Царь без царства

Чего он никогда не видел и не знал, так это как мать их покинула. Отец словно нарочно придумывал тысячи оправданий, почему доброй Мири с ними нет. Она просто ушла – очень далеко и очень надолго – и даже когда Джен подрос достаточно, чтобы понять, что ушла она в странствие по миру теней… даже тогда он не знал пустоты, которая ухмыляется из полумрака – там, где только что лежал живой дышащий человек.

Встать-то он встал – но взгляд его остался бессмысленным, скользил по стенам. Еще пару минут ушло, пока в голову не закралась первая робкая мысль.

И эта мысль была о Сахре…

Нет, он не вспомнил, что сестра запропастилась, обещала прийти – и затерялась в Глиняном городе. Просто она оказалась единственным человеком, который для него существовал.

Джен испытал подлинное облегчение, вдруг очутившись на улице. Ночной воздух прянул в лицо. Скрип телеги и щелканье кнута казались музыкой. Пустота осталась за спиной, в доме. Он обязательно войдет туда опять, но… не сейчас. Сейчас он должен отыскать Сахру. Сказать ей.

Ему повезло: те, кто заступил бы ему дорогу ночью в Глиняном городе, никогда не остановят бегущего человека. Джену казалось, что улицы Джамайи пусты, только мыши и ящерицы бросались врассыпную. Харчевня была на том же месте, но юноша едва не проскочил ее, пробежав мимо. В пыли у дверей ползал горбун, вымаливая подаяние. В воздухе витал сладковатый запах отбросов. Сквозь закрытые ставни верхних этажей прорывался медный звон цимбал.

Юноша толкнул дверь – и очутился в самой чадной из преисподних. Пока он шел меж лавками и столами, он словно продирался сквозь паутину разговоров. Никто не остановил его, любопытные взгляды скользили по парню и уходили в сторону. Что-то было в его лице, он и сам это знал, пробираясь через толпу к старику-разносчику.

– Сахра наверху? – спросил он, взяв того за локоть и рывком развернув к себе.

В прошлый раз дед опасался юнца в добротной одежде – кто знает, что стрельнет этакому в голову? – но теперь уставился на Джена с немым ужасом. Отпустив старика, парень направился прямиком к лестнице. Крысеныш с бегающим взглядом, что вчера присматривал за шлюхами, попробовал преградить дорогу – его Джен просто оттолкнул.

Ночью, в самую горячую для «Лотоса» пору, наверху было не в пример светлее. Толстые благовонные свечи выстроились вдоль стен, от ароматного дыма воздух стал тяжелым и вязким. В чересполосице света, тени и фимиама Джен не сразу разглядел матрону с белым от пудры лицом. Она выступила навстречу, подобно призраку.

– Господин желает отдохнуть? – спросила она мягким грудным голосом.

Если бы в ее словах проскользнул страх или она попыталась преградить дорогу – Джен бы и ее отбросил прочь. Однако голос словно надломил юношу. Он хотел объясниться, но слова застряли в горле, а воздух стал колючим и жестким. Джен судорожно глотал его и не мог отдышаться.

– Ты ведь… господин ведь брат Сахры, – проговорила матрона.

На мгновение Джен зажмурился, переводя дыхание. Силы покинули его, в боку нестерпимо кололо, а колени тряслись от напряжения.

– Мне нужно ее увидеть! – сказал юноша и сам не услышал собственного голоса.

– Я… не могу, – казалось, женщина колебалась с ответом. Юноша схватил ее за руку и притянул к себе.

– Я заплачу… Сколько нужно, только скажи цену! Мне нужно ее увидеть!

Взгляд женщины метнулся за спину Джена, парень услышал, как громыхают по лестнице шаги.

– Отпусти, – тихо и твердо произнесла она. Пальцы юноши разжались. Он привык подчиняться приказам, а от женщины исходила спокойная властность царицы, пусть даже царицы шлюх. – Все в порядке, – громко произнесла она, – этот человек пришел по делу.

Трое амбалов – быть может, те самые, что накостыляли ему вчера, когда он пытался забрать Сахру – уставились на них засаленными взглядами.

– Я сказала, пришел по делу! – властно повторила женщина. – Ко мне, а не к девочкам.

– Но Фарак… – начал было один, однако матрона оборвала его:

– Ваш Фарак опять наделал в штаны. Убирайтесь! Вон!

Ругаясь и проклиная старую подстилку, громилы начали спускаться обратно.

– Мне нужно… – хотел сказать юноша, когда женщина легонько шлепнула его по щеке.

– Если начнешь снова, я позову их обратно. Пошли.

Джен позволил ей взять себя повыше запястья и увести в дымные глубины коридора. Он думал, проститутка ведет его к сестре, но они прошли мимо комнаты Сахры, завернули за угол, минуя все новые двери. На юношу обрушилась какофония звуков: стоны, вскрики, смех, музыка…

– Садись, – приказала женщина, когда из полутьмы вынырнула оббитая парчой скамейка. – Только осторожно, эта рухлядь старше меня.

Джен сел, и перед ним оказалась эмалевая пиала с редким разбавленным вином, матрона присела перед ним на корточки.

– Сахры нет в «Лотосе». Даже если б я могла… нет, я не знаю, где она сейчас.

Понадобилось два глотка, пока до парня дошел смысл сказанного.

– Я понятия не имею, где она, – опередив его вопрос, сказала женщина. – Ты можешь обойти все комнаты, но, боюсь, тебе не хватит денег.

По ее губам скользнула усмешка. Только сейчас Джен по-настоящему разглядел собеседницу. «Боги, а ведь она не так уж стара», – мелькнула неуместная мысль. Она была худа и с годами утратила былую округлость, но это белила и резко подведенные глаза старили проститутку.

– Тогда как…

Матрона резким движением расправила накидку на плечах.

– Говорю же, я не знаю! Я здесь, чтобы принимать плату, а не следить за всеми. За порядком присматривает Фарак с парнями. Можешь спросить у них, но они не ответят… Старый Сах крутится в зале, но вряд ли смотрит на девочек. Его яйца отсохли еще при царях-колдунах.

Джен молча слушал. Пиала опустела, и он сам не заметил, что глядит на матрону во все глаза.

– Не смотри на меня так! – внезапно окрысилась женщина. – Мне плевать, что там у тебя за беда, все, что меня волнует – это Сахра. Девочка заслуживает большего, чем притон для богатеньких сынков.

Юноша отвел взгляд, но матрона, словно смутившись, заговорила примирительно:

– Ну, есть у меня одна подопечная, Саземе… Они с Сахрой работали на пару, целую луну. Еще до того, как твоя сестрица пришла в «Лотос». Но ее время придется оплатить.

– Сколько?

Женщина вновь усмехнулась.

– Саземе стоит недешево, ты поймешь, как увидишь. Скажем… семь по десять шетитов. Фарак убьет меня, когда узнает.

Лихорадочно, точно боясь, что она передумает, юноша нащупал под рубахой кошелек.

Саземе и впрямь стоила своих денег: тонкая, как стебелек, и темнокожая, как самое черное эбеновое дерево – она была одета лишь в панталоны из полупрозрачного шелка и лоскут ткани на груди. Шлюха убрала волосы в металлическую сетку, а глаза прикрыла позвякивавшей вуалью из бронзовой проволоки и крохотных подвесок.