыбнуться, но получилась только жалкая гримаса.

Йоши-Себер помог отшельнику подняться, и они вместе подошли к Миоке.

— Что с тобой? — засуетился старик, хватая дочь за плечи и вглядываясь в её лицо. — Ты больна! Откуда эти пятна?! Говори же, умоляю!

Не дожидаясь ответа, он прикрыл глаза и зашевелил губами. Йоши-Себер знал, что так Сабуро Такахаси видит тело дочери насквозь, и его взгляду представляется чёрная паутина яда, распространившегося по всему организму.

Когда колдун поднял веки, в его глазах стояли слёзы.

— Миока! — простонал он, и Йоши-Себер похолодел: ему стало ясно, что старик бессилен против яда Кадукэннона.

Поняла это и Миока. Её бледные губы предательски задрожали.

— Как это случилось? — спросил Сабуро Такахаси.

Не дождавшись ответа от дочери, он резко обернулся к Йоши-Себеру.

— Ей на лицо попала слюна демона, — сказал тот.

— Но… как?! Неужели… — Сабуро Такахаси замолчал, словно передумав говорить.

Он отвёл взгляд и теперь смотрел на костёр. Лицо его выражало безмерное горе. У Йоши-Себера сжалось сердце при виде отца, который не может помочь дочери. И при мысли, что Миока обречена. Из-за него.

— Вы можете сделать хоть что-нибудь? — спросил он тихо.

— Нет, — глухо и бесцветно ответил отшельник.

Казалось, он впадает в оцепенение.

— Господин Такахаси! — громко позвал Йоши-Себер.

Старик вздрогнул и вопросительно посмотрел на него. По морщинистому лицу катились слёзы.

— Есть хоть какое-нибудь, пусть даже самое невероятное и труднодостижимое средство спасти Миоку? — проговорил Йоши-Себер.

Он твёрдо решил, что вернёт женщине долг, чего бы ему это ни стоило. Оставить её умирать здесь — нет, немыслимо! Ведь, как известно, неблагодарность — худший из грехов. А на нём их и так довольно.

Сабуро Такахаси помолчал. Откуда-то в его руках появились простые деревянные чётки с неровными бусинами.

— Да, но я не уверен, что даже оно поможет, — сказал отшельник. — Яд… распространился слишком сильно. Он уже повсюду.

— Скажите! — потребовал Йоши-Себер. — Скажите, и я клянусь, что сделаю всё, чтобы Миока получила необходимое средство!

Должно быть, лицо его при этих словах страшно исказилось, так как Сабуро Такахаси слегка отпрянул.

— Хорошо, я верю тебе, — сказал он медленно. — Спаси её, и я дам тебе всё, что попросишь.

— Мне нужны артефакты. Самые мощные, какие только возможны, — Йоши-Себер взглянул на женщину. — Без них мы с Миокой далеко не уедем.

— У меня ничего нет, — растерянно отозвался отшельник. — Я… не взял сюда ничего, чтобы колдовать, — голос его задрожал.