Царство страха

Я как-то не особо задумывался о грядущем визите Гейл Палмер. Но Дебора, мой мажордом, внесла его в наш рабочий ка­лендарь, в смысле, отметила дату карандашом — наверное, она считала, что мне тут недостаточно весело приходится. Может, именно так дела и обстояли, но Гейл Палмер вряд ли могла по­править ситуацию — меня совсем не привлекали такие крупные мясистые шалавы и истории их жизни.

* * *

Однажды вечером, когда как раз сражались баскетболь­ные команды Сикаруз и Джорджтауна, Тим Чарльз, мой ста­рый друг, яро болевший за Джорджтаун, зашел посмотреть игру и заодно починить мой макинтошевский усилитель. На задней стене усилителя находились два внешних предохра­нителя, и я каким-то образом знал или, скорее, чувствовал, что внутри находится еще один предохранитель, чему Тим не мог поверить. Он был настолько уверен в собственной правоте, что разобрал усилитель на полу в кухне на состав­ные части, как какие-то дешевые наручные часы. У нас так­же тусовался Симмс Лакетт, внук великого конфедератского адмирала Рафаэля Симмса — он вообще торчал у нас все время.

У меня шла самая запарка с так и не законченными «Песня­ми обреченного», работа над которыми как раз недавно прерва­лась из-за Флойда Уоткинса и гигантского дикобраза. Кэт, моя ассистентка из Университета Флориды, тоже находилась здесь. Рукописи книги в беспорядке валялись по всему столу. Кэт зани­малась тем, что следила, чтобы все три копии манускрипта оста­вались идентичными — один экземпляр я постоянно правил, она вносила правку в остальные два. У меня не было намерений ла­пать ее, но я подумывал, что позже мы сможем вместе отпра­виться в горячую ванну и немного повеселиться. Я только что за­кончил статью для какого-то женского журнала, нечто вроде Еllе, и испытывал по этому поводу огромное облегчение. Теперь оставалось убраться дома — и вся ночь впереди.

Хотелось бы обратить ваше внимание на некоторые мелкие, но необходимые детали, чтобы вы поняли, что произошло. Я со­бирался посмотреть игру «Джорджтауна», посмотрел бы ее в лю­бом случае, даже если бы со мной осталась одна только Кэт. Мне нравилось смотреть с ней спортивные игры — она охотно заклю­чала пари. Затем Тим или Симмс выяснили, что вслед за игрой буду показывать присуждение премий «Грэмми», там обещали Джимми Баффетта, и они очень хотели увидеть его. Что до ме­ня, то глаза бы мои не видели долбанных «Грэмми» — никогда не смотрел и не собирался.

Тем временем, усилитель все еще валялся в разобранном виде на полу. Тим пока что не понял, где же находиться пере­горевший предохранитель — понятно только, что в самой глу­бине устройства. Я знал об этом, Тим, похоже, нет, Симмс во­обще плевать на все это хотел. Он накачивался пивом — соби­рался потом пойти в город потанцевать. Планы Тима были по­проще — после игры он возвращался домой, обедать со своей женой, Кэрол Энн.

Матч удался. «Джорджтаун» победил с разрывом в два очка. Я ждал, когда же они, наконец, смоются. Думается, мы покурили травы. Мне уже не терпелось повести себя очень и очень... раскрепощенно, но это было исключено в их присутствии. Возможно, Кэт знала, о чем я думал; хотя мы ничего конкретного на тот вечер не планировали, она понимала меня без слов.

Злобная техника отчаянно сопротивлялась Тиму, который никак не мог ее одолеть, а Симмс, уже порядочно набравшись, понемногу оседал в своем кресле. Напиваться с Симмсом — удо­вольствие сомнительное, рано или поздно он начинал бубнить о своем испытательном сроке. В довершение всего к моему отчая­нию я бросил взгляд на календарь (может, в самом деле вспом­нил про планировавшийся визит), и увидел пометку Деборы: «Гейл Палмер». Всего на минуту эта надпись попала мне на гла­за, и тут же внутри меня что-то КЛИКНУЛО. Я вспомнил, как Симмс жаловался на женщин в Эспене — мол, потанцевать вооб­ще не с кем, все они дерьмо глотают вовсю — орава шлюх. Лю­бил танцевать, засранец.

Это показалось подходящим решением проблемы и, не успев даже подумать как следует, я сказал:

— Симмс, по-моему, я понял, как облегчить тебе жизнь, твою мать.

