Бывшие

— Что ты советуешь? — Денис, казалось немного успокоился и теперь с большим оптимизмом смотрел на ситуацию.

— Сейчас мы ничего делать не будем. Состояние мальчика стабилизируется, но он пережил сложную операцию на мозге, поэтому прежде чем что-то дальше решать, нужно чтобы он пришёл в себя и врач проверил его состояние.

— И, когда вы собираетесь приводить Сашку в чувства?

— Вот тут есть небольшая проблема. Я бы советовала, прежде чем выводить мальчика из искусственной комы, перевести его в детскую онкологию. Мы со своей стороны сделали всё, что в наших силах, но ещё осталось много нерешённых вопросов, которые находятся в компетенции онкологов. Как будет продвигаться дальнейшее лечение решать уже им и чем быстрее вы решитесь на перевод, тем лучше будет для мальчика, — на самом деле им изначально было нужно все вопросы решать с онкологом, а не со мной. Я не занимаюсь лечением раковых больных, я только удаляю их злокачественные новообразования, а затем они вновь отправляются к своему онкологу.

— Ты отказываешься лечить Сашку?

— Нет, я просто говорю то, что думаю. Моя помощь твоему сын больше не нужна, теперь ему нужен онколог, который будет наблюдать за состоянием твоего сына, и любой врач согласиться со мной.

— Ты не считаешь, что Сашку ещё слишком рано куда-то транспортировать?

— А потом может стать слишком поздно. Хорошо, если ты не хочешь его перевозить в другую клинику, то можно просто перевести его в нашу онкологию. Да, это не одно и тоже, но по крайней мере там ему смогут оказать квалифицированную помощь.

— Почему ты не можешь лечить его?

— Потому что я хирург, а не онколог. Я удалила опухоль, но на этом не заканчивается лечение, теперь врач должен будет назначит твоему сыну дальнейшее лечение. Я больше ничем помочь не могу, — как оказалось сложно объяснять такие вещи, но я старалась держаться и не выходить из себя.

— Ладно, хорошо. Я постараюсь найти в самые короткие сроки клинику, которая согласиться принять Сашку, но мне очень бы хотелось, чтобы ты побеседовала с доктором, который будет его лечить, — я ничего не успела на это ответить, потому что тут в мою дверь постучали и в мой кабинет зашёл следователь, даже не дожидаясь разрешения войти.

— Я вам не помешал? — и так гаденько улыбнулся, что мне захотелось плюнуть в него.

— Нет.

— Вот и славненько.

— Вы хотели нам что-то сообщить? — Денису тоже не нравился этот тип, я это сразу заметила, но выбора у нас не оставалось, поэтому приходится общаться с такими людьми.

— Да, дети нашлись, — за эти слова можно было простить хамское поведение этого человека, но что-то мне подсказывает, что с прощение стоит повременить.

*****

Никто и никогда не сможет понять силу того облегчения, которое я испытала в тот самый момент, когда полицейский сообщил нам, что дети нашлись. Пусть мы и знакомы с ними всего несколько дней, но я начала испытывать к ним странную привязанность, которую осознала в тот самый момент. Это чувство было неожиданным для меня, ведь за все эти годы я так привыкла к одиночеству, что перестала испытывать страх потерять кого-то, мне было очень комфортно в своём маленьком мирке, но последние события показывают то, что всё меняется. Я меняюсь и от этого становится очень страшно. В этот самый момент, спеша к детям, которых привезли в клинику, я испытывала ни с чем не сравнимые чувства и какое-то волнение, но рядом был Денис, который не отпускал мою руку с тех самых пор, как полицейский сообщил радостную весть. В другое бы время, мне самой от себя было бы противно из-за того, что я снова слепо доверяюсь человеку, который уже единожды предавал меня, но все эти мысли придут потом. Сейчас, мне важно только то, что он рядом со мной и молча поддерживает меня в тот самый момент, когда мой мир меняется и мне очень нужен человек, который просто будет рядом и в сложный момент скажет мне, что всё будет хорошо.

Детей привели в смотровую моего отделения, малышке всё ещё предстояло лечение, поэтому её нужно будет осмотреть мне, но сейчас я не уверенна, что это правильное решение. В данный момент я не могу вести себя как профессионал, потому что во мне играют совсем другие чувства, которые не должен испытывать врач к своему пациенту, поэтому эту маленькую принцессу сейчас нужно доверить другому врачу, тем более что где-то здесь должен быть Андрей, которому так и не удалось сегодня уехать из клиники.

В дверях смотровой мы с Денисом столкнулись с Андреем и по тому, как он на нас посмотрел, я поняла, что нас с ним ждёт очень серьёзный разговор в самое ближайшее время, но это будет потом, сейчас главное убедиться, что с детьми всё хорошо и они не пострадали во время своего побега.

Лиса и Васька сидели в разных частях комнаты и выглядели очень несчастными. Они даже не смотрели в сторону друг друга и это заставляло моё сердце болеть, но нужно было собраться и осмотреть их и раз Андрей отправился осматривать Лису, я решила подойти к Ваське. В тот самый момент, когда я увидела его, то была очень благодарна Денису за то, что он всё ещё продолжал держать меня за руку, потому что иначе я бы точно не смогла сдержаться.

