Частное расследование

– Нет, - ответил Лаптев.

Она разочарованно хмыкнула, но не ушла и глядела на Лаптева оценивающим взглядом.

– Может, вы по объявлению? Мотоцикл покупать? Так Василий на работе.

– А какой мотоцикл?
– спросил Лаптев.

– Зеленый "Урал" с люлькой, - принялась объяснять старуха, подзывая Лаптева к себе.
– Идите, я вам расскажу.
– И она все рассказала. О Василии, который пьет; о жене его Полине, которая ругается; о детях, которые могут сиротами остаться; о деньгах, которых всегда не хватает.

Лаптев представился. Слово "сотрудник редакции" произвело некоторое впечатление, и женщина вызвалась собрать людей у себя. Что и сделала. Людей оказалось негусто: трое пенсионеров да две женщины помоложе. Все они пришли одетыми по-домашнему, отговариваясь делами. И Лаптев их не задержал. Он быстро рассказал, что нужно, и люди стали расходиться. А Лаптев, заглядывая в список избирателей, начал спрашивать об отсутствующих. Пришла очередь и Балашовой.

Одна из женщин уже на пороге была, но, о Балашовой услышав, уходить повременила.

– Так ее нет?
– спросил Лаптев.

– В больнице, болеет.. .

– Так и запишем, в больнице. А это какая же Балашова?
– словно вспоминая, проговорил Лаптев.
– Это не учителя жена, какой в прошлом году умер?

– Она самая.

– Да-а, - сочувственно вздохнул он, продолжая игру.
– Дети остались. Человек еще не старый был. Вот она жизнь... Ну, а как вдова? Замуж еще не вышла? Она вроде молодая?
– спросил он и исподлобья взглянул на женщин. Две из них на диване рядком сидели, одна, все так же, у дверей.

– Пока не вышла, - сказала хозяйка квартиры.
– Женихов вроде много. А вот замуж что-то не торопятся брать, - она хохотнула и на товарок глянула. Те усмехнулись понимающе.

– Женихи?
– переспросил Лаптев.- Какие женихи?

– Да какие женихи у безмужней женщины бывают, такие и у нее.

– А-а-а, - догадался Лаптев.
– Вот оно что. Да-а-а, - протянул он осуждающе.

– Из-за этих женихов, - доверительно сказала хозяйка, - из-за них она и проворовалась. Вот до чего они нашу сестру-то доводят. С ними только завяжись.

– Я слышал, слышал, - заинтересовался Лаптев.- Но не поверил. А выходит, правда? Не брехня?

Тут уж женщины, почуяв своего, наперебой объяснять принялись:

– Какая же брехня, раз с места взашей прогнали.

– Попалась, куда денешься!

– Бабы в магазине говорили, много взяла. И деньгами, и вещами - ничем не требовала.

– Да ее и видно. Культурная, здравствуется всегда, а так... Вроде через губу переплевывает.

– Это ты зря... Так-то она неплохая баба, уважительная.

– Выставляет из себя... Только чем гордится?

– А какие ж женихи ходят?
– спросил Лаптев.

– Да всякие. Мы их уж изучили. С больницы ходит врач, с туберкулезной. Потом с авторемонтного часто гостюют двое. Я их знаю. Один во-он живет, на краю. А у другого мать в собесе работала, Зоя Семеновна, полная такая.

– А водолаз со спасалки...

– Ага. Этот сроду угнет голову. Вроде его не угадают.

– Хоронится.

– Может, они просто в гости наведываются?
– невинно предположил Лаптев. Ко всем люди ходят...

И от этого невинного, но вроде бы оправдательного тона женщину помоложе, что у дверей стояла, даже передернуло.

– Мы не дурей других, - двинулась она на Лаптева,- мы знаем, зачем мужики к бабе ходят. Одни ходят, без женов своих. Не мой туда ходит, а то б я следом, да подкараулила, да все стекла побила! Да рожу бы ей прилюдно подрала когтями! Враз бы перестала принимать.

– Гости гостям рознь,- принялась объяснять хозяйка комнаты.
– Мы знаем, как гости должны ходить. Положим, пришли люди. А почему мы ничего не слышим? решительно спросила она.
– Ведь гости, когда выпьют, песни играют, шумят, пляшут. Это всегда так ведется. А если по-мышиному собрались, молчком, здесь дело понятное. Знаем, - многозначительно предупредила она, - знаем, какие дела молчком делаются.

– Они, может, чай пьют, - со смехом сказал Лаптев.

– Да-а.. . Нынче гостей чаем не встретишь. Время такое. Бутылку готовь, да одной и не обойдешься. Такое время. Слава богу, и сами гостюем, и людей принимаем, не хуже других.

Лаптев посидел еще недолго, выслушал обычные жалобы на домоуправление, магазины, на пьющих мужиков, посидел, посочувствовал и распрощался.

По времени Маша должна била вернуться из школы. И, спустившись на первый этаж по широкой, чисто вымытой, деревянной лестнице, Лаптев постучал в квартиру Балашовых. Дверь открыла Маша.

Открыла, легонько охнула, увидев нечаянного гостя, но тут же в квартиру впустила и принялась раздевать. Затворяя дверь, Лаптев заметил, что давешняя его знакомая, от которой он только что вышел, перегнувшись через перила лестницы, глядит ему вслед.

В комнате Маша оставила Лаптева ненадолго. Вернулась она уже не в цветастом халатике, а в коричневом платье, вроде школьном.

Девочка, конечно, была красива. Сейчас Лаптев точно разглядел. И тонкие брови были хороши, и большие темные глаза, и особенно полосы, смоляные косы, какие теперь уже в диковину. И видна была явственно азиатская кровь.

– Как мама?
– спросил Лаптев.

– Ей уже хорошо. На днях выпишут.

Лаптев о деле начал говорить.

– Ты уже взрослая, Маша, - сказал он.
– Я с тобой по-взрослому и говорить буду. Ты знаешь, в чем обвиняют Лидию Викторовну. Но я сейчас точно могу утверждать, что все это выдумки. Все это вранье. Так у нас бывает, толком не знают, кому-то померещилось, а другим - лишь бы языки почесать, третьим - это на руку. Вот и пошло... Гляди.
– Лаптев вынул из кармана бумажник, в котором помещалась теперь вся его канцелярия.
– Вот заявления, те, что Бусько писала, Демкина. Тебе их Алешка показывал. Но прочти еще...

Он подал девочке эти бумаги и, ожидая, пока она прочтет, прошелся по комнате взглядом.

Хорошая была комната, просторная. Правда, пустоватая. Диван здесь стоял да стол, за которым сидели они. У дверей, слева, видно, книжные полки помещались, задернутые неяркой шторкой. В углу - приемник на ножках, а рядом три узких высоких динамика. Назначения их Лаптев не понял.

Прочитав, Маша вернула фотокопии. А Лаптев подал ей еще один лист бумаги, большой, с печатью, и объяснил:

– Мы были у Бусько и Демкиных. С вашей учительницей ходили. Проверили вещи, которые твоя мама покупала. И вот справка, ее написал товаровед, тут, видишь, печать. Все по закону. Никаких претензий к Лидии Викторовне нет. Все вещи стоят именно столько, сколько в счетах указано. Копейка в копейку, улыбнулся он.
– Все в порядке.