Цена короны

– Прекрасные комнаты, – сообщила она. – На таких постелях, как у вас, можно выспаться за две стражи! Пусть приготовят седьмую, хорошо? А Косар пока принесет мои вещи.

– Косар? – ахнул трактирщик. – Давайте я лучше Илликса, нашего вышибалу, позову… Эй, Илликс!..

– Не стоит, – женщина покачала головой. – Человек, следящий за порядком, выполняет почетный долг, и не стоит его беспокоить. Такой сильный юноша, как Косар, вполне справится: я же не прошу принести мне в комнату коня.

– Желаете что-нибудь еще? Умыться с дороги?

– Скорее выкупаться, почтенный.

– Будет исполнено. Вайла, пошевеливайся!.. Не угодно ли пока перекусить?

– Думаю, я успею только сходить за вещами. Когда мы с Косаром вернемся, меня будет ждать чан с теплой водой – верно?

Она выдержала паузу, за время которой можно было успеть только сказать «да», и добавила:

– Я непременно воздам должное вашей кухне, только чуть позже. Не стоит купаться на полный желудок.

Незнакомка по-прежнему стояла к Флайри спиной, но счастливая улыбка трактирщика ясно указывала, что это обещание обещанием не останется.

«Если так попросить, могут и бесплатно обслужить», – подумала Флайри. Последняя надежда разлетелась вдребезги. Трактирщик не станет утруждать себя, вспоминая всех посетителей, побывавших у него за последних два дня. Он слишком занят тем, чтобы как следует обслужить эту краса…

В этот миг красавица повернулась, и наложница лорда-регента тихо охнула. Но на этот раз не от восторга.

От неожиданности.

Во-первых, она ошиблась с возрастом незнакомки: та была ровесницей самой Флайри, а то и постарше. Во-вторых… во-вторых…

Она даже не могла понять, красива ли наемница. Определенно, таких женщин красавицами не называют – и дело даже не в глубоком шраме, который пересекал ее левую щеку. Просто именно ради них зачастую бросают самых прославленных красоток.

Лукавый прищур небольших темных глаз… Усмешка получается немного кривой – скорее всего, потому, что шрам стягивает кожу. Однако иные отдали бы пять лет жизни, чтобы так усмехаться. Незнакомка поджимает яркие губы, которым словно пытаясь спрятать торжествующую улыбку – или сделать ее чуть строже, чуть безопасней… Поздно. И тяжеловатый подбородок, и рваный шрам на щеке из недостатков давно превратились… в то, что в сыскной службе Аккении принято называть «особыми приметами».

Тем временем наемница прошествовала к дверям и покинула зал. Флайри посмотрела ей вслед. Потом невидящим взглядом уставилась на тарелку с недоеденными фруктами. Ей хотелось только одного: уйти из «Чаши шипокрыла», сесть на коня и ускакать куда глаза глядят.

Но за комнату было уже заплачено. К тому же рано или поздно эта женщина отправится спать. Да, перед этим она выкупается – еще одна тема если не для бесед, то, скажем так, для раздумий, – потом почтит присутствием зал трактира… Но даже магия со временем рассеивается. В конце концов, утром она уедет. И когда хозяин очнется, с ним можно будет поговорить.

Она осушила кружку, встала и поплелась наверх. Фрукты служанка принесет к ней в комнату, а если и не принесет – невелика потеря.

Ступени поскрипывали под ногами. Скорее всего, в одной из них стоял «сторожок» – особое заклинание, которое сообщает хозяину о том, кто спускается или поднимается, позволяя лишний раз не вертеть головой.

«Скрип, скрип, скрип…»

Флайри вдруг показалось, что это восхождение никогда не закончится, и у нее возникло непреодолимое желание считать ступени – грубые, выглаженные не столько рубанком плотника, сколько ногами постояльцев.

