Carere morte: Лишенные смерти

— Тень! Ты тоже заметила её, Мелисса? — встрепенулась Сесилия. — Что она? Если чутье не обманывает меня, то… — госпожа Калькар охнула и зажала рот ладонью, ужас отразился в её глазах.

— Лира Диос — глашатай Макты, голос Бездны, — отрешённо проговорил Владыка и по залу прокатился единый потрясённый вопль. Дэви взмахом руки потушил весь свет, и спасительная тьма скрыла взоры присутствующих, остался лишь стук десятка сердец, разбуженных страхом: тук-тук, тук-тук.

— Наша Госпожа — большая оригиналка, — решился пошутить Адам, спокойный голос вампира дрожал. — Выбрать смертную, носящую фамилию Диос…

— Её нужно убить, господин! — крикнула Сесилия. — Сейчас же! Немедленно! Зачем вы дали ей уйти?

— Она выведет нас к Избранному, — возразил Адам, но вампирша не отступала:

— Я сама вырежу ей уста! Те, что приходили до неё, едва не погубили наш мир!

— Ты путаешь причину со следствием. Голос Бездны — всего лишь глашатай конца, а не сам разрушитель, — негромко сказал Дэви. — Право смешно, старейшая.

— Что же делать?!

— Забудьте о том, кто она! Это неважно сейчас! Лира отдаст нам Избранного и надеюсь, после мне удастся приветить юную Диос. Она понравилась мне. Я понял всё, заглянув в её глаза. Одинокий, разочаровавшийся ребёнок. Она трагически лишилась родителей, она больна от своего одиночества — девушка, узнавшая смерть до того, как узнала жизнь, смертная, впустившая в себя Бездну до того, как стала вампиром, — она ещё не ведает, что Бездна говорит её устами. Редчайшей красоты мотылёк попал в нашу сеть! Такие мотыльки пролетают не чаще, чем падающие звёзды, и я загадаю своё желание!

— Великий вампир? — синхронно прошептали трое или четверо.

— Великий… — в темноте ему привиделись белые глаза Макты, Первого вампира, и голос изменил Владыке бессмертных. Дэви на секунду закрыл глаза. Он глубоко вдохнул и выдохнул, ставя заслон давнему страху, и промолвил:

— Я сам буду инициировать Избранного. Мы получим Великого вампира и будем неуязвимы! И Низшие, и Орден оставят мечты о господстве.

"Ловушка, — запоздало пришло на ум. — Вот она — ловушка, о которой предупреждала Пророчица!" Поддавшись слабости смертных, он решил повременить с инициацией Избранного, и игра затянула его. А в этой игре со многими участниками может быть только один победитель. Останется ли Дэви при своей вечности и власти, сейчас не знала даже Бездна.

Глава 32 Тень на крыше

От церкви Лира добралась до нужной улицы и в замешательстве остановилась у первого же дома. Она поняла, что не помнит, как выглядел дом Селесты. Её привезли туда в предрассветной тьме, ещё не вполне очнувшуюся, а, сбегая, девушка думала вовсе не о внешнем виде дома.

Лира потёрла лоб, вспоминая. Два этажа… На крыше, кажется, была площадка для прогулок — интересно, в Карде на многих домах такие площадки… Дом вроде бы был покрашен бледно-жёлтой краской. Девушке запомнились и ажурные ворота, через которые она лихо, совсем как в детстве перелезла, напрочь забыв о своей смертельной болезни… Вот узор ворот она, пожалуй, помнила лучше всего.

Два особняка самого респектабельного района Карды охотница прошла и в третьем опознала нужный дом. Подобрав платье, она перелезла ворота и торопливо прошмыгнула к дверям. В холле рассеянный супруг Селесты легко принял её объяснение: "Гуляла в саду". Лира добралась до своей комнаты, не раздевшись, повалилась на кровать и тут же уснула.

Она проспала недолго, но, проснувшись, чувствовала себя отлично. Недавние события, отделённые трёхчасовым сном, отдалились на сотни миль. Лира переоделась и вышла из комнаты, спустилась вниз. Она надеялась, что Селеста ещё не возвратилась, но госпожа Ларгус оказалась дома.

