Цель мафии

Я сделал движение рукой.

— Andiamo, (Вставай) перерыв окончен.

Его губы раздвинулись, настороженность и недовольство были вытравлены на его красивом лице.

— Сколько еще осталось?

— Мы еще не пробежали и половины пути, — он смотрел на меня, и я видел его нерешительность. По какой-то причине мне хотелось, чтобы он не сдавался. — Идем. Ты можешь не отставать.

— Отвали, Алессио, — проворчал он, вставая. — Я делаю это только для того, чтобы стать сильнее, и тогда я смогу убить тебя.

— Va bene, uccisore. (Хорошо убийца.) Пойдем.

Джулио явно не понравилось, что его назвали убийцей, но когда я снова начал бежать, он последовал за мной, его шаги отдавались эхом позади меня.

Мы бежали несколько минут, а потом он заговорил.

— Какой твой любимый способ убийства?

Истина вырвалась прежде, чем я успел ее остановить.

— Своими руками, — Я недовольно скривился и постарался не думать о том, как дико это звучит. Именно поэтому я предпочитал винтовку. Оружие было чем-то холодным и не вызывало удовлетворения, оставляя между мной и жертвой дистанцию, которую легче оправдать, проще привести в исполнение. Легче держать своих демонов в узде.

Убивать руками — интимное, личное. Вызов, в котором чувствовалась стихия, скорее животная, чем человеческая. В такой момент я не чувствовал ничего, кроме отчаянной потребности выжить, одержать верх над противником. И когда мне это удавалось, я испытывал восторг — это не нормально.

Si, certo. (Да, конечно.)

Я дотронулся до корничелло на цепочке на шее и продолжил бежать.

Джулио что-то пробормотал позади меня, и я оглянулся через плечо.

— Che cosa? (Что?)

— Говорю, у меня нож.

Ах. Наконец-то он подыграл мне.

— И у твоего отца тоже? — о том, что Фаусто предпочитал нож, ходили легенды. За это он получил прозвище Il Diavolo.

— Я никогда его не спрашивал, но полагаю, что да.

— Для меня это слишком грязно. Кровь, имею в виду.

— В этом и смысл, — сказал Джулио. — Устроить шоу и запугать. Не говоря уже о причинении боли.

— Нет, это убийство, чтобы произвести впечатление на других. Именно поэтому вас, мафиози, ловят. Потому что вам нужно померяться своими членами, убедиться, что все знают, насколько вы важны, насколько вы опасны.

— Необходимо внушить страх, чтобы другие знали, что их ждет, если перейдут тебе дорогу. Чтобы заставить людей делать то, что ты хочешь. Это единственная причина для убийства, кроме самообороны.

Я покачал головой.

— Убийству не нужны причины. Иногда его просто нужно совершить.

— Так вот как ты оправдываешь свои убийства? Легче спиться по ночам?

Раздражение царапнуло, как когти кошки, и я подавил желание наброситься на него. На самом деле, я не спал по ночам. Максимум три-четыре часа.

Тем не менее, мне не нужно было оправдываться за то, кем я был и что делал. Я был призраком. Мои цели никогда не видели моего появления. Одна пуля в лоб — и я исчезал.

— Кстати, сколько ты стоишь? — спросил Джулио у меня из-за спины. — Сколько берет лучший убийца в Европе?

— Это зависит от того, кто спрашивает.

— Допустим, я.

— Я тебе не по карману.

— Отвали, — огрызнулся он. — Это гипотетически, потому что единственный человек, которого я хочу убить, это ты.

Отлично. Я подыграю.

— Кого я должен убить?

— Мирового лидера. Выбери одного.

— Я не могу. Личность имеет значение. До одних добраться легче, чем до других.

— Кто был бы самым сложным?

— Китаец. Русский. Не невозможно, но сложно.

Дорога стала шире, и я немного сбавил скорость, чтобы дать ему возможность догнать меня. Когда мы оказались бок о бок, он спросил:

— Так что бы ты взял за убийство российского президента?

— Навскидку... Десять миллионов.

Он присвистнул.

— А как насчет другого лидера мафии? Один из других донов.

Я знал, сколько я получил за убийство Фаусто, деньги, которые я вернул дону Д'Агостино.

— Миллион, в зависимости от того, кто.

— А если это был Энцо Д'Агостино?

— Потому что он враг твоего отца? — я резко посмотрел на него. Неужели он прочитал мои мысли?

— Я никогда не прощу Д'Агостино за попытку убить Фаусто, — он хмыкнул в ответ.

Вот только это не Д'Агостино смотрел в прицел винтовки и нажимал на спусковой крючок. Что бы сказал Джулио, если бы узнал, что я чуть не убил его отца?

Я не мог думать об этом сейчас. У меня не было намерения когда-либо рассказывать ему об этом.

— Итак, скажи мне, — сказал Джулио. — Сколько за Д'Агостино?

Это был не тот вопрос, который я хотел услышать. Скоро он спросит, не знаю ли я, кого нанял Д'Агостино, кто стрелял в Фаусто с крыши.

— Насколько я понимаю, он хорошо укрепился в Неаполе, — осторожно ответил я.

— Лучше, чем российский президент?

Он посмотрел на меня сквозь ресницы, и воздействие его глаз было подобно удару кулаком в грудь. Я чуть не споткнулся. Пот стекал с его острых скул, и у меня возникло дикое желание слизать пот с его кожи.

Cazzo, (Блядь) это надо прекращать.

Я не хотел обсуждать ни убийства, ни деньги ни мафиозных донов. Он был моей целью, и я не хотел сближаться с ним.

И все же я не мог остаться в стороне.

Другими словами, я был в полной заднице.

Признай это. Ты просто не хочешь убивать Джулио.

Я не хотел слышать этот голос в своей голове. Это была такая же работа, как и любая другая. Да, она занимала больше времени, чем обычно, но я сделаю то, что должен, когда придет время.

— Поторопись, — пробормотал я и прибавил темп, не заботясь о том, поспевает он или нет.

Глава 6

Джулио

Алессио был раздражительным засранцем.

Когда я спросил его о цене убийства, он замолчал и побежал по тропинке. Я не мог за ним угнаться, и вскоре его высокая фигура исчезла за поворотом холма.

После минутного колебания я возобновил бег в своем темпе. Неужели он действительно собирался наброситься на меня? Я обшаривал глазами местность за каждым поворотом, но его нигде не было видно. Отпечатки его ботинок были ровными и прямыми, уходящими в сторону равнины по другую сторону горы.