Бунт Хаус

РЭН: ты не спишь?

Я: Почти. А ты?

РЭН: Ага. Я пишу эсэмэски во сне. Это проблема.

Я: забавно.

РЭН: ты получила приглашение?

Я: Да. Когда я вернулась в свою комнату, оно было под моей дверью. Почему не отдал лично?

РЭН: Пакс оставила его для тебя. Я сказал ему, чтобы он этого не делал.

Я пристально смотрю на послание, на слова, которые звучат резко и болезненно. «Я сказал ему, чтобы он этого не делал». Рэн молчал обо всей этой вечеринке, и я решила, что перестала анализировать ситуацию. Но он не хочет, чтобы я присутствовала на вечеринке? После всего, что мы пережили за последнее время, это не имеет никакого смысла. Даже если нам придется украдкой целоваться в темных комнатах, где нас никто не найдет, я все равно думала, что он захочет меня там видеть. Что-то увядает и умирает внутри меня.

Я: ничего себе. Ну, это реально больно.

РЭН: я сам не хочу в ней участвовать, поверь мне, это будет настоящий кошмар. Я не хотел, чтобы ты приходила, потому что эти вечеринки становятся чертовски грязными.

Я: что значит «грязными»?

РЭН: мы играем в дурацкие игры. Мне бы очень хотелось сказать, что я невиновен, но это не так. Раньше мне нравилось измываться над людьми так же, как Дэшу и Паксу. Иногда все немного выходило из-под контроля. В прошлом мы довольно сильно издевались над людьми. Именно этого они и ждут от меня в этот раз.

Я: От тебя? А если просто не участвовать?

В конце концов он отвечает:

РЭН: все не так просто. Я многим обязан Дэшу и Паксу. Я ведь был не один в Тель-Авиве, помнишь? Я заставлял их проходить через ад в прошлом, и они знают так много моих секретов. То, о чем я тебе еще не рассказывал. Может быть, нам стоит встретиться...

Теперь моя очередь выстукивать и стирать свои ответы. Я вдруг начинаю волноваться. О каких секретах он говорит? И насколько плохими они могут быть? Мой разум закипает за три секунды.

Я: это как-то связано с девушками? Поэтому ты не хочешь, чтобы я была там?

Ничего, тишина.

Я прижимаю телефон к груди, изо всех сил пытаясь дышать через острую боль, которая пронзает меня в грудной клетке. Что за чертовщина такая? В конце концов, мой телефон звонит.

РЭН: ты можешь просто встретиться со мной в беседке через час? Было бы проще объяснить это лично.

Я: хорошо.

Мое сердце бьется с бешеной скоростью. Я просто не могу поверить... черт, я не могу поверить, что после всего того времени, что мы провели вместе, и того, как Рэн сказал мне, что любит меня, и всех обещаний, которые мы дали друг другу в той дурацкой деревенской гостинице, он теперь делает такие вещи. Ужасно, но мне кажется, что я вот-вот расстанусь с ним или что-то в этом роде, и не думаю, что смогу вынести это прямо сейчас. Я встаю с кровати, где смотрела фильм на своем ноутбуке, и начинаю расхаживать туда-сюда, туда-сюда, туда…

Я останавливаюсь перед окном, вглядываясь в темноту. Там, в лабиринте, уже горит свет — лишь слабый отблеск пробивается сквозь ветви живых дубов, но он есть. Я вижу это ясно, как божий день. А это значит, что Рэн уже в беседке. Так почему же тогда он сказал мне подождать час, чтобы встретиться с ним? Господи Боже, я, наверное, раздуваю из мухи слона, но я не собираюсь ждать чертов час, чтобы узнать, что происходит, если мне это не нужно. Так что помоги мне Господи, я пойду туда и выясняю, что, черт возьми, происходит.

В отличие от первого раза, когда я отважилась войти в лабиринт, сегодня воздух спокоен и неподвижен. Здесь даже достаточно тепло, чтобы я вышла на улицу без куртки. К тому же гораздо светлее. Небо чистое, и луна почти полная; она отбрасывает так много света на территорию академии, что я могу проложить путь через высокие стены лабиринта, совершенно не сбиваясь с пути. Когда я приближаюсь к беседке, в ушах у меня шумит от тишины. Я запланировала целую вереницу оскорблений, которые обрушу на Рэна, если найду его сидящим здесь, уткнувшись носом в книгу. Я не позволяю себе думать о том, что буду делать, если найду его здесь с другой девушкой. Знаю, что он этого не сделает. Я знаю это так же, как знаю, что солнце встанет утром, и мир будет продолжать вращаться вокруг своей оси. Но это ужасное чувство, которое постоянно крутится у меня в животе, не дает мне покоя.

Почему он не ответил на вопрос, который я задала ему в сообщении? Если он не собирается связываться с другими девушками на этой вечеринке, то почему бы ему просто не сказать об этом?

Я уже в пяти футах от беседки, когда наконец подхожу достаточно близко, чтобы заглянуть внутрь. И это не Рэн внутри.

Это Дэшил.

И Карина.

Черт!

Я пригибаюсь, и вкус меди наполняет мой рот. Я прикусила свой проклятый язык. Глаза слезятся от боли, но я не издаю ни звука. Сижу на корточках в клумбе из розовых кустов за окном, они не могут видеть меня изнутри... но теперь я застряла здесь. Просто чудо, что они не заметили, как я направляюсь к зданию. Даже если я пригнусь и поспешу обратно ко входу в лабиринт, есть очень реальный шанс, что они меня заметят. Я хорошо и по-настоящему облажалась.

Из открытого окна в неподвижный ночной воздух выплывают голоса.

— Ты не имеешь никакого права! — Это голос Карины, и он звучит так... а, черт, похоже, она плачет. Черт возьми, это последнее, что мне нужно — чтобы меня поймали за подслушиванием этого разговора. По крайней мере, это звучит так, будто она устраивает ему ад за то, что он вмешался в ее отношения с Андре.

— Ты совершенно права. И мне очень жаль, — бормочет Дэшил. Акустика внутри беседки, должно быть, до смешного хороша. Голос у него тихий, но я прекрасно его слышу. Мне действительно нужно выбраться отсюда. — Я просто не хочу, чтобы все это повредило нам в будущем.

Ха. Мудак. У него есть забавный способ показать ей, что он заботится о ней. Если он не хотел, чтобы что-то вернулось и причинило ему боль, то не должен был устраивать так, чтобы Карина вошла к нему, пока ему отсасывала член другая девушка. Это было бы отличное начало.

— Копы должны знать, — говорит Карина. — То... то, что ты просишь меня сделать. Это несправедливо, Дэшил. Должны же быть какие-то последствия. Он просто не может... — Сейчас она плачет. Плачет так сильно, что задыхается от волнения. — Нельзя допустить, чтобы ему снова все сошло с рук. А что, если… а что, если он причинит боль кому-то еще? А что, если он обидит Элоди?