Он уже, кажется, не больно-то переживал — но какому угод­но поводу — и не втыкал в ситуацию. Я попытался расшевелить его, завести и сподвигнуть на подвиги.

Он отчаянно тормозил, но я не унимался.

— Есть отличный вариант на вечер! Горячая, страстная жен­щина!

Я показал ему фотографии. Показал вырезки из газет. Я старался для нее изо всех сил:

— Ты ей просто позвони, и вы сразу встретитесь. Она уже го­товенькая, точно говорю. Я оплачу вам всю выпивку!

Я уговорил его пойти в соседнюю комнату и позвонить Свидетельнице. Я мог остаться и послушать, о чем они говорят, но оно мне было надо? Главное, чтобы Симмс ушел к ней.

Симмс тем временем зашел на кухню и объявил:

— Она хочет встретиться с тобой. Хочет увидеть тебя прежде, чем мы пойдем танцевать.

Чтобы разрулить ситуацию, потребовалось три звонка и, со­ответственно, три захода Симмса на кухню. Свидетельница хоте­ла встретиться со мной, а я вот как-то не очень. Наконец, я не выдержал и сказал: «Ладно, ох, блядь, Симмс, пусть она берет машину и едет сюда, но пусть водитель не уезжает и ждет ее здесь».

Она отказывалась встречаться с Симмсом без меня, и мне это здорово не нравилось. Явившись на кухню в третий раз, Симмс сказал:

— Она спрашивает, можно ли ей взять с собой мужа.

— Нет, черт побери! Ни в коем случае. Даже в качестве води­теля.

Мы потеряли еще полчаса, обсусоливая то и се, прежде чем она согласилась на эти условия.

Симмса, понятно, не сильно обрадовало появление в кад­ре какого-то мужа. Она хотела поговорить со мной, погово­рить о секс-бизнесе. Она воображала себя Ральфом Надером секс-бизнеса и собиралась запустить линию секс-игрушек, причем не так просто, а в партнерстве со мной. Я не собирал­ся иметь к этому ни малейшего отношения, разумеется; ни­какого интереса это предложение не вызывало, а весь мой опыт общения с ней характеризовал ее как опасного и нече­стного человека. Сейчас, когда я рассказываю эту историю, хорошо видно, как мало-помалу я терял контроль за ситуа­цией.

* * *

Минут двадцать спустя раздался стук в дверь. Я договорился с Симмсом — надеюсь, не лень стала тому причиной — что он про­водит ее на кухню, мы пожмем друг другу руки, и они уматыва­ют танцевать. Я даже дал ему деньги... Тут-то мы и просчита­лись по-крупному.

Я встал и сказал Свидетельнице «Привет», а она немедленно стала бормотать все те вопросы, которыми одолевала меня ранее в письмах: «Как с твоей личной жизнью? Что ты думаешь о сексуальном белье?» Грязь и мерзость, к которым я не собирался иметь ни малейшего отношения.

— Тихо. Тихо. Ведите себя ПОТИШЕ!

Зачем-то я обратился к Симмсу:

— Ей придется вести себя тут поспокойней.

Симмс тем временем продолжил смотреть присуждение «Грэмми», и как-то так незаметно получилось, что Свидетельни­ца тоже устроилась в кресле по соседству — тоже, типа, «Грэмми» посмотреть.

На какое-то время мне и вправду удалось ее угомонить. Если она опять начинала что-то бубнить, я резко гавкал: «Затк­нись!».Во время рекламы она снова начала что-то лепетать и до­ставать меня. Когда она продолжила расспросы о моей сексуаль­ной жизни, я всучил ей свой рассказ «Ходок».

— Ладно. Тебе любопытно? Тогда читай вслух, тут все напи­сано.

Она не стала дочитывать «Ходока» и, вообще, заметно напряглась.

— Что это с тобой? — спросил я ее. — Продолжай. Читать, что ли, не умеешь?

Дойдя в лучшем случае до середины, она сказала:

— Вааау... что это за дерьмо такое? Что за извращенец...

Ее проняло конкретно, но я заставил ее продолжить чтение. Я знал, что она сможет вынести кое-что из этого рассказа на ос­нове собственного опыта, так оно и вышло. Закончив, она уже больше не шумела. Тем временем мы ожидали выхода Баффета, и я становился все более раздраженным.