Бывший лучший друг

Беглый взгляд на изувеченную дверь. С правой стороны косяк полностью выбит, сама дверь висит на одной петле. Поспешно отвожу взгляд, отворачиваюсь, но Милла замечает во мне перемены. Мое тело вмиг напрягается.

— Нет, Паш, — Милла отстраняется, садится и с понимание заглядывает мне в глаза. — Это не имеет значения, — кивком показывает на дверь. — Ты немного напугал меня… но я понимаю… тебя. Я тоже неправа.

Неправа?! Да она всегда права! Бл*дь, она слишком добра ко мне.

— Ты меня понимаешь? — спрашиваю с горечью. — Как такое вообще можно понять?

Указываю на всё ту же дверь.

— Паш… я знаю, какой ты, — Милла проводит по моим коротким волосам, зарывается в них пальцами, но при этом не разрывает зрительный контакт. — Ты вспыльчивый и импульсивный, — вздыхает, — всегда таким был, но, возможно, это помогло тебе добиться всего ЭТОГО!

Ты. Ты помогла мне добиться ЭТОГО! Ведь с самого детства я делал всё это из-за тебя и для тебя. И продолжаю делать, но уже вопреки.

Но я ей этого не говорю, хоть и очень хочу сказать. Этот чёртов страх, он опять здесь, рядом. На этот раз я боюсь раздавить Миллу — ответственностью.

— Иди ко мне, — раскрываю объятья. Милла ложится, возвращает голову мне на грудь и нежным касанием пальчика обводит контур татуировки. Она обрисовывает каждую восьмёрку, скользя от груди к предплечью.

— Бесконечность, — слышу её тихий шепот. — Я никогда раньше не спрашивала, но почему бесконечность?

— Всё просто, Милк-Милк, — улыбаюсь, — я сделал её на следующий день после того, как ты не приехала. Эта татуировка как символ для меня. Я поклялся тогда, что буду ждать тебя столько, сколько придется. Бесконечно!

Глава 18. Ложь

Паша

— Лик, отстань, — отмахиваюсь от девушки, от прожигающего взгляда зелёных глаз — контактных линз.

Иду дальше по коридору. Меня ждёт её отец, сама так сказала. А теперь пытается залезть мне под кожу. Ненавижу это.

Тело передёргивает.

— Паш, подожди, — цокающий звук каблуков следует за мной по пятам.

Вздыхаю. Останавливаюсь.

— Лик, давай просто проедем уже!? Что ты хочешь от меня?

— Ну Котя, — протягивает сладким голоском. Её рука уже готова лечь мне на грудь, но замирает, и опускается вниз. Девушка насторожено меня разглядывает и, возможно, наконец улавливает в моем голосе угрозу. — Что происходит с тобой, Паш? — на этот раз говорит серьёзно, без сюсюканья.

— Я говорил тебе. У меня друг в больнице.

— Я чем-то могу помочь? — опять эти нотки притворства.

— Нет, — отрезаю, — не можешь. И никто не может, — тяжело вздыхаю. В глазах стоит образ бледной девушки с кислородной маской на лице. — Она в коме, — зачем то добавляю.

— Она? — сразу цепляется Лика, — Кто она?

— Я же сказал, друг, — выплевываю. Отстраняюсь. Ухожу.

Какого хрена я должен объяснять?!

— Милла, верно? Этот друг Милла? — доносится мне в спину. — Не сразу я свела дебит с кредитом! И не сразу узнала её на вечеринке. Она и есть эта таинственная Милла!? Твоя единственная любовь…

Дальше я не слышу. Рывком, без стука и правил приличия, открываю дверь кабинета большого босса этого заведения. Под взволнованным взглядом Степанова прохожу внутрь и так же рывком захлопываю дверь за собой.

Однажды я уже врывался в эти стены с подобным настроем. Но тогда я просил отпустить меня, расторгнуть контракт. А сейчас я никуда не собираюсь, всего лишь хочу расставить все точки над «и». Избавить себя от общества его дочери. Хватит уже. Финита ля комедия…

***

Чуть больше трёх лет назад

Милла

— Проходи, Милл. Садись.

Быстро, так, чтобы никто не видел, шмыгаю в кабинет первого тренера.

— Доброе утро, Сергей Иванович, — уверенно сажусь напротив мужчины. — Я по делу.

— Я уже понял, — хмыкает тренер. — Что там Пашка опять натворил?

— Ничего, — такой настрой Иваныча сбивает и расстраивает одновременно. Почему сразу натворил?

— Ничего, — бурчит себе под нос и снова хмыкает, — ну ещё не вечер.

— Почему вы так с ним? — не могу сдержать возмущение.

— А нечего растрачивать себя попусту, — грозно рычит Иваныч, сверкая недобрым взглядом. В один миг его лицо приобретает бордовый оттенок. — Или ты думаешь, я не знаю про клетку?

— А он ничего и не скрывает! — повышаю голос.

— То есть ты на его стороне? Ты поддерживаешь этот… спорт?

— Нет, это я не поддерживаю. Но я всегда буду на стороне Паши.

— А могла бы наоборот мозги ему вправить.

Он даже не знает, о чём просит.

— Сергей Иванович, — говорю спокойно, размеренно, но с нотками мольбы, — не списывайте его со счетов. Он старается. Весь этот месяц, практически не вылезает из спортзала. Он даже бои не посещает.

— Не посещает, говоришь? — тренер отводит взгляд в сторону, несколько секунд разглядывает настенную полку со всевозможными кубками. Но смотрит туда пустым взглядом, просто обдумывает что-то. — Это он тебе сказал?

— Что? — не понимаю.

— Он сказал, что не посещает?

— Да.

— Милл, я сейчас, конечно, лезу не в своё дело, но на что вы тогда живёте? Той зарплаты, что я тебе плачу, не хватит и на половину месяца. Спонсоров у Пашки больше нет…

— Как это нет? — вскакиваю, но под пристальным взглядом Иваныча сразу падаю обратно.

— Спонсоров у него уже давно нет, и если так пойдет и дальше, то и не будет, — тренер говорит так, как будто подводит черту. — Вся его карьера висит на волоске. А он тратит своё время на чёрти что.

— Но он здесь всё время, до поздней ночи задерживается…

Замолкаю. А здесь ли он по ночам задерживается?

Иваныч с пониманием кивает.

— Поговори с ним, Милл. Бой через два дня, и уже в принципе невозможно что-либо поменять, но… Пусть хотя бы понимает, что будет, если он проиграет.

— Что будет? — спрашиваю с тревогой.

— Я не буду его задерживать, — в голосе тренера звучат стальные нотки, — и своё время тоже больше тратить не буду.

— Вы его выгоните? — встаю, но на этот раз не собираюсь садиться обратно. — Да как вы можете? Он четыре года уже здесь.