Центральная реперная

Наталья осторожно присела на стул и легко крутнулась, проверяя плавность хода. Было удобно и приятно. "Интересно, — подумала она, — это гланги на заказ сделали или люди расстарались?"

Гланга вернулась.

— Я обеспечила умеренное светоотделение. Можно приступать к работе.

Неожиданный и резкий переход. Ни тебе отдыха, ни акклиматизации. Но Наталья сориентировалась и подавила в себе желание возразить.

— С кем я могу поговорить о том, что мне нужно? Ради чего я пришла сюда.

— Со мной, — ответила гланга.

Это ж надо! Можно было никуда не лететь и все вопросы решить на станции, где не было этого пронизывающего слепящего света и резких цветов. Наталья собралась возмутиться, но сдержалась. На инструктаже её особо предупреждали о нежелательности проявления гнева, ярости, неудовольствия и вообще любых негативных чувств. Впрочем, и позитивных — тоже.

— Я могу узнать ваше имя? — любезно спросила Наталья у гланги. — Надо же как-то к вам обращаться.

— Хельфа, — ответила гланга после продолжительного обдумывания. — Это — личное имя.

— А меня — Наталья, — обрадовалась девушка и протянула руку. — Будем знакомы.

Гланга покрутила в воздухе щупальцами и осторожно дотронулась одним из них до ладони девушки. "Контакт налаживается, — радостно подумала Наталья. — Теперь бы его в нужную сторону направить. Убедить гланг, что они должны нам помочь. Ну, хотя бы одну, для начала".

Наталья сидела в спасительном полумраке дома уже вторую неделю и разговаривала с Хельфой, которая приходила с завидной регулярностью. Говорили они о чем попало, благо Наталье удавалось каждый раз найти новую тему. При этом она чувствовала, что ни на шаг не приближается к цели. Что она кружит вокруг неё, как вокруг лабиринта, не в силах не только пройти его, но и найти вход.

А ещё Наталья тосковала по людям. Даже ежедневные сеансы связи с Виталием или Петром не могли скрасить её одиночества — уж слишком коротки они были. Кроме того, они оба были мужчинами. Почему-то раньше у Натальи не возникали проблемы в общении с противоположным полом. Может потому, что был выбор? Хочешь — общайся, хочешь — не общайся. Хочешь — с тем, хочешь — с другим. А гланга… Разговоры с ней казались Наталье разговорами с роботом, от которого ждешь только четких сентенций, но никак не эмоций.

Наталья вспомнила давний разговор с Василием, когда он чего-то невнятно и сумбурно бормотал, что-то хотел от нее, но она не понимала, не понимала. Выглядел он тогда неважнецки. Это можно было списать на обстоятельства. И сам разговор — тоже. Ведь не будет мужчина в нормальном состоянии говорить таким образом? Но если говорил, значит это важно для него. Любая женщина прекрасно чувствует, когда мужчина хочет сказать нечто важное, а когда просто языком чешет. Вот только от хотения до понимания — пропасть. Или он…

Наталье вдруг стало жарко. Она провела ладонями по лицу. "Неужели Вася имел в виду… Нет, нет, он не мог такого! Да что же это!"

Даже самой себе Наталья боялась сказать то слово, которое вертелось на языке. Скажешь и всё — не вернуться к прошлым отношениям, когда смотришь на мужчину, как на сотрудника, не более. Скажешь — и жизнь изменится. Надо ли ей это? Надо ли?

Наталью зазнобило. Она встала, сделала несколько шагов к выходу и резко отодвинула дверь. Сверкающий мир ударил в лицо, и Наталья задышала — судорожно, со всхлипами.

Она не плачет. Это яркий свет выжимает влагу из глаз. Это нестерпимый блеск зеркал туманит взор. Это влажный ветер оседает каплями на лице. Это запахи мёда и меди щекочут в носу. Это… Кого она обманывает?..

Девушка лежала, уткнувшись головой в скрещенные руки. Первый раз в жизни она не знала, что делать. Вошла Хельфа, и Наталья вяло махнула ей рукой. Разговаривать не хотелось. Все желания свелись к одному: лежать и ничего не делать. Не думать. Может быть, слушать тихую музыку или рассматривать спокойные картины старых мастеров. Всё вокруг казалось Наталье чуждым. Хотя, возможно, к Хельфе это не относилось.

— Поговорим о чём-нибудь отвлеченном? — предложила Наталья, поднимаясь. — "…О башмаках и сургуче, капусте, королях, и почему, как суп в котле, кипит вода в морях…"

— Что? — не поняла гланга.

— Фольклор, — Наталья нервно хихикнула.

— Неприятности? — участливо, насколько позволял коммуникатор, спросила Хельфа.

— Да так, ерунда. К делу не относится, — отмахнулась Наталья, но почему-то не замяла разговор, как обычно, если он шёл на личные темы, а продолжила. — Понимаешь, проблемы у меня. С мужчинами. Личностные, так сказать. Ты же знаешь этих мужиков: чего-то хотят всё время, а чего — сказать не могут. Или не желают. Даже не догадаешься. Когда женщина хочет — там всё понятно. Желания ее всегда конкретны и близки. А мужчины…

Наталья взглянула на Хельфу, ожидая участия во взгляде. Хотя, какой там взгляд у гланги? Одна видимость. И лица нет, одни щупальца…

Гланга застыла в странной позе. Такого излома тела и извива щупальцев видеть Наталье еще не доводилось. Она даже не могла представить, что поза могла выражать. Но почему-то Наталье вдруг показалось, что Хельфе очень плохо, что надо ее успокоить, приласкать, посочувствовать, подставить плечо, чтоб та поплакала. Обычное участие человека к человеку. Женщины к женщине.

Наталья обняла твердое тело гланги, прижалась к ней лицом и зашептала какие-то глупости о том, что ничего страшного не произошло, что всё плохое пройдет, а хорошее — вернется. И что они поймут друг друга, обязательно поймут. Ведь не могут два разумных существа не понимать стремлений друг друга. Тем более что между ними так много общего…

Гланга постепенно отмякала. Она обхватила Наталью щупальцами и что-то тихо жужжала ей в ответ. Так они и стояли, пока спокойствие не снизошло на них. Пока мысли не пришли в порядок. Пока не появилась уверенность… Пока они не поняли друг друга.

— Наталья! — сказала Хельфа, осторожно отстранившись. — У меня вопрос есть к тебе.

— Да?

— Ты — женщина?

— Да… — Наталья недоуменно воззрилась на глангу.

— В детородном возрасте?

— Ну, да… — Наталья всё еще не понимала, куда клонит гланга.

— И у тебя нет детей? И ты занимаешь не последнее место в человеческой иерархии?

— Да, да, именно так. И не я одна. В смысле, таких женщин достаточное количество — на Земле. Вот в космосе их не так много. Но попадаются, — Наталья улыбнулась, имея, прежде всего, в виду себя.