Час до конца сентября
Шрифт:
Все три куска обоев со свистом ринулись вниз, особенно удачно упал средний, накрыв собой голову мужчины, обляпал белоснежную рубашку тягучим клеем.
– Вторая, - Решад вздохнул, выбираясь из липкого плена.
– Что - вторая?
– не поняла Ира.
– Рубашка, испорченная тобой.
– Я тут причем? Кто тебя просил приходить?
– Ну, вообще-то, Леший позвонил. Ему - Ната.
– И ты, как благородный рыцарь, поскакал помогать во всем бэлом?
– Я с работы иду, решил проверить масштаб бедствия. Сейчас схожу, переоденусь, ничего не трогай больше. Когда клеишь обои, окна и двери нужно закрывать. И сперва прогрунтовать
Ира вздохнула, полностью расписавшись в своей криворукости, ушла на кухню. Хотя бы здесь она все делает правильно! А раз парни сделают за нее всю работу, то и накормить их нужно достойно.
Целую неделю не появлялся, избегал ее. На реку перестал ходить вечерами, хотя она нарочно порой задерживалась дольше на пирсе, стоически выдерживая нападение злобных июньских комаров.
Все чаще подумывала написать ему, сказать, что соскучилась, наплевав на приличия, и пусть смеется, но не исчезает надолго! А увидела, и опять сказала не то, что думала, смутившись под его насмешливым взглядом… Рты б им обоим заклеить, благо, клея взяла с запасом…
Тщательно отмыв руки, Ирина проверила готовность гуляша, поколдовала со специями, напевая под нос, замесила тесто на чипетки. Мысли вновь и вновь возвращались к соседу. Вид у него уставший, осунулся, темные круги под глазами, неужели на работе всю неделю был?
– А запахи какие!
– вернулся Решад, уже в черной майке-алкоголичке и джинсовых шортах. Увязавшаяся за хозяином Тень подошла к Ире, ткнула приветственно мокрым носом в руки девушки, требуя вкусного угощения и ласки.
Кот, увидев заклятую подругу, оторвался от вылизывания своей тушки после незапланированного купания, и прискакал продолжить увлекательную игру «догони меня кирпич».
– Да, венгерский гуляш у меня получается лучше, чем наклеивать обои.
– Ты обещала драники.
– Обязательно. Я даже не стала добавлять картофель к мясу в ущерб рецепту, уже начистила, попозже потру.
– Из твоих рук я и хлорку съем вместо творога.
– О, замечательная идея, нужно как-нибудь попробовать! С мокрицей.
– Хм-м-м… Пойду работать, пока Лешего ждем.
– Я тебе нужна?
– Да.
– Тогда две минуты, уберу муку и руки вымою.
– А, ты в этом плане, нет, Ир, я пока стены прогрунтую, - улыбнулся Решад, увидев, как заалели изящные ушки собеседницы.
– Дай мне ведро и покажи, где воды набрать. Чистые тряпки еще.
– Привет честной компании!
– вовремя появился Алексей, пожал руку другу, звонко чмокнул Иру в щеку.
– Как пахнет, можно твои обои клеить на мою слюну!
– Идем, слюнявый, хоть что-то сперва сделаем.
– Ты мне по шантальскому пазлу нужен, - тихо произнес Алексей какую-то абракадабру, как показалось Ире, вмиг преобразился в жесткого полицейского. Такого Лешку она не видела, захотелось называть его только по имени-отчеству, уважительно, смотреть снизу вверх.
– Собрал. В сборке, вроде, не ошибся. Стабилен, сегодня-завтра очухается. Давай о делах потом.
Ира как раз успела сварить легкий овощной супчик и пожарить драники, когда мужчины закончили грунтовать стены, вымыли руки и сели за стол.
– Ирка, золотце, женюсь!
– простонал Алексей, заедая драником мясо.
– А по башке?
– с набитым ртом пригрозил друг.
– А сто одиннадцатую в анамнез?
–
Плевать. Рисуй.– Вы еще подеритесь, горячие финские парни!
– Кстати, Ир, дверь пришлось перекрашивать, - вдруг вспомнил Решад давнюю историю.
– Это какую химию вы, женщины, на губы мажете.
– Правда глаза колет? Оставил бы, чтоб сразу было понятно всем входящим, за какое место тебя трогать нежно.
– Так это ты написала?
– неприлично заржал Леша, вспомнив алые буквы, въевшиеся в краску двери кабинета, как ни старался друг стереть позорную надпись.
– Я ж сфоткал на память, тогда удачно зашел, Ирка, потом перешлю. Дай пять, подруга!
– Спелись? Ну, я вам устрою, - притворно нахмурившись, заявил потерпевший, и сам засмеялся над собой, присоединившись к веселью.
– Мои анализы со своими перепутаешь?
– еще громче заржал друг.
– Выпишу тебе справку с литерой «F73» пожизненно.
– Переведи?
– Глубокая умственная отсталость.
– Будешь тогда двери красить каждую неделю!
– Парни, я вас обожаю! Просто ржать уже не могу!
– Слышал? Нас обожают!
– Это кого тут без меня обожают?
– в дверях показался Марсель, без разговоров вымыл руки и сел за стол.
– Девчонки попозже сразу на пляж подойдут, детей накормят, не стали их с собой брать, а то б ремонт стал бесконечным. Нас родители отпустили до вечера, так что, сейчас быстренько все поклеим, выкупаемся, и проверим раколовки.
– О, здорово! А то недавно кое-кто обещал за раками, - доставая тарелки для друга, Ира подмигнула соседу.
– Но, обещанного три года ждут, правда, Решадик?
– Как-нибудь ночью… - в ответ ухмыльнулся мужчина.
– С тобой ночью? Только когда «Сайгу» куплю!
– Сперва охотничий билет оформи.
– У меня есть! Показать?
– повернулась к буфету, достала из ящика зеленую корочку.
– Почему я не удивлен?
– По линии матери в родне почти все мужчины - охотоведы, оба брата плюс, дядька с отцом, любители побродить по лесу, правда, с таких вылазок мы ничего не привозили из живности, больше грибы и ягоды, - объяснила Ира владение необычным удостоверением.
– Но сейфы для охотничьих ружей в каждой квартире прикручены намертво, вперед кота заезжают.
– Соседка, не перестаешь удивлять…
– Ирка, не говори Азалиньке, но ты готовишь лучше! Все, ребят, айда работать.
Втроем парни управились с комнатой за пару часов, как раз к окончанию работы позвонила Азалия, сказать, что с детьми вышли на пляж. Лешка утащил Марселя к себе, заодно и переодеться. Решад еще задержался, помогая закончить с уборкой, но, если честно, придумывал повод остаться, хватался за ведра, бестолково возюкал по полу шваброй, больше мешая, пока хозяйка не выдержала:
– Сосед, может, я полы сама вымою, тут особого умения не нужно, а ты пока на пляж?
– Ты придешь?
– Приду, куда я денусь.
Решад хотел промолчать на счет далеко не дружеских объятий утром, только сказать, что соскучился. Но, уже в дверях не удержался, опять намекнул:
– Если бы не та обоина…
– То что?
– Знаешь.
От его многообещающего взгляда у девушки вновь вспыхнули щеки. Да что же это! Ведь ничего не изменилось, это тот же наглец, те же намеки, но непослушное сердце выпрыгивает от малейших прикосновений, память вытворяет невообразимые кульбиты, слайдами разлетаясь по дому, и на каждом - один и тот же мужчина.