Цель мафии

Риччи ничего не сказал, просто уставился на бар, беря очередной бокал.

Я не мог не спросить:

— Как долго ты находишься на этом острове?

— Четыре дня.

Cristo.

— Наблюдал за мной, я полагаю.

— Ага, аж заскучал. Ничего, кроме овец и поэзии, — фыркнул Риччи.

Конечно, он знал это. Я потерял бдительность, должен был его заметить. Он мог спокойно меня убить в любой момент.

— Ну прости, что навеял на тебя скуку Алессандро.

— Алессио. Никто не называет меня Алессандро.

— Я и не подозревал, что мы друзья.

— Тебе лучше так думать, Джулио. Ты же не захочешь, чтобы я был твоим врагом.

— Любой человек, пытающийся убить меня, автоматически становится моим врагом.

— Это работа. Ничего больше. Ты должен понимать это, учитывая все, что ты сделал для своего отца в «Ндрангете».

Странным образом я понимал, но мы не были похожи. Даже не близко.

— Я делал это во имя семьи, во имя братства. Ты же служишь только одному человеку – себе.

— Да, это правда. Но мне лучше работать одному. В «Ндрангете» полно шакалов, которые пытаются сожрать своих детенышей.

Теперь мы говорили о мафии? Что, блядь, тут происходит?

— Хотя у нас захватывающе идет разговор, я хочу знать, как долго ты следил за мной. Ты ответственен за то, что произошло в Бельгии? — я наклонился к нему, мои мышцы напряглись в готовности.

— Я не несу ответственности за смерть твоего парня.

— И я должен поверить тебе на слово?

— Я не использую бомбы. Слишком публично. Слишком грязно. Работа дилетанта, — насмешливо усмехнулся Риччи.

И я ему и правда поверил.

— Похоже, многие хотят убить тебя, — продолжал Алессио. — Ты очень популярен, не находишь?

В ответ я молчу.

— Почему ты еще не убил меня?

— Ты так хочешь умереть?

— Я ушел из «Ндрангеты». Они не хотят меня отпускать, потому что я гей, — я стиснул зубы, меня захлестывал гнев на него и на себя.

— Не все зависит от твоих сексуальных предпочтений.

— Cazzata. (херня полная) Это единственная причина, по которой кто-то может нанять тебя, чтобы меня убить.

— Ты глупее, чем я думал, если в это веришь.

Может быть, он намекал на другую причину?

— Если это для того, чтобы нанести удар по моему отцу, то наверняка они не слышали, что он отрекся от меня, — это была публичная история, которую распространил Фаусто, чтобы меня уберечь.

— Любой, кто знаком с Раваццани, знает, что он никогда не отпустит тебя, — Алессио допил свой напиток и поставил пустой стакан на барную стойку.

— Тогда они ошибаются. Я отказался от права на его трон, как только покинул Сидерно.

— Как ты любишь говорить, cazzata, (чушь собачья) — он не проявил никаких эмоций, его голос оставался ровным и безэмоциональным, а лицо бесстрастным. Если в его груди и билось сердце, я не мог сказать.

За исключением ночи в клубе. Стоя на коленях, он смотрел на меня с таким огнем и тоской, что опалило мою кожу. Тогда он был совсем не холодным и отстраненным.

Я не хотел думать о той ночи, ни сейчас, никогда-либо еще.

— Это правда, веришь ты в это или нет, — раздраженно огрызнулся я.

— Поживем увидим?

Я залпом допил напиток.

— Думаю, увидим, — я встал и бросил еще денег на барную стойку.

— Я ухожу. Если ты не планируешь пристрелить меня через несколько секунд, знай, что в следующий раз я приду за тобой, Риччи.

Мелькнула улыбка, но он ее скрыл.

— Я с нетерпением жду этого, il bel principe. (прекрасный принц.)

Сжав кулаки, я поспешил выйти на улицу, навстречу холодному шотландскому ветру.

Глава 4

Алессио

Миссис Кэмпбелл вернулась, чтобы прибраться, и предложила мне еще выпить, но я отказался. Я не часто пил и никогда не злоупотреблял. Одного напитка пока было достаточно.

Удалившись от барной стойки, мои глаза задержались на рядах блестящих бутылок. Реакция Джулио — гнев и недоверие, была ожидаемой. Но сильнее всего меня волновала моя собственная реакция на него.

Я почти шесть недель потратил на поиски Джулио. На острове Санторини он избавился от телефона и документов, что сильно затруднило его поиски. Он не прикасался к своим банковским счетам и электронной почте. Но счастливая случайность помогла мне узнать, что человек, подходящий под его описание, сел на самолет в Эдинбурге. Это подтвердила стюардесса, и дальше все стало проще. Такой красивый человек, как Джулио Раваццани, не мог скрыться на светлом высокогорье.

На автомате я собрал пистолет. Мне не нравилось то пылкое желание, что захватило меня, и не мог перестать думать о его губах, его руках. Та ночь в Малаге была запоминающейся — он был груб со мной. Эгоистичный и требовательный, именно это меня привлекало.

Но это не имело значения, я все равно должен его убить.

Я соврал, что мне было скучно за ним наблюдать. Ничто не могло быть более далеким от правды. Джулио завораживал меня, даже когда сидел неподвижно. Он был красив, как модель из журнала, но в нем была сила и злость. Очень много злости. Я понял это, потому что я тоже часто чувствовал этот гнев.

Ничего хорошего она мне не принесет. У меня было предчувствие.

Теперь Джулио будет настороже, постоянно начеку, но бежать ему некуда. Паромы ходили нерегулярно, а остров был изолирован. Вообще-то мне здесь нравилось, потому что я привык к одиночеству. Канна должна была стать пыткой для такого человека, как Джулио, который жаждал людей и внимания. Он любил города и толпы, вечеринки и алкоголь.

Миссис Кэмпбелл поставила на стойку стакан с водой.

— Пей, — сказала она мне на гэльском языке. — Ты выглядишь худым и усталым.

Я жил в квартире над пабом с тех пор, как приехал. В пожилой женщине я сразу узнал бывшую военную. Я мог заметить их везде, куда бы я ни пошел. Не то чтобы я спрашивал ее об этом, но подозревал, что именно из-за службы она оказалась на этом отдаленном острове в глуши.

Чтобы угодить ей, я выпил воды.

— Довольны? — спросил я на гэльском.

— Что тебе нужно от этого бедного мистера Дракоса? Он держится в стороне, никому не мешает.

Только потому, что здесь не было ночных клубов.