Бунтарка
Шрифт:
— Это ты больно трезвый! — язвит маленькая змеючка, дергая руку с бутылкой алкоголя.
— Ты завтра будешь загибаться от похмелья. Тебе достаточно того, что ты уже выпила, — я не позволяю ей забрать бутылку, но Василиса действует неожиданно. Не то ей так сильно хочется напиться и забыться, то ли чисто из вредности. Она наклоняется и цапает меня зубами по руке, которую я одергиваю. — Что ты творишь? Сумасшедшая! — ошалело восклицаю, потирая руку, на которой ярко выражен укус.
Да что с ней происходит?
— Будешь лезть — откушу голову! — мстительно ухмыляется, спиной отходя
— Василиса, заканчивай этот цирк…
— Это ты устраиваешь цирк, который день! — шипит она, пытаясь вырвать бутылку из моих рук, и так крутиться, что оказывается прижата к моей груди. Замирает на мгновение, но всё ещё крепко держит алкоголь в своих загребущих пальчиках. — Это просто вино. Я хочу выпить. Ты не вправе мне что-то запрещать!
— Это алкоголь, Лиса, — всё же забираю бутылку, оставив её на край стола. Василису, которая засуетилась, поворачиваю в своих руках и пока не сбежала или до смерти не закусала, сажаю на стол. — Посмотри на меня, — сжимаю её в своих руках, вклинившись между разведенных ног. — Лиса, посмотри на меня.
— Смотрю. Что дальше? — вскинула она взгляд. А в нём так много эмоций… Но больше всего меня цепляет её разочарование, которое скапливается в уголках её глаз влагой.
Тяжело смотреть на неё такую, ослабевшую и потерявшую собственный контроль.
— Ты не одна, — понимая, что Василиса не собирается царапать моё лицо, кусаться и изворачиваться, прижимаю свои ладони к её лицу. — Я с тобой. Ты можешь отдохнуть и расслабиться. Не думай ни о чем. Позаботься о себе, Лиса. Тебе нужен отдых.
Она понуро опускает голову. Я поддаюсь своему порыву и обнимаю мою печальную девочку, прижимая к своей груди, целуя в макушку. Она не обнимает меня взаимно, но и не отстраняется. А мне и этого достаточно.
Такой искренний и проникновенный момент сбивает только её громкая икота.
— Пойдем в постель? Тебе нужно лечь спать, чтобы восстановить график сна, — шепчу над её макушкой, скользя руками по её спине, успокаивая.
— Давай, сделай, что ты хочешь, — говорит она, вздернув свой подбородок. Она смотрит на меня, и в сверкающих глазах я вижу непонятное мне желание.
— О чём ты? — непонимающе хмурюсь, переспрашивая.
— Да вот об этом!
Василиса крепко держит мои бедра своими изящными коленками и схватив за толстовку, тянет на себя. Когда её губы накрывают мои, я даже не успеваю вобрать в легкие воздух. Она целует с дерзостью, управляя моим языком. От такого напора я теряюсь.
Когда я хочу взять инициативу на себя — Василиса шипит и болезненно кусает губу, из-за чего поцелуй становится с привкусом металла. Я позволяю ей немного пошалить, расслабляясь. Скольжу руками по её телу, бережно прикасаясь к податливому телу. Она изящно выгибается и жмется ко мне почти обнаженной грудью, с единственной преградой в виде тоненькой пижамы. Снова издевается или не понимает, как влияет на меня?
Она прижимается к моему
паху, опуская свои проворные ручки на мой ремень. Нет, всё-таки она всё осознает. Ловлю за запястья, не позволяя ей развратничать. Как бы там ни было — секс с пьяной и явно ничего не осознающей Лисой я не приемлю принципиально.— Отпусти мои руки, — шепчет она, оторвавшись от поцелуя.
— Не лезь ко мне в трусы, Лиса, — предупреждаю я, отпуская её руки. Но Василиса сама себе на уме и делает то, что хочет. А сейчас она хочет меня, проворными пальчиками расстегивая мой ремень. — Прекрати…
— Что? Стала тебе противной? — вспыхивает она новым раздражением и недовольством. Кажется, чтобы я не сделал, она всё равно найдет, к чему придраться.
— Будь трезвой… Для начала. Ты мне объявила войну, а завтра обвинишь в домогательстве.
— Неужели? — шипит моя Лисичка. — Позволь мне самой разобраться в своих желаниях. Сейчас я хочу тебя, — ластиться ко мне, лаская шею своими губами. Я не реагирую, затягивая ремень обратно. — Достал. Уходи! — неожиданно отстраняется, подтягивая к себе ноги, упираясь пяточками в край стола. — Оставь меня, Кирилл. Давай, проваливай отсюда!
— Тебе нужно в постель, — тру переносицу, смотря на мою бунтарку, которую штормит не только от алкоголя, но и от эмоций.
— Ничего мне не нужно! — рявкает на меня, повышая тон. — Уходи.
— Что с тобой происходит, Лиса? — тяжело выдыхаю, не понимая, где предел в этом эмоциональном маятнике — от безразличия до желания, и очередной ненависти.
Она отворачивается, опускает голову и упирается лбом в свои коленки, обнимая себя руками. Сердце разрывается от её мучений, причину которых я не могу понять. Не выдерживаю и снова встаю рядом, обнимая её за подрагивающие плечи. Снова плачет… Неужели возможно столько плакать?
— Я была со Стасом, — слабо шепчет Василиса, заставляя меня прислушиваться.
— Всё в прошлом…
— Ты не понял. Я с ним была. В сексуальном плане, — она поднимает голову, выжидающе глядя на меня со слезами и красными губами, которые она нервно кусает.
Непонимающе смотрю на неё, словно не слышал её слов. Может, мне показалось? Послышалось?
Слов не нахожу. Смотрю на Василису, на её сожалеющий вид и понимаю — не ослышался. Зубы скрипят от ярости, которая в один момент накрывает меня с головой. Она смотрит на меня, ждет реакции, но единственное, что я могу сделать сейчас — говорить.
— Он тебе нравится? — с осторожностью спрашиваю, боясь услышать то, что ударит по моему сердцу.
— Нет, — судорожно качает она головой. — Я должна была… У нас были условия… Нашего сотрудничества, — кажется, она добивает меня, выстреливая прямо в лоб.
Отхожу немного в сторону, нервно сцепляя пальцы в кулаки и складываю их на груди. Мозг отказывается функционировать. Вроде как смотрю и вижу ответ на все её вопросы, а с другой…
— Я мстила его руками и когда…
— Помолчи, — мой голос напряжен до предела, как и я сам. Сложно вместить в свою голову всё, до чего она дошла ради своей мести. И кому она отомстила? Всего лишь раздражала своими поступками и только. — Зачем? Почему ты позволила себе подобное?