Цель оправдывает средства. Том третий

Сола Наберри — старшая дочь вышеуказанной четы. Она и губернатор Сио Биббл сидели на креслах возле стены. Чуть поодаль расположился супруг сестры королевы Набу — архитектор Дарред Джанрен, едва слышно играющий со своими дочерями — Рио и Пуджи. Маленькими девочками, которым едва исполнилось восемь и шесть лет. Семейство Наберри в трех поколениях. И ближайший сторонник — планетарный губернатор.

— Император, я, — Сио Биббл поднялся, сделав шаг мне навстречу, но неслышно рухнул обратно в кресло, отправленный туда Силой.

— Рик? — тихий жалобный вопрос, произнесенный Падме я не удостоил даже внимания.

Приблизившись к кроватке с младенцем, парящей на антигравитационной «колыбельной» подушке, я посмотрел на маленький сморщенный комочек плоти, опухший, нескладный. Обряженный в легкий полупрозрачный костюмчик, позволяющий телу дышать в условиях влажного климата, он лежал на спине, раскинув с стороны короткие толстоватые ножки. Крупная головка, покрытая пучочками темных волос повернута набок.

Потянувшись к ребенку Силой, я наткнулся на плотно сплетенное переплетение невидимой энергии, теплое, бессознательное, невинное. Оно лучилось чистотой и жаждой жизни, познанием нового и развитием.

Я ощущал в нем крепкую связь с Силой, и сам ее характер… Чувствительные к этой незримой энергии разумные всегда могут определить друг друга на расстоянии благодаря индивидуальной ауре, присущей всему живому. В расширенной Вселенной бывали случаи, когда противники отцов-джедаев принимали их детей за своих врагов, что подтверждало записи в Великом Голокроне, указывающие на то, что дети наследовали близкую к родителям ауру Силы.

У меня больше не было вопросов по поводу дальнейшей судьбы этого ребенка.

Внезапно, словно почуяв мое внимание к своей персоне, дитя заворочалось, раскрыв глаза поразительно глубокого голубого цвета.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд и за это время узнали, что нас связывает нечто гораздо большее, чем женщина, внутри которой мы с ним побывали.

Он излучал ту особую, родственную мне энергию Силы, которую невозможно подделать. Не в его возрасте.

— Мой сын, — негромко произнес я, улыбнувшись крохотному комочку жизни. Волна одобрения и нежности, которую я направил к нему, настигла крохотное тельце, даровав чувство защищенности и покоя.

Пискнув, он закрыл глаза, уткнувшись крохотным личиком в сторону бортика кроватки. Я смотрел на него несколько минут, подпитывая своей Силой, которую он без опаски принимал.

Ребенок уснул, засунув в рот большую часть левой ладошки и едва слышно причмокивая в такт движениям своих маленьких губок.

— Подойди, — приказал я акушерке.

Женщина подошла ко мне и вздрогнула, стоило мне перевести на нее взгляд своих лишенных зрачков глаз.

— Как прошли роды?

— Все хорошо, — женщина не боялась меня, говорила открыто, лишь отвела в сторону взгляд, полный доброты и нежности, смотря на ребенка. — Я обследовала его на лучшей аппаратуре. Он совершенно здоров, развит правильно и по сроку, никаких нарушений. Но из-за ранних родов могут быть выявлены некоторые проблемы, которые проявятся только со временем.

— Например? — спросил я. Сидящие рядом родственники королевы, ошалело смотрящей на меня, молча вслушивались в наш разговор.

— Это стандартное предупреждение, — вздохнула женщина. — Но даже если так, то все поддается лечению. Генетических заболеваний у него нет. Сейчас он покушал и проспит несколько часов. Спит крепко, я даже не понимаю, почему он открыл глаза… Но не заплакал, может быть признал вас?

— Грудное вскармливание? — поинтересовался я, игнорируя иные вопросы.

— Нет, — покачала головой акушерка.

— Хорошо, — произнес я, отходя в сторону. — Здесь есть все необходимое для ребенка?

— Да, Император, — осторожно произнесла акушерка.

— Собирайте.

Мой взгляд встретился с полными ужаса и непонимания очами Падме Амидалы. В искусной сорочке, с вьющимися волосами, раскиданными по плечам, она была невероятно красива. Но прошли времена, когда женщин ценили за одно лишь смазливое личико и умение рожать.

— Я не знала, — одними губами прошептала она. — Я думала ты умер и поверила Котиусу.

— Это все уже не важно, — произнес я. Заметив, что женщина с добрыми намерениями уже упаковала сумки, я кивком головы приказал ей двигаться на выход. Бросив прощальный взгляд на чету Наберри, она покинула спальню.

— Император, — мать Падме посмотрела на меня просящим взглядом. — Вы должны нас простить. Мы лишь заботились о вашем ребенке…

— И хотели как лучше, — добавил ее супруг.

— Если бы я только знала, — уткнулась руками в ладони Падме. — Прости, я молю тебя, прости! Ведь у нас общий ребенок и…

Последнее подхватили практически все находящиеся в помещении. Лишь племянницы Падме смотрели на взрослых с явным непониманием происходящего.

Это раздражало. Люди, уверенные в своей правоте лишь потому, что их карта не сыграла. Я читал отчеты разведки — все присутствующие здесь являлись ярыми сторонниками как избрания Амидалы-Кловис на пост Королевы сектора Чоммель, так и поддерживали ее в желании захватить Вечный Трон, прикрываясь моим ребенком.

Но были и те, кто сторонился подобного отношения, находя гармонию в благополучии своей семьи. Их нахождение здесь — лишь отчаянная попытка Падме Амидалы-Кловис спасти свою семью.

— В нашей ситуации дети не могут быть предметом торга. И не должны обелять своих родителей. Как и держать за них ответ, — остановил я поток стенаний. Встретившись глазами с Дарредом Джанреном, долго смотрел ему в глаза. Молодой архитектор понял меня без слов. — Преступники должны быть наказаны.

Поднявшись со своего места, он подвел обеих дочек ко мне, присел, заглянув им в глаза.

— Рио, Пуджа, — обратился он к девочкам. — Вы сейчас пойдете с Императором…

— Что? — Вскинулись Наберри. — Нет! Они останутся здесь! Этот дьявол никуда не заберет их!

Падме зарыдала. Что же, в уме ей не откажешь.

— … он позаботиться о вас, — отец утер поток слез с глаз. Взглянув на Солу, которая в отличие от остальной части семейства, бросающих угрозы и проклятья, смотрела лишь на детей, едва заметно покачал головой. Женщина беззвучно рыдала, осознав весь сюр — наличие фамилии Наберри не просто прославляло ее носителя, но и стало причиной ужасной смерти. Чем-то мне эта сцена напоминала убийство семьи последнего правителя Российской Империи в моем мире.