Чай с пряностями, или Призраки прошлого

Плотный ковер жухлой растительности на крыльце свидетельствовал о том, что по его ступеням давненько не поднимались. Темные окна с тоскливой надеждой смотрели на подошедшего человека. На пыльной двери серел кусочек криво наклеенного картона, пляшущие буквы на котором сообщали прохожим, что цветочная лавка закрыта на неопределенный срок в связи с болезнью владельца. Торопить встречу с ниссом Лагбертом не имело смысла: если бы он был вменяем, доктор Ивилс давно бы его отпустил. Детектив брезгливо пошевелил ботинком сор на крыльце, оценил скорость, с которой сгущались осенние сумерки, и решил, что рабочий день, да, пожалуй что, и рабочая неделя закончены. Пора возвращаться домой, туда, где обитает хрупкая ниссима с лучистым взглядом.

ГЛАВА 28, в которой Шак делится своим секретом с Саем

Сай сидел в библиотеке и вдумчиво изучал подшивки старых газет.

Нет. Не так. Сай, свернув кренделем ноги, восседал на полу библиотеки перед широким диваном, завалив его обитое кожей сидение кипами бумаг, журналов, вырезок и подшивок. В руках он держал выпуск «Записок любознательного студента» по меньшей мере четвертьвековой давности.

– «...исследовательская работа выпускников произвела фурор на конкурсе и снискала одобрение не только у комиссии, состоящей из преподавателей Университета Магии и Чародейства, но и у наблюдателей из числа представителей Научной Академии Магии и Чародейства Соларии, - бубнил Сай, скользя глазами по строчкам статьи.
– Наши анонимные, но заслуживающие исключительного доверия источники утверждают, что сам академик Гобл Дигук, заявил, что авторов этой работы ждет большое будущее. Наша редакция присоединяется ко всем поздравлениям, прозвучавшим в адрес победителей, и желает, чтобы у Д. Дертей и Р. Салмера большим было не только будущее, но и доход от реализации их изобретений!»

– Гм... ты в курсе, что используешь диван не по его прямому назначению?
– с неодобрением заметил Шак, ворвавшись в библиотеку и обнаружив, что единственная поверхность, пригодная для поддержки его великолепной персоны, завалена какой-то белибердой.

– А?
– Сай оторвал от газеты слегка расфокусированный взгляд.

– Я спрашиваю, чем ты здесь занимаешься?
– переформулировал свой первоначальный вопрос Шак, глядя на приятеля сверху вниз.

– Ищу старого дядюшкиного друга, - чистосердечно признался Сай.

– Здесь?
– вскинул брови Шак, приподнимая с дивана за пожелтевший лист слегка мятую брошюру.

– Оулдер посоветовал, - кивнул Сай.

Шак залился безудержным смехом:

– Старый дворецкий дал совет поискать старого приятеля в старых бумагах! Зачем тебе столько старья?

Сай подчеркнуто аккуратно расплел ноги и поднялся с пола.

– Старый не значит плохой, - наставительно произнес он.
– В случае с Оулдером это, скорее, является синонимом «мудрый».

– Не будь таким занудой, - отмахнулся от него Шак, сдвигая бумаги в сторону.

– И совет он дал стоящий, - продолжил Сай.
– Я не просмотрел и десятой части, а уже дважды нашел упоминание об этом Д. Дертей. Один раз он упоминается отдельно от дядюшки, а второй раз совместно с ним!

На последних словах Сай потряс зажатой в руке газетой.

– И кто такой этот Дертей? Зачем он тебе сдался?
– поинтересовался Шак, плюхаясь на отвоеванный у бумажного развала клочок дивана.
– И почему ты не мог расположиться за столом, когда организовывал его поиски?

