Цена наслаждения

Рид прошел в кабинет и вызвал туда Апдайка.

– У леди Флер есть несколько фамильных ценностей, которые она желала бы продать. Насколько мне известно, это изумруды и сапфиры, а также другие, менее дорогие безделушки. Я запер их в сейфе для пущей сохранности.

– Вы желаете, чтобы я их продал? – уточнил Апдайк. – Мне известно несколько заведений, где скупают ценности, которые эмигрантам удается вывезти из Франции.

– Нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, но я не намерен продавать украшения Флер. Я просто хочу, чтобы она думала, будто они проданы. Предупреждаю тебя на тот случай, если она вдруг поинтересуется у тебя. Если это произойдет, скажи ей, что ты как раз ими занимаешься.

Апдайк нахмурился.

– Что вы задумали, милорд?

– Я намерен дать Флер свои деньги: я стольким ей обязан, что вряд ли когда-нибудь расплачусь. А поскольку денег она от меня не возьмет, я буду держать драгоценности у себя в сейфе до тех пор, пока она не согласится принять их обратно.

– Хорошо, милорд, сделаю так, как скажете. Дамы будут жить у нас?

– Сомневаюсь, что сумею задержать их дольше, чем на пару дней: Флер не терпится переехать.

Апдайк откашлялся.

– Гм, похоже, вы не на шутку увлечены графиней. Почему бы вам на ней не жениться? Ваша бабушка была бы в восторге.

Рид молча посмотрел на свои руки. Он бы женился на Флер через секунду, если бы она могла подарить ему наследника. Он вспомнил об этом препятствии и подумал – а так ли это важно? Он ведь может усыновить сколько угодно сирот и назвать наследником одного из них. Или он может разрешить кузену Галлару унаследовать титул после своей смерти.

– Милорд! – окликнул его Апдайк, напоминая, что ответа на свой вопрос он так и не получил.

– Все так сложно, Апдайк. Достаточно сказать, что есть ряд обстоятельств, мешающих нашему браку, – он встал. – Это все, Апдайк. Мне нужно успеть заехать в банк до закрытия.

Флер открыла глаза и поняла: в комнате кто-то есть.

– Вы не спите, моя милая?

– Лизетт, зачем ты встала?

– Странно как-то лежать в постели, когда ничего не болит. Я прекрасно себя чувствую, Флер. Более того, я намерена присоединиться к вам с его светлостью за ужином. Я зашла посмотреть, готовы ли вы.

Флер потерла глаза.

– Почти. Мне нужно только умыться и надеть новое платье.

Лизетт пощупала тонкую материю.

– Платье чудесное. Вы продали драгоценности?

– Еще нет, но Рид приказал заняться этим делом Апдайку. Похоже, тот разбирается в подобных вещах.

– Мы скоро переедем в гостиницу или на постоялый двор? – поинтересовалась Лизетт.

– Я завтра же отправлю письмо тетушке. Пока я не получу ответа от тети Шарлотты, мы будем жить в гостинице. Я уверена: она непременно пригласит нас пожить в деревне. Она замечательная женщина. Я писала ей после смерти Пьера, но ответа не получила. Через Андре я отправила ей еще несколько писем, но не имею ни малейшего представления, получила ли она их. Надеюсь, она здорова.

– Я тоже на это надеюсь. Вы же знаете: я поеду за вами куда угодно, – уверила ее Лизетт.

С умыванием было быстро покончено. Лизетт как раз поправляла на Флер новое полосатое шелковое платье, когда в комнату вошла Пег и пригласила их спуститься к ужину. Когда они вошли в столовую, Рид уже был там. При их появлении он встал.

– Лизетт, как я рад снова видеть вас в добром здравии! Миссис Пибоди сообщила мне, что вам уже лучше.

– Я вполне здорова, милорд. Вы к нам очень добры.

– Это я в долгу перед вами. – Он усадил их, а затем занял место во главе стола.

Подали первое блюдо – восхитительный грибной суп. Блюда сменяли друг друга, уже пришло время десерта, а разговор все никак не завязывался. Наконец Рид отпустил лакея и с деланной небрежностью объявил:

– Кстати, Апдайк получил хорошую цену за ваши украшения. Он не ошибся в выборе покупателя.

Флер была вся внимание.

– Уже? И он получил, сколько я и надеялась?

– Даже больше. Он продал все за семь тысяч фунтов.

– Семь тысяч! – ахнула Флер. – Я щедро отблагодарю его. Это гораздо больше, чем то, на что я рассчитывала. Мы с Лизетт завтра же отправимся на поиски нового жилья.

– Зачем же так спешить? – встрепенулся Рид.

– Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь. Как только мне удастся связаться с тетушкой, мы переедем к ней в деревню. Мир и спокойствие – вот то, в чем мы с Лизетт нуждаемся. Если только, – с надеждой в голосе добавила она, – у лорда Портера не найдется для меня нового задания.

– Можете забыть о новом задании, – резко заявил Рид. – Я не позволю вам снова подвергать себя опасности.

Лизетт переводила взгляд с Флер на Рида и обратно.

– Прошу прощения, – наконец сказала она, – думаю, мне пора вернуться в свою комнату.

– Я пойду с тобой, – начала вставать Флер.

– Нет, я не заблужусь. Оставайтесь и продолжайте беседу с его светлостью, моя дорогая.

Рид встал, отодвинул кресло Лизетт и передал ее из рук в руки ожидавшему за дверью лакею.

– Пожалуйста, проводите мадам Лизетт в ее комнату, – приказал он. Как только они ушли, он протянул руку Флер. – Не пора ли нам отдохнуть, любовь моя?

Флер прекрасно поняла, что у Рида на уме: голод в его глазах был красноречивее тысячи слов. У нее пересохло во рту, а кожа стала такой чувствительной, что она испугалась, как бы та не расползлась, если Рид прикоснется к ней. Не в силах противиться чувственному призыву его голоса, она встала и взяла его под руку. Когда же она осмелилась поднять глаза и посмотреть на его лицо, у нее слегка подогнулись колени: глаза Рида превратились в щелки, а улыбка скорее напоминала волчий оскал.

Жар, озноб и удивительную легкость она испытывала поочередно. Ее тело, казалось, жило своей жизнью под его горячим ниглядом. К счастью, у нее все же осталась сила воли.

– Мы не можем… мы не должны…

Неожиданно его губы оказались так близко, что ей стало трудно дышать.

Она очень хотела.

Хотела его.

Хотела всего; всего, что только можно получить в оставшееся недолгое время, когда они могли побыть вдвоем. Он обнял ее, и она прислонилась к нему, вздохнув, так как желания ее тела победили все доводы рассудка. Затем он поцеловал ее, и все мысли о правильном и неправильном, о том, что можно и что нельзя, вылетели в окно.

Наконец Рид оторвался от нее. Когда он заговорил, по его голосу стало понятно, что он улыбается: