Бывшие

— А когда ты найдёшь это самое время? Тебе же нет дела до меня и до нашего сына, поэтому мы сейчас здесь, — теперь Юля начинала выходить из себя и это нужно было немедленно остановить, иначе она может устроить показательную истерику.

— Хорошо, давай поговори, если тебе так не терпится.

— Ты подал документы на развод, — её сына оперирует, а всё о чём она может думать, так это о своём собственном комфорте и выгоде.

— Юля, это не то место, где мы будем это обсуждать, тем более что и обсуждать то нечего. Наш развод давно был решённым вопросом, который мы отложили в долгий ящик, но теперь пора покончить со всем раз и навсегда.

— Это из-за неё, да? — Боже, она когда-нибудь угомониться?

— Из-за кого? Кого ты решила назначить виновным в своих ошибках?

— Из-за Вики, с тех пор, как она снова вошла в нашу жизнь ты очень изменился, забросил работу и всё время проводишь с сыном.

— Ты вообще в своём уме? Причём здесь Вика? У нас болен сын, он может умереть и именно поэтому я стараюсь проводить с ним всё своё время, потому что потом такой возможности может просто не быть, а ты, вместо того, чтобы искать кругом виноватых, подумала бы что сама творишь.

— О чём ты? — голос её выражал испуг, но ей на самом деле было чего бояться, правда она сама ещё не догадывается как своими выходками упростила мне жизнь.

— Ладно, раз уж мы решили поговорить, я всё скажу, чтобы потом у тебя не было идиотских вопросов. Я знаю, что ты трахаешься с этим адвокатишкой и у меня есть доказательства твоих измен, которые полностью развязывают мне руки, ведь это ты сама когда-то настояла на брачном договоре и вот теперь, пожинай плоды дорогая, — когда мы только поженились у меня не было ничего, кроме больших планов на будущее, в то время, как моя дорогая жена владела несколькими бутиками, которые ей передала в управление её мать, поэтому её семья решила подстраховаться и мы заключили брачный договор. Теперь я могу их только благодарить за это, потому что за девять лет многое изменилось и нет теперь уже тех бутиков, зато размеры моих банковских счетов значительно увеличились и теперь я оказался защищённым от нападок жадной почти бывшей жены.

— Ты этого не сделаешь, — тихо сказала она.

— Ты сомневаешься, что я оставлю тебя с голой жопой? Зря, потому что именно так я и собираюсь поступить. Пусть тебя теперь твой новый ухажёр содержит, не зря же ты с ним уже год трахаешься, пора бы ему узнать, что за удовольствие нужно платить, хотя что-то мне подсказывает, он потянет все твои запросы.

— Я мать твоего сына, ты не можешь так со мной поступить.

— Могу и поступлю, ты должна была смотреть за ребёнком, а не бегать по свиданиям, и за это теперь придётся платить, но у меня есть предложение, которое тебе может очень понравиться.

— Какое?

— Это не то месте, где я буду его обсуждать, с тобой свяжутся мои адвокаты, а пока будь добра отсядь от меня, потому что я не хочу сейчас вести с тобой никакие беседы, — Юля не последовала моему совету, но хоть замолчала и на том спасибо.

Время продолжало очень медленно тянуться, с каждой секундой становилось всё тяжелее держать себя под контролем, тем более после того, как Юля вывела меня из себя. Мне было тяжело находится в этом душном помещении, но и выйти на воздух я не мог, потому что боялся оставить своего сына одного, меня ужасало то, что если я сейчас отлучусь, то он умрёт, поэтому я продолжал сидеть на этом чёртовом стуле и ждать результатов операции.

— Дядя, — из мыслей меня вывел детский голосок и подняв голову я увидел перед собой маленькую соседку по палате Сашки.

— Что ты здесь делаешь? Разве тебе можно уходить из палаты? — девочка тяжко вздохнула и села на стул стоящий слева от меня.