После обеда Селеста чопорно пригласила девушку для беседы в малую гостиную, и, едва они остались вдвоём, быстро спросила:

— Куда вы выходили утром? Отвечайте!

Лира опустила глаза. Как ни строг был Доминик Гесси, Селеста превосходила его в десять раз.

— Я гуляла в саду…

Селеста презрительно скривила губы, давая понять, что не верит её словам. Охотница неловко попыталась оправдаться:

— Я рассматривала дом. Он такой красивый…

— Мои дети не лгут мне, — сказала госпожа Ларгус, — но это не значит, что я не ведаю, как выглядит ложь.

— Ваша дочь утром говорила, что видела на крыше крылатую тень, — наугад сказала Лира. Селеста неожиданно изменилась в лице.

— Я пошла проверить, — смелее продолжила девушка. — Вдруг это был carere morte?

Удивительно! Госпожа Ларгус уже не обращала внимания на явную, неприкрытую ложь: даже если это и был вампир, какие его следы можно найти днём? Селеста пробормотала:

— Это был Рикард, несомненно, Рикард… Опять!

Лире оставалось только изображать неподдельный интерес к её словам.

— Рикард — мой брат, и он carere morte, — сказала, как отрубила Селеста и встала. — Пойдём, Лира.

Лира, вежливо склонила голову и последовала за старшей. Они прошли в комнату, где дети Селесты — двойняшки, мальчик и девочка, играли на рояле. Лира позавидовала счастливому неведению этих малышей: родители умело ограждали их от мира carere morte и их убийц.

— Вот он, — Селеста показала темноволосого молодого человека на маленькой фотокарточке, стоящей на каминной полке. — Здесь он ещё смертен, — она вдруг поморщилась от диссонанса, — Джезабел, ми и ля! — дочери. — Я вступила в ряды охотников, когда узнала, что он стал carere morte, — продолжила она. — Я надеялась, что смогу защитить детей от него, но защита этого дома до сих пор слаба точно так же, как до моего вступления в Орден, — она решительно развернулась. Лира поспешила за ней обратно в гостиную.

— А почему защита дома не усилилась? — осторожно полюбопытствовала она в коридоре. Селеста усмехнулась. Нервно, не похоже на себя:

— Здесь есть его кровь.

Лира не стала продолжать расспросы. Главное, неожиданное — ей удалось убедить госпожу Ларгус в своей невиновности.

Она возвратилась в свою комнату, заперла дверь и бросилась на кровать, равнодушно уставилась в потолок. Во рту нарастал мерзкий привкус, словно она наелась мыла. Охотница знала, отчего это.

Она не любила ложь. Прежде Лира всегда говорила только правду и гордилась своей честностью. Она в её глазах была признаком силы.

"Эта ложь была необходима", — успокаивала себя охотница… и не верила себе.

"Лира, что ты творишь? Это ты ли?"

Она подумала, сколько лжи будет впереди, и горько рассмеялась. Пожалуй, в обман можно одеваться так же, как в честность. Последней Диос начинали нравиться её новые одежды… А мерзкий, скользкий, едкий привкус во рту скоро исчезнет.

"Скоро я стану вампиром, — подумала она. — И мне придётся привыкать к новому вкусу: солёное, густое, горячее…".

Она станет вампиром. Да, довольно прятаться за красивыми названиями: "Бессмертные", "carere morte"! Вампиром! — Лира подскочила к зеркалу. Симпатичная, даже красивая девушка посмотрела на неё из зазеркалья. Только не было в её глазах чего-то важного. В них зияла та же пустота, что в глазах Дэви: бесконечный коридор, уводящий во тьму.

"В Бездну…"

Охотница знала: многие вампиры боятся открывающейся им вечности. Многие carere morte сходят с ума и сами бросаются на ножи охотников, но Лира не такая… Она умнее, и мысль её стремительней. Она проживёт долго, очень долго, а, устав от вечности, просто уснёт. Бездна не дождётся её души. О, Она уже улыбается, Она уже успокаивает: "Твоя душа будет ценна для меня, пока она будет в твоём бессмертном теле. Ты станешь голосом моим".