Бунтарка

Он видит, что я вру ему в глаза от страха, который затянулся на моей шее удавкой. Видит и бесится. Хватает меня одной рукой за волосы и удерживает на коленях, опасно для меня осматривая глухую, темную местность.

— Сможешь. И сегодня, и завтра, и когда я тебе скажу, — жестко припечатывает он, свободной рукой дергая кожаный ремень на своих брюках.

— Ты что делаешь? Стас, ты не можешь этого сделать. Не здесь… И не так! — отворачиваюсь и упираюсь руками в его ноги, пытаясь отстраниться.

— Отчего же? Могу и сделаю. Не заставляй меня прибегать к крайностям. Отсосешь мне и я отвезу тебя домой, — я дергаюсь, когда он вынимает из петель свой ремень. — Не будешь истерить — закончим быстрее.

Он едва приспускает брюки и достает налитый возбуждением член, приблизив моё лицо к своему паху. Я эмоционально захлебываюсь от отвращения.

— Не ломайся. Если упадет от холода — выдеру тебя, как шавку, в машине, — угрожает он, а я поднимаю залитое слезами лицо, содрогаясь в рыданиях.

— Пожалуйста…

— Заебала, — рявкает он и в короткое мгновение кожаный ремень зажимает мою шею в тиски. Я, как скулящая сука, на личном поводке. — Покажешь свои зубы и нахрен все выбью, — предупреждает с особым упоением власти надо мной и давит на скулы с такой силой, что рот против воли открывается. Едва теплый член от холода оказывается в моём рту.

Боюсь не то, что укусить, а даже пошевелиться. Страх парализовал, только тело непроизвольно содрогается от удушливых рыданий.

— Уверена, что хочешь меня вывести из себя? Работай, — он грубо толкается мне в глотку, из-за чего я сжимаюсь и упираюсь ему в ноги, ощущая рвотный рефлекс. Гланды обжигает от боли. — Что, Бессонов забыл научить брать в рот? Тогда я научу… Губы сомкни. Ну? — я зажмуриваюсь и бессильно подчиняюсь, когда петля на шее опасно затягивается. — Языком шевели. Я не собираюсь трахать в рот дохлую рыбу.

Делаю. Делаю всё, что он говорит, лишь бы эта пытка закончилась. Эмоций и чувств так много, что я теряюсь между ними, балансирую только благодаря инстинктам самосохранения.

— Вот так, Принцесса, — одобрительно выдыхает Стас, продолжая остервенело дергать бедрами.

Слезы льются от боли в глотке, от неприятных ощущений тошноты, скручивающие мой желудок и унижения. Кашляю, не в силах вытерпеть подобное издевательство, но Стас ни секунды не дает на передышку.

— Ты можешь взять глубже, я же чувствую это, — заверяет он, потянув за край ремня вверх. — На меня смотри. Глаза, я сказал, открой!

Пришибленно смотрю, замечая в его глазах только звериную ярость и жажду. Он тяжело дышит, иногда прикрывает веки, но продолжает смотреть и получать извращенное удовольствие от моего унижения.

Я теряюсь во времени, когда каждая секунда кажется адовой вечностью…

— Отлично… Отлично, Принцесса, — шепчет он, и схватив меня за затылок, заставляет прижаться к нему так плотно, что мой нос упирается в его пах.

В горло попадает отвратительная и горячая слизь. Я пытаюсь отстраниться, но руки парня с жестокостью удерживаются меня на месте мучительно долгие секунды.

Он отстраняется, сдернув с моей шеи ремень и застегивает брюки. Я сплевываю остатки его вонючей спермы, от которой мой желудок скручивает в рвотном рефлексе. Жду, когда меня вырвет, но меня неожиданно попускает.

Тяжело дышу, низко опустив голову и отчаянно хочу, чтобы меня вырвало. Прямо сейчас. Хочу, чтобы во мне не было следов этого унижения. Хочу… Сдохнуть.

— Поднимайся давай, не то у меня опять встанет и эту проблему придётся решать только тебе, — злорадно потешается Стас, шурша одеждой.

Угроза действует моментально. Даже каблуки в этот раз не подводят, но ноги неистово трусятся, как и руки. Не могу на него поднять взгляд, до одури страшно и отвратительно.

— Садись, — он дергает меня за локоть, и я падаю на сидение машины, теряясь в пространстве. Мне на колени падает пачка салфеток, и следом хлопает дверь, заставляя вздрогнуть.

Он не спешит садиться в машину. Стоит, облокотившись об капот и расслабленно курит, когда я мимолетно цепляю его взглядом. У меня едва получается открыть пачку, вынимая из неё кучу салфеток.

Я судорожно тру лицо, словно его можно отмыть от подобного. Ничего не помогает. Лицо снова и снова заливается горячими слезами, едва я пытаюсь о чем-то подумать. А во рту отвратительно першит от соленого привкуса, не позволяя мне абстрагироваться от мерзких ощущений.

Пугливо дергаюсь и замираю, когда Стас садится в салон и спокойно, будто ничего не случилось, заводит машину.

— Домой или ко мне? — издевательски интересуется, заставляя рвано выдохнуть.

— Д-домой, — едва слышно шепчу я.

— Значит, завтра ко мне, — омерзительно хмыкает это чудовище, а я затравленно поднимаю взгляд. — Хотя нет… У меня дела ближайшие дни. Жди моего звоночка, Принцесса.

Кажется, я забыла, как дышать.

Глава 21. Лисий капкан

Кирилл:

— Подай мне масло, — говорю я, привлекая внимание задумчивого Макса.

Взглянув на меня из-под бровей, как грозный медведь, поддает грязную бутылку с вязкой жидкостью. Я заливаю им скрипучие детали, пробуя снова надавить на шестерни и прокрутить их.

— Поменьше лей. С тобой всё время расходы на ремонт удваиваются, — ворчит он, а я не обращаю внимание. За столько лет обучения и работы с ним — уже свыкся, даже к матерными криками на СТО. — И где мой станок? Месяц уже жду.

— В ремонте, — равнодушно говорю я, схватив тряпку. Вытираю руки и смотрю на громоздкие детали из внутренностей трактора, которые уже изрядно истаскались. — Менять всё надо. Железо паленное, — говорю свой вердикт, оценивая уровень коррозии.

— Не станут нам платит цену ремонта, за которую можно купить новую машину…

— Тогда отказывайся, — соглашаюсь я.

— Да ладно тебе… Заменим пару деталей, почистим металл, отшлифуем и ещё два года можно отгонять, — ищет лазейки Макс, а я награждаю его тяжелым взглядом. — Что? Мы чинили машины с состоянием и похуже. Здесь, знаешь ли, вопрос в экономии. Справимся же, ну?

— Нет. Отказывай. Либо пусть платит за профессиональную работу, либо пусть подбирает новую машину. За ней следить нужно, а не кидать в поле под проливные дожди и морозы, — категорично заявляю я. — Что с бэхой, смотрел? — перевожу взгляд на новый заказ.