Царство воров

Поднявшись по витой лесенке на башню с городскими часами, он пораженно уставился в бескрайнее море песка. Дюны вздымались горячими волнами, облизывая город со всех сторон. Небо припылено, рассеянный воздух с частицами песка непривычен. Дышится сухо и тяжеловато.

Песок был в Аррукане необычный - пастельно-розовый. Нежный цвет напоминал лепестки распустившихся роз. Но, наверняка, был точно раскаленная сковорода.

Люди смуглые, темноглазые и темноволосые, с крупными кудрями. Девушки все стройные, как на подбор, а вот мужчины, наоборот. Яркие льняные ткани обтягивали животы и сбитые бока.

Узкие улочки, каменные стены и, не смотря на тяжелый сухой климат, множество пальм и зелени.

Внизу ждал Вередин.

– Ну как Симфелат?

– Колоритно, - спокойно ответил Сардан.
– Мужчины здесь не привыкли к физическому труду, судя по их внешности.

– Только городские. Тех, кто живут кочевниками, может ветром сдуть. И, конечно, ты не видел основную массу мужчин - они все на шахтах или рудниках, добывают золото и руды. Эти бедняги живут не самой легкой судьбой.

Маро посмотрел на старика пытливо.

– Вы что-то от меня хотели?

– Да, предупредить. Болтайтесь по городу и выспрашивайте про вашу сестру только когда нет представления. Не то вызовите ненужные вопросы. Вы тоже артисты, не забывайте об этом. Здесь чужаков не любят.

– Хорошо.

Отвязавшись от Вередина, Маро побродил по городу, осматриваясь. Он не приставал к людям с расспросами, решил пока просто рассмотреть город.

Симфелат его поразил, конечно. В Аррукане он был впервые, Розовая Пустыня ни на что не похожа. То, что он прочитал в школе из учебников, и рядом не стояло с действительностью.

Полный красок, шума, сладкого воздуха город притягивал своим разнообразием. Одежды женщин были слишком откровенны, но красивы и воздушны. Руки и шеи были усыпаны золотом - не удивительно, в их-то краю.

В свою очередь, арруканцы тоже бросали на него любопытные взгляды. Он выделялся светлой кожей и одеждой. На блондинку Сирену с голубыми глазами, наверняка, пялятся и похлеще. Где же его спутники сейчас?

Так Сардан и шатался по узким улочкам до самого вечера, вдыхал новые незнакомые ароматы, прятался в тени пальм. Только чувство голода отрезвило и повело его обратно к цирку. Оранжевый закат окрасил Симфелат в удивительное розовое марево. Заискрились стены зданий кварцем, переливаясь и играя бликами. Маро казалось будто город усыпан бриллиантами. Сладко запахла бугенвиллея.

Цирковой дилижанс уже почти весь распаковался, кибитки с артистами и клетки стояли поодаль. Высоко тянулся ввысь желто-красный шатер с развивающимся на пике флагом Валиарии. Установлены лавки и трибуны, в центре - арена и все необходимые снаряды для эквилибристов, под самым куполом натянут канат. "Фардусс" готов принять первых зрителей Аррукана.

– Представление уже завтра.
– Из-за спины подошел чародей.
– Разузнал что-нибудь?

"Не твоего ума дело", - хотел бросить Сардан, да вовремя прикусил язык.

Рано пока ругаться с циркачами. Как ни неприятно признавать, а все же они от этих клоунов сильно зависели.

– Нет. Пока нет, - со всей любезностью ответил Сардан.

– Ну ничего. Мы тут еще неделю точно будем. А может и дольше. Сегодня все билеты скупили за полтора часа! Видел бы ты очередь у кассы!
– с восторгом произнес Типпо.

Раньше Сардан поглумился бы над этой радостью - циркачи даже при ежедневном аншлаге зарабатывали сущие копейки. А ведь помимо собственного пропитания нужно прокормить медведей, тигров и всю прочую живность. Сами артисты сидели на какой-то мерзопакостной баланде, которую довелось попробовать и Сардану. Животных такой дрянью не накормишь, им мяса подавай. Сардан не мог понять этих сумасшедших артистов, выбравших кочевую жизнь для увеселения богатеев.

Но сейчас он и сам был беден, с буквально дырявыми карманами, а потому на новость о продаже всех билетов, одобрительно кивнул головой.

– Здорово, что здесь любят цирк.

– Цирк любят везде, - возразил Типпо.
– Даже в самую проголодь люди всегда находят монетку-другую, чтобы посмотреть на что-то волшебное и приятное. Цирк возрождает в нас детей. Дарит чувство прекрасного детства.

Маро скептически скривил губы, но промолчал. Ну точно сумасшедшие.

В нем эта кутерьма не вызывала ничего, кроме раздражения и желания запереться в тишине.

– Если так пойдет, то нас пригласят в столицу - Инфанари. В прошлом году повезло - мы там много заработали. Правят Арруканом халиф с сестрой - близнецы Саддафи.

– Правят сразу вдвоем?
– удивился Сардан.

– Да нет же. Официально только халиф правит. Бедняга не может жениться который год. Все его невесты бесследно исчезают перед свадьбой. Ходят слухи, что расправляется с ними его сестра, потому что не хочет расставаться с властью.

– Как банально.

– Ага. Но самое нелепое - желающих девиц, мечтающих попытать свое счастье, по-прежнему хоть отбавляй. Когда халиф объявляет неделю танцев, то стекается ко дворцу безумное количество девушек. И откуда столько берется их... За эту неделю он приглядывает себе невест. В конце концов, останавливает выбор на одной.

– И любая может попробовать стать невестой?
– не поверил Сардан.
– А как же происхождение?

– В том-то и дело, что любая. Происхождение здесь важно лишь у мужчин. Вот только четыре года подряд, с тех пор, как стал халиф искать невесту, несчастные пропадают.

– Мутная история. Либо просто байка.

– Наверное, - согласился Типпо.
– В любом случае, хорошо, что мы приехали не в неделю танцев. Не то цирк остался бы без значительного количества зрителей.

– Ага. Удачно.

Кое-как избавившись от назойливого чародея, Сардан отправился искать Рикхарта с Сиреной. Пора бы составить хоть какой-то захудалый план. Они не могут просто болтаться здесь, как неприкаянные. Где их, вообще, черти носят?

В их кибитке Рикхарта не оказалось. Зато шумно спорили акробаты. Сардан даже не стал заходить внутрь. Вместо этого он направился к кибитке Сирены и Лу.

Света у них не было, стояла кромешная тьма. Либо легли спать, либо еще не появлялись. Маро даже не заметил, когда на землю опустилась ночь. Оказывается, в Аррукане темнеет мгновенно.

Вздохнув, он хотел было развернуться, как до него донеслась быстрая и тревожная музыка, от которой волоски на коже буквально встали дыбом. Юноша пораженно замер, перестал дышать. В жизни он не слышал ничего прекрасней. И тягостней.

Струны драматично ревели и стонали, но звук был чистый и пробирающий до дрожи, заставлял вслушиваться в каждую переливающуюся светом ноту. В животе затрепетало мягкими крылышками, щекотнуло мельком в груди, оставив после себя теплоту. Сглотнув, юноша переступил с ноги на ногу. Очнулся от музыкального гипноза, заморгал.