Целитель судеб

Рина прикусила губу и сразу же замкнулась:

– Кто тебе сказал?

– Вот видишь, целительница душ, а брата так и не простила, - укоризненно ответил Рэми.
– А ведь он действительно изменился.

– А можно простить?
– горячо прошептала Рина. Я думала, сына потеряю... но больнее было не это... чувство собственной беспомощности, никчемности. Я не могла защитить ни себя, ни ребенка. А он... он все бил, бил никогда этого не забуду!

– Забудешь, - Рэми взял ее лицо в ладони и заставил посмотреть себе в глаза. Рэми увидел в ее зрачках отблеск синего света, что лился из его глаз, чувствовал, как его сила успокаивает, переплетает чуточку иначе силы судьбы, убивая в ее душе боль и обиду...

– Ты уже забыла...
– прошептал он, нервно сглатывая.

– Прошу...
– взмолилась вдруг Рина.
– Это... такая сила... ты должен найти учителя. Прошу. Целители очень ранимы, если не научишься защищаться, погибнешь. А ты не умеешь... Давай я поговорю с братом, ну же!

– Тебе не надо со мной говорить. И тебя не надо ни в чем меня убеждать, - холодно ответили за спиной Рэми.

Телохранитель вскочил на ноги, резко развернувшись к Элизару:

– Ты ведь все и сам понимаешь, не так ли?
– продолжал вождь, подходя к Рэми и глядя прямо в глаза.
– Одно твое слово, и учить тебя будут наилучшие. Только скажи.

– Ты знаешь мой ответ, - прошипел Рэми.
– Мне казалось, мы уже говорили на эту тему.

– Ты говорил. Я только отвечал и слушал.

Рэми сорвался с места и выбежал из проклятого замка. Прямо под хлынувший внезапно проливной дождь.

Глава одиннадцатая Элан

Рэми вылетел в дождь и вбежал в объятый темнотой лес. Его трясло. Слова вождя подобно яду вскипятили кровь, оставив почти физически осязаемую тоску и беспокойство.

Рэми понимал, что вождь прав. Но и знал, что выбрал правильно. Что его место рядом с Миром, в Кассии. И что в таком состоянии ему перед принцем лучше не показываться. Потому и перся в темноте, по мокрой траве, рискуя свалиться в шумевший неподалеку ручей... Пока не устал. И не понял, что окончательно заблудился и не знает, в какой стороне находится замок Арама, а в какой - замок вождя.

Уселся на траву, не обратив внимания, что намок до нитки и теперь его трясло от холода или от начинавшейся лихорадки. Дождь закончился. Долгое время Рэми сидел неподвижно и смотрел в воду, в тени водорослей, пытаясь унять разрывавшую голову боль.

Зачем ему все это? Да, с Миром нелегко, но в Кассии его семья, Лия, Арман, мать, в Кассии все знакомо и близко, в то время, как Виссавия для Рэми чужая, непонятная и пугающая.

Ему надо с кем-то поговорить. С кем-то, кто знает больше, с кем-то, с кем не надо притворяться.

– Элан, - тихо позвал он.

Виссавиец будто только ждал зова: зашелестела рядом трава, отделилась от мрака тень, и Элан, низко поклонившись, спросил:

– Да, наследник.

– Садись, - виссавиец безропотно опустился рядом на мокрую траву.
– Только один вопрос... убивали ли в Виссавии вождя?

– Да, наследник, - спокойно ответил Элан.

Рэми вздрогнул. Так просто? Он посмотрел в темную, тихо журчащую воду и попросил:

– Расскажи мне.

– Боюсь, я мало что об этом знаю, наследник, - осторожно ответил Элан.
– Тебе надо поговорить с хранителем знаний. Например, с Арамом.

– Ты же знаешь, что я не могу.

– Ты все можешь, - возразил Элан.
– Но если тебе угодно упорствовать, пусть будет так. Я очень хорошо знаю одного человека, который все тебе объяснит лучше, чем я. И, если ты прикажешь, даже если просто попросишь, он сохранит твою тайну. Можем пойти прямо сейчас...

– Сейчас ночь, - резко ответил Рэми.
– Нормальные люди в это время спят.

– Хранители знаний всегда были немного ненормальными, - голос Элана почему-то стал мягче и в нем появились странные, немного покровительствующие нотки. Рэми вздохнул. И этот считает его запутавшимся ребенком. Хотя, может быть это как раз и правда.

– Марк часто работает ночами, - продолжил Элан.
– Не думаю, что будет против гостей. Тем более, против такого гостя, как ты, Нериан.

Рэми задумался. Не хотелось ему тревожить ночью какого-то неизвестного Марка, но он устал от загадок, от недомолвок... и слова вождя все же попали в цель. Рэми начал сомневаться. А он ненавидел сомнения.

– Идем!
– решился Рэми.

Элан поднялся, открыл переход, и пропустил вперед наследника. Вновь мелькнула под ногами пустота, вновь нагрянула и отпрянула бесконечность, рассыпаясь по безоблачному небу звездами, и Рэми оказался у низкого дома, над которым висел прикрытый тонкой тучкой месяц.

Дом спал в предрассветной дымке. Рэми вновь засомневался: стоит ли тревожить людей посреди ночи, как входная дверь открылась, и на пороге появился темный силуэт в свете фонаря, тихо спросивший:

– Кого так поздно принесло?

Фонарь скользнул вверх, свет попал в глаза, заставив зажмуриться, а когда Рэми очнулся, фонарь уже стоял у его ног, а незнакомец упал на колени, выдохнув:

– Мой вождь.

– Это не совсем вождь, Марк, - ответил за спиной Рэми Элан.
– Присмотрись внимательнее...

Марк посмотрел на Рэми. Некоторое время он все так же стоял на коленях, вглядываясь в гостя, потом поднялся и уже гораздо с большим достоинством поклонился Рэми:

– Я не знаю, кто вы, и зачем пришли, но я рад принимать вас в моем доме.

– Простите, что так поздно, Марк, - пробормотал Рэми.

– Я люблю работать по ночам, - отмахнулся тот.
– Войдите. Вижу, что вы вымокли до нитки и замерзли. Пойду поищу для вас сухую одежду. Только прошу быть потише... мои домочадцы еще спят...

Молча хозяин повел их по темному коридору. Несколько раз Рэми натыкался в темноте на какие-то вещи, что-то опрокинул, судя по звуку - стопку книг, и хозяин, извинившись, зажег-таки запоздало фонарь.

– Простите меня. Я привык к своему дому и прекрасно нахожу в нем дорогу в темноте. И я так привык к одиночеству, что уже и разучился быть любезным хозяином. Не подумал, простите еще раз.

Они вошли в небольшую дверь и оказались в неярко освещенной, тесной комнате, наверняка служившей хозяину кабинетом. Рэми поразили огромные шкафы у стен, забитые по завязку толстыми, старинными книгами. Поразил легкий беспорядок на стоявшем посреди кабинета столе: какие-то листы бумаги, исписанные мелким, непонятным почерком, разрисованные паутиной схем. Запах бумаги, кожи, чернил и свечей, носившийся в воздухе, смешанный с едва ощутимым ароматом магии.