«Скрип, скрип, скрип…»

Лестница закончилась так неожиданно, что Флайри споткнулась и чудом не упала. Дверь, за которой располагались комнаты, была гостеприимно распахнута. Длинный коридор, такой узкий, что два человека могли бы разойтись только боком, освещала пара свечей в ажурных глиняных светильниках. Стены и пол затянули причудливые кружевные тени. Из какой-то комнаты доносился густой храп – очевидно, хваленые магические завесы устанавливали только между комнатами.

Вздохнув, Флайри толкнула дверь, вдруг показавшуюся очень тяжелой, и вошла.

И в самом деле, здесь было совсем тихо. Желтые домотканые занавески опускались до самого пола. Запах свежевыстиранного белья бил в нос. Кровать, скорее всего, привезли из замка какого-нибудь сайэра или богатого торговца в числе прочей мебели, выброшенной то ли за ненадобностью, то ли за отсутствием владельца. Новый владелец довольно аккуратно спилил витые столбики, на которых когда-то крепился балдахин, и прибил в изголовье широкую доску. Три столбика пошли на сооружение прикроватного столика, который стоял тут же, накрытый пожелтевшей кружевной салфеткой. Шкаф со скрипучими дверцами когда-то украшали резные накладки, но сейчас половина из них оказалась сколота. А на стене красовалась картина, которая, судя по подписи, изображала «Поединок лорда Адрелиана с проклятым Раэром».

Хозяин, памятуя про близость столицы, не поскупился и приобрел не кое-как раскрашенную гравюру, а самую настоящую картину, выполненную маслом – пусть даже не по холсту, а по гладкой доске, – неким то ли Дротом Сааксом, то ли Дротом Саамом. И раз уж повесил ее здесь – значит, комната и вправду предназначалась для почетных гостей. Тех, что не попытаются проломить голову какому-нибудь тулленскому подданному творением почтенного Саакса – или Саама… разве что сей подданный убедит их, что не может называться честным человеком. И не станут в состоянии подпития устраивать состязания в меткости, используя в качестве мишени лица тулленских воинов, изображенных на картине.

Воины Туллена, выстроившиеся в два ряда за спиной своего полководца и бесстрастно наблюдающие за поединком, походили друг на друга, точно близнецы. То же самое можно было сказать и о гномах. А вот на воинстве Тьмы почтенный живописец отвел душу, хотя твари получились скорее забавными, чем страшными. Маги Черного Ковена были бы весьма рады, согласись он поделиться с ними парой задумок. Во всяком случае, без помощи заклинаний эти создания вряд ли смогли не то что передвигаться, но и стоять на ногах.

Их предводитель явно не удостоил художника чести позировать для великого полотна, и оставалось только гадать, насколько Полководец Тьмы похож на свой портрет. Разглядывая рыцаря в черных латах, Флайри вспомнила, что никогда не спрашивала у Адрелиана, как выглядел Раэр. И Адрелиан никогда не рассказывал. Только однажды бросил:

«Раэр был мальчишкой. Умным, сильным, но мальчишкой».

Того, кто скакал навстречу Адрелиану с огромным бердышом в руках, назвать «мальчишкой» язык не поворачивался. Не было в его лице той юной бесшабашности, которая порой сияет в глазах седых стариков и обещает способность совершать чудеса. Выпирающий вперед подбородок, который, не разобравшись, можно принять за часть шлема, огромный крючковатый нос, похожий на клюв гвейхира… Наплечники в виде сцепленных костлявых пальцев… Само собой, с лезвия бердыша падали капли крови. На небольшом круглом щите – и куда с таким в конную атаку? – красовались три очень старательно прорисованных черепа. Живописец явно желал, чтобы они выглядели настоящими. Но когда служители Тьмы украшали щиты черепами? Им находилось куда более полезное применение… после чего они выглядели куда более устрашающе. Возможно, почтенный Саам – или Сакс – вспомнил, что видел такие щиты у орочьих вождей.