Царство воров

Солнце скрылось за джунглями и, наверняка, уже приближалось к горизонту. Дождь успел упасть четыре раза, пока они ждали. Все промокли, тяжелый липкий воздух начал понемногу остывать, принося облегчение разгоряченной коже. Свет мистически рассеивался сквозь густую листву папоротников и рододендронов, и смотреть на черный проход стало больно для глаз. Он превратился в пятно. Эми зевнула.

А потом вдруг рядом встрепенулась птичкой Эйо, закричала громко:

– Белый принц возвращается! Вышел из озера!

Резко устремила Эмеральд Стоун свой взгляд на шагающего по поляне принца, да так и застыла от увиденного.

Фрэнсис Адара шел уверенным и ровным шагом, в руке держал огромный меч из прозрачного стекла. Почти такой же, как у него был. Из горного дортура с хребтов Гелькетры. Но этот был шире и длиннее, своей мощью, кажется, превосходил даже лучший из всех мечей, каковым тот считался по праву. Острие поблескивало в лучах уходящего солнца, приковывало к себе внимание.

Но больше, чем меч, Эми изумили волосы принца. Они вновь стали длинными. И не до лопаток, как раньше. Спускался светлый водопад блестящей платины до самых бедер. Похоже издалека на бесконечные ручьи, бегущие по широким плечам и груди. Густые пряди спутались немного, закрыли часть лица.

Изумленная девушка бросилась было ему навстречу, но успела сделать только три шага. Остановилась, почуяв, как грохочет сердце. Как становится невыносимо больно на душе от плохого предчувствия.

На лице принца застыл холод и безразличие. Как тогда, при самой их первой встрече на поле у Лиры, когда он едва не убил ее, приняв за юношу. Заметив движение с ее стороны, Адара посмотрел в ее сторону с прищуром, пытливо, усмехнулся самому себе.

Страшная догадка уже гуляла на подкорках сознания, но она до последнего гнала ее от себя, не хотела принимать. Даже думать об этом было больно. Закусив щеку изнутри, Эми Стоун сдерживала себя, чтобы не заорать от отчаяния. Одинокая слеза покатилась по девичьей щеке.

Ее плечо сжала рука Жреца. Понял и Амалла, что принц изменился. Он с опаской смотрел на нового Адару.

Подойдя к ним, принц молча уставился на Эми, что-то в ней выглядывая. А ее язык будто к небу прилип. Она не могла издать ни звука, только смотрела в ответ, неистово желая, чтобы все оказалось просто сном. Глупым кошмаром.

– Вижу, ты получил силу, Белый Принц, - задумчиво изрек Амалла.
– Я рад. Хоть плата и оказалась высока.

– Чтобы убить сильнейшего из всех волшебников на свете нужно и самому стать сильнейшим. Не так ли?
– прохладно ответил принц.

– Согласен, - с почтением кивнул Амалла. Он тщательно подбирал слова, осторожно пробираясь сквозь лед юноши.
– Расскажешь ли ты нам, как сложился разговор с богиней?

– Рассказывать нечего, Жрец, - высокомерно бросил тот, глядя на жреца сверху.
– Ты и так все сам понимаешь. Мне нужно поскорее отправиться на Цедес, чтобы убить царя воров и предотвратить разрушение всего мира, а заодно вернуть Стеклянное Сердце. Источник находится там, и он сильно нужен Кальдеррану. Без него мое королевство умрет.

– Да, так и говорилось в пророчестве... Сегодня будет праздник по случаю...

– Ты разве не услышал, Жрец?
– грубо перебил Фрэнсис главу селения.
– Мне нет дела до глупого празднования, нужно покончить с ним как можно скорее. И да, - тяжелый взгляд вдруг опустился на Эмеральд, сердце ее рухнуло в пятки от холодной тьмы, которой повеяло от него.

– Верни мой Дар. Чтобы победить Владыку - мне пригодится все.

Она и так хотела вернуть ему Дурман, ей не нужно чужое. Но то, каким ледяным тоном он это произнес, выбило почву из-под ног. Давно она не чувствовала себя воровкой. И вот опять.

Но хуже всего - понимать, что она его теряет. Принц не такой как прежде. Он в сто крат хуже.

– Я...
– на ее глазах снова выступили слезы, она замялась. Растерялась перед суровой холодностью принца.

Разве он похож в это мгновение на ее возлюбленного?

– Что ты обменял на силу, Белый Принц?
– тихо спросил Амалла.

Тот сжал челюсть, ничего не отвечая. Не смотрел на Эми, глядел прямо перед собой.

Эми ответила за него:

– Любовь. Он отдал ей свою любовь, - прошептала с глухим надрывом. В горле собрался прогорклый комок.

Серые глаза пронзили насквозь, точно пойманную бабочку острой иголкой. Трепыхается перед смертью еще недолго, а потом ведь все равно умирает.

Так себя Эми и чувствовала. Потерянной, разбитой, опустошенной. Умирающей.

Она не была к этому готова. Думать не думала о том, что Хелеса может попросить себе и его любовь тоже! Как же так вышло?!

Люди не замечали ее горя. Тайо радовались и кричали, подходили потрогать платиновые волосы, кланялись низко, точно возомнили его богом. Эми давно уже оттеснили в сторону.

Принц позволял к себе прикасаться, но по твердой линии сжатых губ было заметно, что все его раздражет - и вереница радостных лиц, и их восторженные воздыхания вокруг него. Еле сдерживался Адара, чтобы не достать меч и не приказать всем заткнуться и оставаться на своих местах.

Амалла молчал, но остальные старейшины настойчиво уговаривали его остаться на праздник в честь него.

– Отказ не принимается!
– заверещала Эйо.
– А отправлять тебя на Цедес все равно придется через озеро. И вам, и ему нужно время на восстановление.

– Она права, - подтвердил Жрец.

Заскрежетав зубами, принц нехотя кивнул.

– Ладно. Пусть будет так.

На празднике стоял шум и гам, тайо танцевали, пели, улыбались. Эмеральд было тошно. Каждую минуту она смотрела в сторону принца, вглядывалась, выискивая хоть что-то, что напоминало бы ей вчерашнего Фрэнсиса, но не находила. Отстраненный от всеобщего веселья он сидел в стороне с равнодушным лицом, скрестив руки на груди. Рядом воткнут прозрачный меч из стекла.

Волосы принц подстриг, но не так, как собирался еще накануне. Теперь они спускались чуть ниже лопаток, а она все вспоминала его взлохмаченные короткие прядки, в которых так часто играл рассвет. И улыбку, озорную и немного беспечную. Он никогда не переживал и всегда был уверен в своих силах. Поддерживал ее, помогал преодолеть все трудности, всегда был рядом, на подхвате.

А теперь к нему страшно приблизиться, от него веет брезгливостью и высокомерием. И от понимания этого Эми так больно.