— Я исю Ваську. Он обесял, сто плидёт, но не плисёл, — ясно, значит Викин вчерашний демарш не ограничился тем, что она подвезла пацана к детскому дому, наверняка она ещё и за руку довела его до директора, а значит у него сейчас большие проблемы и он точно не сможет в ближайшее время выбраться к сестрёнке. Да, иногда правильность Вики больно бьёт по другим, а она даже этого не замечает.

— Если обещал, значит придёт, просто не так быстро, как тебе хотелось бы.

— Навелное, вы плавы. Мозно я здесь посизу?

— А тебе точно не нужно возвращаться в палату?

— Я не хоцю туда, мне там стласно, — и тут произошло то, что я никак не ожидал, малышка перелезла ко мне на руки и стала удобно устраиваться. В шоке был не только я, но и Юлька, которая за всем этим наблюдала.

— А со мной не страшно?

— Нет, ты холосий, — меня даже с натяжкой нельзя было назвать хорошим, но от её слов внутри меня начало растекаться тепло и в голову даже не пришла мысль, что нужно пересадить малышку или отнести в её палату. Так мы и сидели, девочка уже успела задремать, когда к нам навстречу вышла Вика с нечитаемым выражением на лице.

*****

Вика

Для каждого хирурга любая проводимая им операция особенная. Мы можем не запомнить пациентов, но будем помнить операцию, которую ему проводили, потому что каждая из них будет отличаться от предыдущей. В тот момент, когда врач начинает механически выполнять свою работу и приравнивать всех больных к одному, становится началом конца его карьеры и вернуться на олимп ему бывает уже очень непросто. К большому сожалению, каждый хирург имеет свой срок годности и однажды наступает тот день, когда сделанная им операция знаменует начало конца их карьеры. У каждого этот срок разный, кто-то уходит быстро, а кто-то держится до последнего, даже если их профессия больше не приносит удовольствия. В этот момент, глядя на Сашку, я понимаю, что пришёл мой черёд усомниться в своих способностях и очень непросто теперь будет вернуть веру в себя.

Мы с Андреем в итоге пришли к общему мнению и решили делать операцию по моей методике, но теперь я понимаю, что это было ошибкой. Мы два раз едва не потеряли мальчика и приходилось использовать дефибриллятор, чтобы завести его сердце, но радует то, что нам всё же удалось удалить опухоль полностью, правда теперь мальчику нужно ещё пережить эту ночь и если не произойдёт отёка мозга, то можно сказать, что операция прошла успешно.

Эта операция пошатнула мою веру в себя и свои методику, потому что показала, как она несовершенна, ведь несмотря на все мои, обычно правдивые, предположения, всё пошло не так как я планировала и теперь даже сложно предположить какие последствия ждут ребёнка, когда он придёт в себя.

Эта операция вымотала меня не столько физически, сколько морально. Я стала задаваться вопросом, а стоила ли жизнь мальчика того, что сейчас со мной происходит? Такого состояния у меня ещё не было никогда и это откровенно пугало. Я боялась, что одна операция может перечеркнуть всё к чему я так долго и упорно шла. Мне было страшно, потому что теперь я начала сомневаться в себе и своей работе, и с этим нужно было срочно что-то делать.

Из операционной я вышла первой, мне следовало сообщить семье о состоянии мальчика, а потом мне хотелось бы поскорее попасть домой.

— Как Сашка? — первым ко мне подошёл Василий Петрович под руку со своей женой, за ними шли Юля и Денис с Лисой на руках, это меня так поразило, что я ненадолго забыла о своём состоянии.

— Операция прошла успешно, опухоль мы удалили полностью, — после моих слов у них всех вырвался вздох облегчения, а Алла Васильевна даже расплакалась, мне очень не хотелось их расстраивать и говорить, что самое трудное ещё только впереди, но это было необходимо сказать.

— Когда мы сможем его увидеть? — теперь уже Алла Васильевна брала ситуацию в свои руки. Да, за этими проблесками человечности я стала забывать, что она из себя представляет на самом деле.