Цепная реакция
Шрифт:
В комнату осторожно заглянула мать.
– Ребятки, вам рыбки еще подложить?
– Давай, мам! И бутылочку из холодильника прихвати, хорошо? Рыбка посуху не ходит…
– Леш, ты бы остановился, а? Так вот люди и спиваются.
– А я не затягиваюсь, – тупо хихикнул Быков. Но, увидев, что его тонкая шутка не получила должной оценки, замолк.
Мать подошла к Репину.
– Толечка, давай я тебе рубашку постираю.
– Не, теть Валь, спасибо. Не надо пока.
– Да как же не надо? Я же вижу, что несвежая… Давай-давай! Все ж
Анатолий послушно стянул с себя рубашку, оставшись в героической тельняшке.
– Из карманов-то все вынул?
– Да нет там ничего. Полковник Кудасов – нищий.
Женщина привычными движениями ощупала карманы.
– Нет, есть что-то… Фотокарточка какая-то. Возьми, Толечка, а то сейчас бы постирала…
Репин взял карточку. Уставился на нее и никак не мог вспомнить, откуда у него эта картинка и что за пейзаж на ней изображен. Но пейзаж этот почему-то показался ему знакомым.
– И что – ради этого ты полчаса под дверьми торчал? – удивилась следователь Воронова, открывая кабинет.
– Да пойми, это очень важно. – Репин старался не дышать на коллегу перегаром. – Мне обязательно надо эту фотку найти.
– Там фотографий много… – Воронова сняла плащ, повесила его на плечики и убрала в стенной шкаф. – Какая конкретно тебя интересует?
– Там плэнер какой-то изображен. Вроде дачных участков.
– Загородный? Вообще-то, Березин занимался землей…
Светлана Петровна извлекла из сейфа пухлый том Березинского дела.
– На, только не урони. У меня там еще половина бумаг не подшита. Витька Дондуков сверло сломал и уже три дня из дома новое несет.
Художник раскрыл папку. Очень скоро он нашел снимок, который несколько дней назад здесь же, в этом кабинете, уже держал в руках. В конверте находилось еще четыре фотографии. Той же самой местности, только с разных ракурсов.
Анатолий достал из кармана рубашки оброненное женой фото. Подозрения оправдались: участок на нем оказался тот же, здесь и художником не надо быть.
– Откуда эти снимки?
– На столе у Березина лежали. Видимо, что-то связанное с работой. Он ведь земельный спекулянт. Был… А что тебя в этих фотографиях смущает?
– Н-нет… Нет, ничего… Просто я этого Березина, кажется, со своей Ленкой видел. Хочешь, я с ней переговорю? Вдруг она что-нибудь знает?
– Оригинальный способ помириться с супругой… – усмехнулась Воронова.
– Во, блин… Скоро весь город знать будет.
– Да ладно тебе. В одной системе работаем… Ну, спроси-спроси, касатик! Авось, чего и выведаешь.
– Сама же говорила, что Березина теоретически мог убить не Федин.
– Теоретически, Толя, мы – миллионеры, а практически – дома три шлюхи. Анекдот такой есть… Все, извини! Мне на утренний коитус пора.
– Куда-куда?!
– На случку, проще говоря. Шеф всех по очереди иметь будет. У нас ведь тоже идет вселенская битва на правовом поле.
– Слушай… А у этого убитого были записные книжки? Или мобильный?
–
Мобильные есть у всех. В конце дела – распечатка связей.– Я посмотрю? Очень надо…
– Хорошо… Дверь потом захлопни…
Выйдя на осеннюю улицу, Репин зябко поежился и посмотрел вверх. Небо недвусмысленно заволакивало тучами, а зонтика с собой не было. Впрочем, не только с собой. Зонтик остался там, в прошлой жизни. На квартире у Ленки…
Анатолий достал телефон и снова набрал номер жены.
– Алло, Лен!.. Погоди, не вешай трубку, это очень…
Пи-пи-пи… Коротко и ясно. Никто не может послать так коротко и выразительно, как мгновенно брошенная телефонная трубка.
Подняв воротник куртки, собровец быстрым шагом направился к троллейбусной остановке. Не мешало бы, конечно, появиться на службе, но – с другой стороны, он всегда на службе.
Валера Федин тоже шел по улице и тоже к троллейбусной остановке. Руки держал в карманах. Воротника на его спортивной куртке не было, зато имелся капюшон, который он накинул на голову. Правда, Валере, в отличие от Репина, дождь был абсолютно по барабану. Он его просто не замечал. Его внимание в данный момент поглощали совсем иные вещи, к погоде никакого отношения не имевшие.
Вскоре подошел троллейбус. Народу на остановке было немного. Федин, делая вид, что ему нужна не «пятерка», шедшая к вокзалу, а совсем другой маршрут, равнодушно закурил. А когда створки дверей с тихим шипением стали закрываться, швырнул окурок на асфальт и заскочил в салон.
Увидев Ленкину секретаршу, вышедшую из дверей бизнес-центра, Репин высунулся из-за дерева и окликнул ее. Махнув рукой в ответ, Оля раскрыла зонтик и подошла.
– Привет!
– Привет… Сразу к делу… Ты не знаешь случайно, что это?
Оля взяла фотографию.
– Не-а… Понятия не имею. А что?
– Понимаешь… Я ее у Ленки нашел… Нечаянно… Ты не могла бы спросить, что это такое? Только не говори, что я просил. Про меня – вообще ни гу-гу, а то… Короче, соври что-нибудь. Мол, под столом валялась, а ты подумала: мало ли, важное что-нибудь…
– А зачем?
– Долго объяснять. Оленька, но это очень важно. Прежде всего для самой Елены Викторовны… Правда! Я бы сам спросил, но она… Н у, у нас сейчас… Локальный конфликт. Ты в курсе, наверно…
– Ну хорошо, попробую. – Секретарша спрятала фотку в карман плащика. – Она через полчаса будет.
– Вот сразу и спроси. Я тебя здесь подожду, ладно?
Прочитав ответ на запрос, который еще в прошлом месяце был направлен в Управление железной дороги, Воронова выругалась и потянулась к телефону. Но он ее опередил, зазвонил сам. Следователь испуганно отдернула руку и ругнулась снова, благо в кабинете она сидела одна и могла позволить себе такую слабость. Нервишки шалят, Светлана Петровна! Похлеще, чем у финдиректора Римского…