Час до конца сентября
Шрифт:
– Это тебе за деда, сука, тварь, ненавижу!
Алексей молча сгреб подростка в охапку, прижал к себе, успокаивая, приглаживал отросшие вихры.
Приехал наряд из райцентра, началась обычная рутина снятия показаний, опроса свидетелей. Матерящегося на все лады Саньку полицейские еле упаковали вдвоем, практически запинывая в уазик вырывающуюся из рук тварь.
– Когда ж эта пакость упокоится, надоел хуже горькой редьки, - старший по званию устало закурил у машины.
– Руки вымыть хочется. Мать его завтра прискачет, умолять будет закрыть дело по административке. Инвалид он у нее, как же.
– Такие как
– Леша, если понадоблюсь, заходи, хоть на работу, хоть домой, все подпишу, может, пару годиков вздохнем спокойно от этого дерьма. Вырастила Людка апельсинку от осинки, все в жопу дула сыночке, оправдывала его выкрутасы, вот и выросла дрянина, каких поискать. Наташку с дочкой только жалко, Людка отыграется на них. Пойду я.
– Спасибо, Резеда-апа, вы вовремя сообразили, что делать, - Ира вышла следом, закончив давать показания.
– Я растерялась совершенно.
– Так опыт, девочка, опыт. Муж мой три года назад так же от инфаркта помер, да и я, нет-нет, да таблеточку под язык кину, - вздохнула бабуля.
– Худеть надо, да все не соберусь, внуки то пирожки, то блинцы просят, и я с ними, за компанию, мучное в рот таскаю.
– Живите долго, Резеда-апа, - Лешка расплылся в улыбке в ответ на бесхитростные объяснения почтальонши.
– Без вас никуда.
– А смотри-ка, Лешенька, сегодня, как назло, и лавочка пуста, наши «камеры наблюдения» другие занятия нашли, вот им обидно будет, а?
– как девчонка, Резеда хихикнула в ладошку, представив вытянутые лица сплетниц. Терпеть их не могла с юности, трех заклятых подружек.
– И то верно! Я не обратил внимания, - кивнул на прощание, и, обернувшись к Ире, попросил, уходя.
– Зайди ко мне через пару часов.
– Лешик, я пришла, - впервые попав в домик полиции, Ира оглядывалась с любопытством. Правда, смотреть особо было нечего. Небольшая прихожая, широкая комната на два стола и маленький топчанчик. За одним столом сидел Алексей, второй же стол был завален папками, белые тесемки, как в старых фильмах про милицию, выглядывали из картона.
– Присаживайся, душа моя, разберемся с тобой, - Алексей устало потер лоб, начиная неприятный разговор.
– Ир, слишком часто ты стала попадать в истории с этим… туловищем. Как бы он не задумал чего.
– Леш, так его ж увезли!
– Вернется, падла… - вздохнул участковый.
– Поскакала Людмила Георгиевна по инстанциям, махать справками и умолять отпустить сыночка. Уже пишут встречную заяву на Леонида Матвеевича, суки…
– И что делать, Леш? В чем я-то виновата?
После, как уехала полицейская машина, Ира еще долго успокаивала Славку, говорила какие-то избитые фразы, что все будет хорошо, но с ужасом понимала - не выживет дед, и этот, по сути, еще ребенок, останется один на всем белом свете, совсем один в свои неполные шестнадцать...
Потом позвонила Светик, обрадовав добрыми новостями из больницы, и Славка убежал к деду. Вдвоем с Натом прибрались в магазине, молча курили на крыльце...
– Ты б уехала в Казань на пару-тройку дней, а?
– с надеждой на согласие предложил друг.
– А потом? Из-за этого козла совсем исчезнуть из поселка?
– Не оставит оно тебя в покое, Ирка, проблемы будут.
Стукнула входная дверь.
– Леший, давай по-быстрому пиши, и
я обратно, - на пороге появился Решад, хотел пройти к столу, но, увидев соседку, развернулся.– Позже зайду.
Неожиданно для себя Ира вскочила, рванула следом:
– Решад! Поговори со мной!
Он вздрогнул, запнулся, язычок пламени в руках погас. Не оборачиваясь, мужчина принялся яростно чиркать пальцем по колесику зажигалки, пытаясь вновь добыть огонь, но безвозвратно доломал кресало. С размаху выбросил в урну и зажигалку, и мятую сигарету, ускорил шаг и растворился в спасительной вечерней темноте.
Только одно объяснение его поведения приходило в голову, как ни раскидывала Ира варианты в тяжелых думах. Испугался. Он просто испугался продолжения той ночи, того, что меж ними протянулась особая связь, тоненькая ниточка, более интимная, чем просто желание запрыгнуть в постель. И предпочел обкатанный годами вариант - развлечение без обязательств.
Теперь нужно всего ничего - уничтожить растущий с бешеной скоростью интерес к соседу, вырвать из сердца, как сорняк, с корнем, без сожаления, пока не станет поздно. Может, действительно, уехать, продать дом к чертовой матери, и забыть этот поселок…
– Вы чего опять не поделили с Ярканатом?
– Алексей вышел на крылечко, сел на лавочку рядом.
– Он так на тебя посмотрел, я думал, шаровую молнию ловить придется.
– Все нормально, Лешик, плевать на него. Просто сосед по улице.
– Предлагал я тебе сразу, давай поженимся. То-то будет шорох по деревне!
– Лешка обнял подругу, пригладил непослушные кудряшки.
– Ирка ты, Ирка, голова бедовая…
– Меня ж Натуся загрызет, - хихикнула девушка, доверчиво прислонившись к мужскому плечу.
– Наташа замужем. И, по ходу пьесы, ее все устраивает, - с горечью в голосе ответил Алексей.
– Нет, я серьезно, выходи за меня, всю жизнь ржать будем. Станем жить-поживать, всем назло.
– Ага, хороша семья будет, ты на Подгорную улицу с тоской смотришь, я - на соседний дом… - вырвалось у Иры.
– Веселья будет полные штаны.
– Все-таки - соседний дом?
– Пойду домой, Лешик, устала. Спать хочется, сил нет.
– Иди, звездочка… Ирка, я прошу, съезди на пару дней в Казань. Шлимана кормить, огород поливать не забуду. Людмила сейчас банным листом ко всем прилипнет, да и брат ее в райцентре не последний человек… Выплывет Санька опять.
– Не переживай, я справлюсь, Лешик.
– Ну-ну. Спокойной ночи.
(5 июля, четверг, +27)
– Доброго здоровьичка, Ирочка, какая у тебя красота растет, все хожу и любуюсь, ручки золотые у тебя, - Людмила бесцеремонно зашла на чужой участок.
Мало вчера проблем доставили две дуры, Наташка с этой рыжей, дали показания, так еще и Резеда написала, всю жизнь зуб точила на их семью, вот и выпал шанс подгадить. И Денис наорал, когда прочел составленный протокол, брат, называется. Как в начальники полиции райцентра вылез, так стал нос воротить, через раз помогал единственному племяннику.
Все самой придется, и девок умасливать, и старика просить, чтоб он сдох, проклятый!
Еще Веснин старается каждый раз до конца довести дело, Сашеньку посадить ни за что, все хочет Наташку к себе забрать, семью сына разбить. Ничего, найдется и на него управа.