Царство воров

– Нет же. В тринадцать ты занималась тем, чем и положено девочке. Ты все делала правильно. Я рано взял в руки меч. И до сих пор помню первого убитого.

Эмеральд вздрогнула, представив мелкого мальчишку Фрэнсиса с окровавленным мечом.

– На поле боя?

– Нет. Это был раб, - тихо ответил он. Лицо его помрачнело.

– Это был приказ Аскона?
– еле слышно спросила девушка.

– Да.

– Сколько тебе тогда было?

– Восемь.

– Ох... Мне жаль.
– Она не знала что еще сказать.

Фрэнсис молча посмотрел на нее. Потом вдруг остановился и, протянув к ней руку, заправил мокрый локон за ухо. На него уставились большие зеленые глаза. Под левым около синяка протянулась царапина. На ухе высохшая кровь - видимо, Святоша пропустила, когда умывалась.

Руки изодраны, тонкая сорочка грязная, мокрая, в бурых разводах. Помимо всего прочего, у нее болит живот из-за заставших в джунглях регулов.

Это все не считая того, как она переносит невзгоды морально. Любой испугается, если за ним рванет стадо дикарей, мечтающих насадить человечинку на копье.

Но она переживает о его чувствах. Того, кто так с ней обошелся.

Что-то теплое и светлое разлилось в груди, но вместе с этим и появился прогорклый комок в горле.

Эмеральд Стоун необычайно прекрасный человек. И Фрэнсису уже давно невыносимо стыдно за то, как он с ней обращался в прошлом.

– Синяк вот здесь появился.
– Прохладные пальцы невесомо провели по скуле.
– Такое путешествие не для тебя. Это мне жаль, Эми. И еще... Мне жаль, что Аскон увез тебя против воли. За остальных не извиняюсь, такова жизнь. У Кальдеррана нет выбора. Но мне жаль, что в эту круговерть затянуло тебя.

Рот ее удивленно приоткрылся, и у принца вдруг возникло желание снова попробовать вкус ее губ.

Но, конечно, он не стал. Это же Святоша. Добрая монастырская девушка, у которой он украл первый поцелуй. Невинная и чистая, как только распустившийся бутон нежной розы. С ней нельзя так.

Это не Сату, которая понимала, что будущего нет. В Эми всегда живет надежда на светлое будущее, и неуместное проявление его интереса она расценит совершенно иначе. Подло играть с ее чувствами.

Сглотнув, он отвернулся от манящих розовых губ. Досадливо рубанул мечом ни в чем не повинную свисающую лиану.

– Болит живот?

На щеках девушки разлился стыдливый румянец.

– Немного. Я потерплю, все в порядке.

– Ты же целительница. Может, насобираешь какие-то травки?

Она покачала головой.

– Здесь ничего полезного нет. Либо я просто про эти растения не знаю. Вон только растет буйно кареллум.

– Для чего он?

– От запоров, - хихикнула она.

– Знаешь, мне будет не хватать тебя когда вернемся, - он улыбнулся. Не выдержал.

Хоть и хотел держаться подальше и выстроить стену.

– Я приеду на твою коронацию, - шутливо пообещала она.

– Думаешь, корона станет однажды моей?

Сказал и напрягся от того, как незаинтересованно прозвучал его голос. Как будто ему уже плевать на трон.

– Я в этом уверена.

Беззаботное спокойствие как рукой сняло. Он уже не слушал ее щебетание, замкнувшись в себе и думая о своем.

Ему нужен трон. Ему нужно Стеклянное сердце, чтобы вернуть Кальдерран к жизни. Вот чем стоит забивать голову. Временно связующая ниточка между ними не должна перерасти в нечто большее. Ни для кого из них.

Она что-то спросила еще, но Фрэнсис даже не расслышал. Сжав губы, он тряхнул волосами и прохладно сказал:

– Хватит болтать, пойдем. Впереди еще долгая дорога.

**

Глава 10

Акку

– Ты чего застыла?
– поторопил Северин.

Синие глаза то и дело просматривали на небо. За ними бежала бескрайняя туча, облаченная серой завесой. Ливень обещал быть долгим. Такими тут бывали дожди с севера, как говорила Лакрима. Могли идти месяцами безостановочно.

– Показалось, - задумчиво ответила Акку.

Звук, и впрямь, был похож на какой-то другой звук из прошлого. Но ничего толком понять она не смогла. Только в висках неприятно застучало от тщетных попыток вспомнить.

– Это нас ищут. Бежать надо!

Девушка встряхнула головой и мысленно собралась. Хватит. Нужно бежать, иначе даже страшно представить что с ними будет, если их поймают.

Как можно скорее они срубили украденным серпом гигантский цветок орхидеи. Спустили на воду и залезли внутрь, как в лодку. Веслами послужили бамбуковые стебли с примотанными листьями филодендрона. Жесткие и плотные стебли хорошо подходили на эту роль.

Внутри цветка стоял тяжелый и сладкий запах, от него мгновенно закружилась голова, и беглецы, намочив платки в воде, повязали их на своих лицах, прикрывая рты и носы. Гребли оба, чтобы оказаться на другом берегу как можно скорее. Им удалось скрыться в зарослях до того, как на берегу появились люди.

Тяжелый ливень с севера их все-таки догнал. Вода лилась стеной, и во мраке грязных тропиков не было видно ни зги. Жижа под ногами хлюпала, мягкие тапочки были убраны в сумку. Вместо них волшебница обула калоши, которые утащила у Лакримы. Впрочем, и калоши против грязных ручьев под ногами и склизкого ила мало помогали. А когда одна из них повязла в трясине и с булькающим звуком исчезла, то пришлось и вовсе передвигаться босиком.

Северин тоже разулся, закатал штаны, как и Акку. Ноги с трудом переставлялись.

– Мудрый Веши, нас засосет грязь!
– в панике крикнула магу девушка.

Из-за хлещущей воды приходилось кричать, иначе ничего не разобрать.

– Останавливаться нельзя! Нас ищут таны!
– помотал головой Северин.

Он тоже устал. Бежать в таких условиях было невыносимо трудно. Кое-где валились папоротники и небольшие пальмовые деревья - их корни размывало водой. Но беглецы не останавливались.

– Акку, нельзя медлить!
– подгонял Северин.

– Знаю!
– отозвалась Акку, выдергивая ступню из жижы. В ноге прострельнула боль. Опять на что-то наступила.

Когда в очередной раз раздался звук из рога, они замерли и переглянулись.

– Мы хорошо оторвались. Звук еле слышен.

– Да, пожалуй, переплыть озеро было удачной идеей.

Остановиться все же не решились. А постоянно пользоваться магией и делаться невидимыми не получится - магический резерв слишком быстро и сильно истончается. Такое заклинание не дается просто так. Они сохраняли свои резервы чтобы согреваться. Постоянно находиться под холодным дождем - удручающая действительность, но поделать с этим ничего нельзя.