Цель мафии

— Я думаю, ты не хочешь меня убивать. Думаю, ты...

В мгновение ока я крутанулся на месте, схватил его и ударил спиной о камень. Я обхватил его за горло и наклонился.

— Ты понятия не имеешь, чего я хочу.

— Разве?

На его лице не было ни капли страха, ублюдок. Он смотрел на меня с вызывающим блеском в глазах, его губы кривились в знающей ухмылке.

Я сильнее сдавил его горло.

— Почему я не должен тебя убивать? Просвети меня, принц.

— Тебе нравится наблюдать за мной, нравится думать о том, что мы сделали в Малаге.

Я судорожно вдохнул. Казалось, что воздуха не хватает, хотя мы находились на улице, где вокруг не было ничего, кроме травы, грязи и океанского бриза. В ушах слышалось биение сердца, кровь бурлила в венах.

— Мне плевать на Малагу. Как и на тебя, — я попытался усмехнуться.

— Так почему же я все еще жив?

— Может быть, я не тороплюсь. Ты не сбежишь, так зачем мне спешить?

— Ты не убьешь меня, — его взгляд был непоколебим.

— Убью, не волнуйся. Ты даже не поймешь. И это будет безболезненно.

Он положил руку мне на талию.

Я резко вдохнул. Джулио прикасался ко мне. Его грубая хватка легла на мою бедро, словно он имел на это право. По моей коже пробежали мелкие разряды, а в паху напряглось от потребности. Я чувствовал жар его тела, даже под плотной одеждой. Мне было одновременно и мало, и слишком много.

Я так сильно хотел прикоснуться к нему, что дрожал от желания. Но не доверял себе.

Я отпустил его, как будто он был боевой гранатой.

— Если бы ты собирался убить меня, ты бы уже сделал это, — он не двигался.

— Оттягиваю неизбежное.

Оттолкнувшись от камня, он направился ко мне. В нем не было ни страха, ни колебаний В каждом шаге сквозила уверенность, расслабленность и спокойствие. Полная противоположность мне в данный момент.

— Cazzata. (Брехня.) Если жизнь меня чему-то и научила, — сказал он, — так это тому, что не существует такого понятия, как неизбежность.

Я ничего не ответил. Он был неправ. То, что я выследил его, было неизбежно. Его смерть была неизбежна.

Он обошел меня и помчался вверх по тропе, промерзлая земля хрустела под его ботинками. Я последовал за ним. Мы начали с легкой пробежки, чтобы согреться, и направились к холмам. Воздух был холодным, а тропинка — твердой. Я сосредоточился на своих ногах, и дыхании, на своем окружение. На всем, кроме мужчины передо мной.

— Так ты сверху или снизу? С мужчинами, — прошло десять минут, прежде чем он заговорил.

Я понял, что он делает. Хмуро посмотрел на его широкую спину.

— Почему у тебя один секс на уме?

— Просто поддерживаю разговор, убийца. Мне интересно узнать о человеке, который хочет меня убить.

Он пытается смягчить меня в надежде, что я не выполню заказ? Заставить нас общаться на человеческом уровне? Такую тактику использовали пленники по отношению к своим похитителям. И она не сработает.

— Ты зря тратишь время.

— Это значит, что ты не ответишь?

— Нет, это значит, что я знаю, что ты делаешь. Кроме того, я не люблю ярлыки.

— Не хочу тебя расстраивать, но буква «Б» в слове «ЛГБТ» означает «би». Это определенно ярлык.

Я предполагал это, но не пытался анализировать свою сексуальность или думать о том, что это значит. Я спал с теми, кто меня привлекал в тот момент. Так получилось, что меня привлекали и женщины, и мужчины. Я долгое время не понимал этого, особенно в молодости. В армии мои сослуживцы пытались убедить меня в том, что я гей и что я обманываю их, время от времени переспав с женщинами. Но киска возбуждала меня не меньше, чем член.

— Может, ты квир?

— Неужели геи обсуждают такие вопросы?

— Да.

— Мне нравится трахаться и быть трахнутым. Помогло?

Джулио споткнулся, и быстро выпрямился. Я подавил довольную ухмылку. Он не был так невосприимчив ко мне, как притворялся.

Он тоже часто вспоминал ту ночь в Малаге?

Мы долго молчали, бежав все выше по тропинке, его дыхание становилось все более затрудненным. Мне нравилось наблюдать за тем, как напрягаются его мышцы. Как пот собирается между лопатками. Зрелище искупало медленный темп.

— Когда ты понял... что ты би? — задыхался он.

Я вздохнул. Очевидно, он думал только об одном.

— Около девяти или десяти, я полагаю. Моя Нонна смотрела очень много футбола. Меня не особо волновала игра, но я был очарован игроками.

— Трудно было в армии? Найти мужчин, с которыми можно переспать?

— Нет, совсем нет. Это было легко, но нужно было делать это быстро, — я усмехнулся.

Он больше ничего не сказал. Думал ли он о своем воспитании? О своем любовнике, который был убит в Бельгии? Мне стало любопытно, о чем он думает.

— А ты? Когда ты узнал?

— Всегда.

— Как ты скрывал это от отца?

— Оглядываясь назад, я не могу поверить, что Фаусто не догадался об этом. У меня в спальне на стенах висели постеры Джанлуиджи Буффона.

Я приподнял удивленно брови. Мы с Буффоном были одного роста, с похожими чертами лица, оба с темными волосами. Признал ли Джулио сходство?

— Фантастический вратарь.

— Я был одержим им. Никогда даже не рассматривал женщину в том же ключе.

— Ты когда-нибудь спал с женщиной?

— Нет, никогда. Мы с Паоло нашли друг друга, когда мне было шестнадцать. Он был моим первым.

— Ты, должно быть, скучаешь по нему.

Он пожал плечами, как бы говоря:

«Что поделаешь».

— Да, но у меня было много времени, чтобы примириться с чувством вины. Я и представить себе не мог, что кто-то попытается меня убить. Думал, что свободен от всего этого. Что мы будем...

В безопасности.

Как он мог быть таким наивным?

— У твоего отца было много врагов.

— Дело не в моем отце. Я - позор, гей, который поклялся им своей жизнью и ушел. Они не могут меня отпустить.

Я понятия не имел, кто ответственен за взрыв машины, но сильно сомневался, что это была Ндрангета.

— Что говорит твой отец?

— Что тот, кто несет ответственность, мертв. Но я не могу принять на веру, пока не узнаю наверняка.

— Автомобильные бомбы не использовались со времен Каморры или Коза Ностры с восьмидесятых годов. Поэтому не думаю, что это Ндрангета.