Быть любимой

— Ну наконец-то я могу вас познакомить! — оживленно проговорила Кэрол. — Кэтрин Экер, Мэт Мартин.

Мэт Мартин? Он явно кого-то напоминал, но кого? Но Кэтрин мгновенно забыла об этом, когда ответила на его приветствие и почувствовала, как ее рука тонет в его широкой ладони.

— Я видел некоторые из ваших работ. Они очень хороши. — В голосе Мэта слышалась насмешка, как будто он дразнил ее.

Кэтрин ощутила себя маленькой и уязвимой. Не успев хорошенько обдумать ответ, она выпалила:

— А я только что услышала о ваших достижениях. И они мне не нравятся.

Повернувшись на каблуках, она пошла через комнату к Ричарду, слыша за спиной удивленное аханье Кэрол и негромкий смех Мэта.

И что это вдруг на нее нашло? Так говорить с гостем в доме Ричарда было немыслимо и совсем на нее не похоже. Эти угрызения и неотвязная мысль, что он ей кого-то напоминает, преследовали ее весь вечер.

У Кэтрин было впечатление, что в гостиной становится все больше народу, ее бархатный костюм казался ей слишком тяжелым, а воздух — жарким. В какой-то момент она поняла, что ей нужно выйти глотнуть свежего воздуха, иначе она совсем расклеится. Незаметно Кэтрин прошла через холл и вышла из дома.

Дорожка, мощенная плитами, вывела ее к заднему крыльцу. Остановившись, Кэтрин любовалась видом конюшен и лугов. Холодный январский воздух словно встряхнул ее, но и принес облегчение, и, засунув руки в карманы своих узких брюк, она подняла глаза к небу. Сегодня утром солнце было желтым, как цветущий одуванчик, но за день ветер принес тучи, затянувшие голубое небо. И теперь, когда горизонт должны были бы освещать огненно-золотые лучи заката, небо напоминало рваное ватное одеяло.

Погруженная в созерцание, Кэтрин услышала шаги за своей спиной, лишь когда они раздались совсем близко. Каким-то образом она знала, кто это, и руки в ее карманах сжались в кулаки.

Некоторое время ни один звук не нарушал тишину, затем прозвучал глубокий низкий голос:

— Моя мать сказала бы, что небо цвета макрели и это предвещает снегопад.

Губы Кэтрин тронула улыбка, и она почувствовала, что напряжение понемногу оставляет ее.

— Моя мать говорила так же. Да и я использовала часто это выражение, когда мои дети подрастали. Моя дочь тоже называет серое зимнее небо макрельным. — Затем, повернувшись к нему, Кэтрин быстро сказала: — Мистер Мартин, я хотела бы извиниться за свою глупую фразу.

— Принято! — быстро ответил он. — Но зачем извиняться, если вы действительно так думаете?

— Но я не знаю, правда ли это, — пробормотала она. — И я не имела права говорить так с вами в доме Ричарда. — Кэтрин вытащила руку из кармана и в каком-то порыве притронулась к его руке. И опять испытала странное ощущение, что все это когда-то уже происходило в ее жизни.

Как будто ее мысли были написаны на ее лице, Мэт тихонько засмеялся и спросил:

— Так вы еще не поняли, в чем дело?

— Что? — переспросила она, еще более смущенная.

Но он покачал головой и опять поднял глаза к небу.

— Боюсь, примета моей матери окажется верной. Скоро пойдет снег.

— Пожалуй, — согласилась Кэтрин, следуя за его взглядом.

Он резко повернулся к ней, пристально посмотрел ей в глаза и твердо сказал:

— Нам лучше вернуться в дом. Хотя я не сомневаюсь, что ваш хорошенький костюмчик достаточно теплый, но и он не защитит вас от такого холода. Пойдемте, пока вы не простудились.

Не удержавшись от улыбки, Кэтрин спросила:

— Вы всегда так командуете?

— Всегда! — Его тон был мягким, но решительным.

Следующие два дня прошли без особых приключений. Кэтрин почти не видела Мэта, Чака и Ричарда — они уезжали куда-то вместе. «Наверное, опять стали неразлучным «ужасным трио», — думала Кэтрин. Они с Кэрол пытались ходить на прогулки после обеда, но погода была такой сырой и холодной, что вскоре их начинало тянуть обратно в уют гостиной, где они весь вечер сидели у камина с Энн и Коринной. Такая погода расслабляла Кэтрин, и она рано ложилась спать. Проснувшись в воскресенье, она обнаружила, что мир за окном утопает в снегу, а в доме раздаются веселые голоса приехавших на каникулы дочерей Ричарда и Энн.

Девочки, Лиз и Гэйл, провели часть каникул у родителей Энн, а теперь, счастливые, что опять оказались дома, шумно выражали свой восторг.

Кэтрин слышала, как звонкие голоса наперебой рассказывают во всех деталях, что с ними случилось с момента отъезда из дому. Девочки прервали свой рассказ, когда Кэтрин спустилась вниз, чтобы поздороваться с гостьей, затем опять продолжали щебетать без умолку, пока в комнату не вошел Мэт. С воплями восторга они вскочили со своих мест и повисли на нем.

— Боже мой! — произнес он своим хрипловатым голосом. — Неужели вы, молодежь, не можете пощадить человека, только что вставшего с постели? — И, обхватив девочек своими сильными руками, он приподнял их в крепком объятии.

Захлебываясь от смеха, тринадцатилетняя Гэйл спросила:

— Дядя Мэт, как долго вы у нас пробудете?

— Я уезжаю сразу после обеда.

— Пожалуйста, не уезжайте! Вы же еще совсем не побыли с нами! — взмолились девочки.

— Сразу после обеда. — Его тон был непреклонным, и хотя девочки и надули губки, но не осмелились больше просить. Он сел за стол и сказал с таинственным видом: — Теперь, если вы дадите мне позавтракать в относительной тишине, потому что последние полчаса это место напоминало сумасшедший дом, я вручу вам ваши рождественские подарки. Конечно, немного поздновато, но мне почему-то кажется, что вы не будете разочарованы.

В комнате наступила счастливая тишина, и Кэтрин закончила завтрак. Она уже пила кофе, когда зазвонил телефон и Лиз побежала снять трубку. Она тут же вернулась со словами:

— Это вас, миссис Экер.

— Спасибо, — тихо ответила Кэтрин, поспешно выходя из комнаты и с тревогой думая о Дженис и Карлосе, которые должны были сейчас лететь из Аргентины в Вашингтон.

— Привет, мам, с Новым годом! А я дома! — услышала она радостный голос сына.

Перед отъездом Кэтрин позвонила другу Тома, оставила свои координаты, но не сказала, сколько пробудет в гостях, потому что Том собирался возвращаться в колледж, не заезжая домой.

Со смешанным чувством радости и огорчения она воскликнула:

— Том, дорогой, я думала, что ты не станешь заезжать домой. Какая жалость, что я задержалась.

— Я и хотел ехать прямо в колледж, но вчера решил провести этот день с тобой и уехал от Курта рано утром.

— Ах, милый, а я уже договорилась, что меня отвезут в город завтра. Господи, как обидно!

— Ну ничего, мама, увидимся в следующие выходные.

— Нет, подожди, Томми, я кое-что выясню.

Кэтрин поспешила в столовую.