Сай посмотрел на рассохшийся дубовый раритет, гордо именуемый рабочим столом, и дал развернутый ответ другу на два первых вопроса, нарочито проигнорировав третий:

– Дертей - это крайне подозрительный тип, который навестил наше поместье незадолго до твоего возвращения. Представился другом дядюшки и жаждал получить доступ в его лабораторию. Хочу выяснить о нем как можно больше. Тревожно мне что-то.

– Доступ в лабораторию? Действительно тревожно, - чуть посерьезнел Шак.
– Что хоть нашел?

– Ну, этот тип и вправду учился вместе с дядей. Они даже вместе выполняли исследовательскую работу для конкурса. Называлась: «Маски и личины как средство обогащения выразительности актера». Подозреваю, что именно она несколько лет спустя легла в основу при разработке магического грима...

– Он ведь запрещен!

– Теперь да.

– Хочешь сказать твой дядя был причастен к его разработке?

Сай пожал плечами и протянул:

– Сложно сказать, но мне кажется, что его участие так и ограничилось той самой выпускной исследовательской работой, о которой я уже упомянул... Да и индивидуальная работа Дертей, которая упоминается в «Столичных ведомостях» спустя два года после конкурса, лежит скорее в медицинской, чем в театральной сфере.

– Да-а-а... Дела...

Сай вздохнул и стал собирать периодику в стопки: уже просмотренные бумаги - в одну, пока неизученные - в другую.

– Кстати, - произнес он, устремив на друга пытливый взгляд поверх очков, - что за чехарду с коробочками и приправами к чаю ты устроил в кондитерской?

– Я? Чехарду?
– деланно удивился Шак, откидываясь на спинку дивана.

– Ты. Чехарду, - подтвердил Сай.
– Что ты хотел добавить Лисси в чай первоначально? Что за добавку ты спрятал в карман? Что ты привез из Вайтбурга? И зачем?

– Думаешь я собираюсь причинить вред Лисси? Ты подозреваешь меня в чем-то нехорошем?
– сощурил глаза Шак.

– Скорее в чем-то неосмотрительном, - уточнил Сай.
– Не думаю, что ты готов причинить осознанное зло девушке... Особенно той, с которой пережил столько опасностей.

Шак несколько расслабился и, усмехнувшись, сказал:

– Ну что ж, приятно, что меня сходу не записали в злодеи. Только в дураки.

– Не преувеличивай. Расскажешь, что происходит? Всем нам иной раз нужен взгляд со стороны.

– Взгляд?
– переспросил Шак.
– Возможно, ты прав... Пообещай, что ты сохранишь услышанное в тайне.

– Гм... Обещаю хранить тайну, если это не причинит вреда Фелиции Меззерли.

– Дружище, ты все-таки зануда!

– Я просто предусмотрителен.

– Пусть будет так, - со вздохом согласился Шак и продолжил: - Помнишь наши приключения в Проклятом доме?

– Это сложно забыть, - буркнул Сай.

– Согласен...
– подтвердил Шак.
– Я был тогда удивлен признанием Лисси. К черту! Я был поражен и обескуражен признанием Лисси! Я был зол на судьбу, находясь под воздействием мягчайшего проклятия правды всего несколько недель и, следует признать, заслуженно находясь... Я чувствовал себя несправедливо обиженным героем! Я столько глупостей натворил... И гадостей тоже...

Голос молодого человека делался все тише, а под конец тирады и вовсе умолк.

– И вдруг такой щелчок по носу?
– мягко прервал затянувшуюся паузу Сай.

– Не то слово!
– встрепенулся Шак.
– Оказалось, что какая-то девчонка живет долгие годы под куда более жестоким проклятием, чем я! Долгие десять лет! Представь себя на ее месте! Представь! Ты не можешь совершить ни одного доброго дела просто так, тотчас же нужно совершить что-то плохое! Тут же! Ты каждый день выкупаешь у судьбы возможность просто признаться родным, что любишь их. Иначе расплата. Жестокая расплата. Здоровьем близких. Сай, она ребенком была, когда ее прокляли!