Всё лицо мальчика было в синяках и ссадинах, было видно, что совсем недавно его серьёзно избили и мне было очень больно смотреть на эту картину, но где-то в глубине души у меня зарождался гнев и желание расправится с тем, кто с ним это сотворил.

— Тебе нужно обработать все твои ссадины, — я решила, что займусь мальчиком сама, поэтому отпустила руку Дениса и подошла к Ваське.

— Нет, — буркнул ребёнок и отвернулся от меня.

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу, пока мы не проведём твоё полное обследование и я не обработаю все твои ссадины? — я попыталась приблизиться к мальчику, но он резко от меня отодвинулся.

— Нет. Я не хочу, чтобы это делала ты, — его слова больно резанули, но я всем своим видом старалась показать, что это не так.

— Почему? — я старалась вести себя, как профессионал и думала, что мальчику нужно показать, что его мнение важно и здесь его воспринимают, как взрослого, но как же я ошибалась, нужно было просто молча уйди и передать заботу о ребёнке медсестре, потому что в следующий момент Васька вскочил и вид у него был весьма агрессивный, видимо какие-то мои слова или действия стали для него спусковым крючком и заставили выплеснуть мальчика всё то, что он хранил в себе так долго.

— Почему?! Почему?! — он не говори, он кричал, я посмотрела на Лису и заметила, как она начинает плакать и тянуться к Денису. Я понятие не имела почему она так поступает, но я даже не успела глазом моргнуть, как она залезла на руки к Денису, как маленькая обезьянка и явно не собиралась спускаться с его рук, но я не успела этого осмыслить, потому что в следующую секунду мне пришлось вернуть своё внимание Васе. — Это ты во всём виновата! Ты! Я тебя просил не возвращать меня в то место! Я просил тебя оставить меня рядом с сестрой, но ты меня не послушала! А теперь нас с ней разлучат и только ты будешь в этом виновата! Ненавижу! Ты злая и бесчеловечная! Из-за тебя я больше никогда не увижусь с сестрой! Это ты во всём виновата, ты! — гнев резко сменился слезами и это вводило в ступор, мне никогда не приходилось иметь дело с детьми, поэтому я понятия не имела как себя повести в сложившейся ситуации. — Уходи! Уходи и больше никогда не возвращайся! Это ты виновата, что у меня забирают сестру! Ненавижу тебя и хочу, чтобы ты умерла самой мучительной смертью! — он кричал сквозь слёзы, а у меня сердце кровью обливалась, но больнее всего было от того, что вероятнее всего его слова чистая правда. Не нужно было везти его тогда в детдом, судя по состоянию синяков его примерно тогда и избили, наверное, это и заставило его сбежать и взять с собой сестру. Прав был Денис, я не должна была лезть со своими добрыми намерениями к мальчику, всё что я получила в ответ на свои действия это боль ребёнка и жгучую ненависть, которая, кажется, пропитала весь воздух в комнате. Мне нужно уйти, но что-то внутри меня говорит, что это будет ошибкой. Нельзя сейчас оставлять мальчика наедине со своей ненавистью, потому что она его поедом съест, но я не могу остаться. Нет, мне нужно уйти, и я это и сделала, хоть ноги и отказывались слушаться меня, но я упрямо продолжала идти к двери, всем своим видом, показывая, что ничего особенного не произошло и слова мальчика меня совсем не задели.

— Ты же понимаешь, что он не имел в виду всё то, что сейчас наговорил? — Денис поймал меня за руку уже в дверях и заставил повернуться к нему лицом, но я смотрела не на него, а на маленькую девочку, которая так доверчиво к нему прижимается и смотрит на меня полными ненависти глазами. Брат для неё всё, и она верит каждому его слову и в этот момент я для неё не врач, а злая тётя, которая виновата в том, что её могут разделить с братом. Из её глазок текут слёзки, но она всё так же продолжает смотреть на меня взглядом полным ненависти и думаю, не будь она так напугана, то кинулась бы на меня.

— Меня не касается то, что обо мне думают эти дети. Я врач и их поведение для меня только повод, который поможет мне перевести девочку в другую клинику, что я сделаю сегодня же, а теперь отпусти мою руку, мне нужно ехать домой. Завтра меня ждут больные, которым нужна моя помощь и эти дети больше не моя проблема, я не могу помочь тем, кто не желает моей помощи, — Денис больше ничего не сказал, а я просто молча ушла. В этой ситуации было несколько вариантов исхода, я могла остаться и попытаться помочь этим детям, но нет, я это не сделаю. Они могли изменить меня и мой мир, но я не позволю им это сделать. Я нужна своим пациентам и им не нужен врач, который сомневается в своих действиях и у которого дрожат руки за операционным столом. Нет, им нужен тот доктор, который поможет им вернуться к нормальной жизни, к своим семьям и я была всегда именно таким врачом, но последние события заставили меня дать слабину и засомневаться в себе, но отныне этого больше не будет. Я снова стану той, кем была раньше и больше никогда не позволю никому, даже себе самой, засомневаться в моих врачебных навыках, а чувства… Чувства — это слабость, которую не может себе позволить врач, если хочет помогать своим больным, потому что эти самые чувства больно ранят, разбивают сердце и наносят такие глубокие раны, которые не в сила исцелить не один, даже самый лучший, хирург.