Цена короны

– Конечно, узнаю… – пробормотал Анволд, кланяясь. – Магнесса Амилла, не ожидал вас здесь увидеть…

«Зачем Коот привел ее на допрос? – снова зашелестел голосок тревоги. – Неужели…»

Успокойся, Анволд Гудкайд. Самое скверное, в чем она может тебя обвинить – это в том, что ты не оправдал надежд ее отца. Если она здесь – значит, магнос Иеремиус все-таки стал королем без твоей скромной помощи. Весь дворец знает, что лорд-регент берет в жены наследную принцессу Кандии. Ну что ж, как говорят у вас на родине, прекрасная, «все пути сходятся». Скорее всего, ваш грозный отец недолго посылал проклятья на голову проныры-алхимика, который мало того что не добыл золота, так в довершение всего просто взял и растворился в воздухе, стоило сиятельному магносу остановить верблюда. Но все мы хотим жить, даже маги. Неужели сиятельный магнос надеялся, что алхимик захочет закончить свои дни в жерле огнедышащей горы? Я же все-таки не аколит Дзара.

Мошенничество? Нет. Древесный уголь действительно не мог дать того жара, без которого не начнется трансмутация, и об этом он честно сообщил магносу. Не хватало и еще кое-каких ингредиентов, и об этом магнос также был поставлен в известность. Все же остальное…

– Магистр Анволд, – не унималась Амилла. – Пожалуйста, скажите его светлейшеству: вы ведь жили у моего отца и делали для него золото, верно?

– Именно так! – радостно подхватил Анволд.

– Так объясните им, кто я такая!

Маг развел руками.

– Вы – магнесса Амилла… законная дочь магноса Иеремиуса…

– Скажите, – перебил епископ, – а удались ли ваши опыты?

– Увы, – Анволд сокрушенно покачал головой. – Как вы понимаете, получить золото можно лишь двумя способами: обнаружить скрытую золотоносную жилу или произвести реакцию трансмутации, употребляя в качестве исходной субстанции свинец. Еще в дороге мне стало ясно, что золотоносные жилы проходят слишком далеко от замка почтенного магноса. Что же до трансмутации…

– Зерцало истины оглушено, – пробормотал отец-дознаватель.

– Вы уверены?

Хильдис Коот шагнул к треножнику и несколько ударов сердца вглядывался в прозрачную толщу магического стекла… пока не заметил едва уловимую серебристую пелену, которой подернулось его поверхность.

– Вы быстро учитесь, Браам, – негромко проговорил епископ.

В следующий миг Амилле показалось, что прямо перед ней треснул незримый хрустальный бокал, и все, кроме нее самой, застыли, точно под взглядом василиска. На лбу у магистра Анволда заблестел пот. Можно было подумать, что и маг, и инквизиторы пытаются усилием воли не дать невидимому бокалу разлететься на куски.

Снова раздался звон, совсем рядом, а потом – пронзительный, невыносимо тонкий свист, от которого заложило уши. Не помня себя от ужаса, девушка завизжала и бросилась на пол, надеясь спастись под креслом. Запах ее собственных духов вдруг сделался одуряющее резким, голова пошла кругом… Воздух вокруг дребезжал, точно стекло. Вжавшись лицом в колени, зажмурившись, Амилла пыталась дышать реже, но сердце колотилось, норовя выпрыгнуть из груди, и жадно требовало воздуха.

Внезапно что-то громко хлопнуло, словно лопнул надутый бычий пузырь, и все пропало. Сквозь отступающую дурноту Амилла почувствовала, как крепкие руки убирают кресло. Другие руки осторожно подхватили ее, и она судорожно вцепилась в рукав грубого серого балахона. Перед глазами все плыло, но самое страшное, кажется, было уже позади.

Отец-экзекутор усадил девушку в кресло. Несколько глотков красного эрладийского окончательно вернули ей силы. Амилла подняла голову. Носатый отец Браам и епископ тихо переговаривались, стоя возле своего магического прибора. Один из экзекуторов, который привел ее, а потом и магистра, хмурился и потирал руки, словно катал что-то в ладонях. Второй по-прежнему стоял рядом и глядел на нее заботливо, как любящий брат на занедужившую сестру. Амилла вопросительно посмотрела на него, снова огляделась… и вдруг осознала, что магистр Анволд все еще стоит неподвижно, устремив взгляд непонятно куда.

Она хотела окликнуть мага, но тут епископ, прервав разговор с дознавателем, шагнул к девушке.

– Приношу свои извинения, прекрасная, – Коот учтиво поклонился ей. – Как вы себя чувствуете?

Амилла заставила себя улыбнуться и запоздало поправила платок.

– Благодарю, мне уже лучше, – ответила она.

– Немногим девушкам в ваши годы доводилось стать свидетельницами магического поединка, – епископ оперся на стол кончиками пальцев. – Вам будет что рассказать детям. Благодарю вас за помощь. Все подозрения относительно вас сняты.

– Но я хочу остаться! – в голосе Амиллы послышалась мольба. – Пожалуйста, ваше светлейшество, разрешите мне присутствовать при допросе магистра Анволда. Возможно, я смогу еще чем-нибудь помочь…

Ее глаза сияли, дыхание участилось. Кожу, нежную, как лучший хавирский шелк и цветом подобную костяному эрладийскому фарфору, тронул легкий румянец. Противиться ее красоте было трудно, почти невозможно… почти.

Епископ покачал головой.

– Простите, магнесса Амилла. Это может быть небезопасно. Кажется, вы уже имели случай в этом убедиться.

– Неужели вы не верите в силу своих людей, ваше светлейшество? Неужели магистр Анволд – самый сильный маг, с которым вам приходилось иметь дело? Я уверена, он не причинит мне вреда…

– Это может быть небезопасно для вашего душевного покоя, ашалла, – Коот выпрямился, давая понять, что разговор окончен. – Отец Фенор…

Вежливый экзекутор подал Амилле руку. Брови у него были очень густые, срастались на переносице и могли сделать грозным и злым любое другое лицо, но только не это.

Когда дверь за Амиллой и ее сопровождающим закрылась, его светлейшество одернул фиолетовую хламиду и сердито посмотрел на «зерцало истины».

– Боюсь, нам придется на время забыть, что Пресветлый заповедал нам: «Будь милосерд к врагам своим», – пробормотал он.

– «Поелику это возможно», – отозвался отец Браам. – Боюсь, магистр Анволд не вовремя вспомнил о том, что лучшая защита – это нападение.

– Не стоит нападать на то, что может тебя защитить… – оставшийся экзекутор коснулся серебристой оправы зерцала. – Но мы не оставили ему выбора.

– Выбор есть всегда, – холодно возразил Хильдис Коот. – Это право, дарованное Пресветлым Сеггером своим возлюбленным чадам. А вот нам выбор предстоит нелегкий. Кому-то придется чистить зерцало, пока не вернется отец Фенор.

* * *

Чистка пользы не принесла. Собственно, и чистить-то было нечего – в этом его светлейшество убедился, когда отец-дознаватель, признав свое бессилие, уступил ему место. Зерцало не откликалось. Нет, оно не превратилось в простой кусок алхимического стекла – епископ чувствовал каждую из сложнопереплетенных нитей заклинания, которое превращало этот кусок в могучее магическое орудие. Они были подобны туго натянутым струнам луры… и странно, что он не мог извлечь из них ни звука.