Чай с пряностями, или Призраки прошлого

Детектив беспомощно посмотрел на Дирги, и тот ответил отчаянным взглядом.

– В Соларии есть закон, который позволяет арестовывать призраков?
– поинтересовался Слоувей вслух.

– Чаво не знаю, того не знаю, - поджала губы Лакмер.
– Ты ж у нас начальство, тебе и меры принимать.

– Я за доктором?
– деловито осведомился Дирги, но не успел взяться за ручку двери, как она открылась, и на пороге обнаружился искомый.

– Добрый день, - сухо поздоровался со всеми присутствующими доктор Ивилс и перешагнул порог кабинета.

– Добрый?
– грустно переспросил Слоувей, косясь на Лакмер.
– Ну раз вы так считаете... то, конечно, добрый.

– День, когда не прибавилось ни одного пациента, не случилось ни одной накладки с документацией, не произошло ни одного столкновения с благодарными родственниками больных или самоотверженными сотрудниками лечебницы, по праву может считаться добрым, - пожал плечами доктор.

Дирги усмехнулся.

– Мне жаль вас огорчать, доктор, - погладив усы, сказал детектив, - но в одном пункте вы ошиблись.

– Вот как? И в каком же?

– Боюсь, что пациентов у вас... хм... пациенток сегодня прибавится, - и детектив выразительно кивнул на Лакмер.

– И что тут у нас?
– осведомился Ивилс.

– Ниссима пришла подавать жалобу на покойных мужа и соседку, которых только что видела...

– Я видела! Своими глазами!
– взвилась старушка.
– Сама глазки строит, а муженек мой за ручку евонную держится. Сколопендра, как есть сколопендра.

– Понятно, - хладнокровно согласился Ивилс.
– Не соблаговолит ли ниссима пройти со мной и пожить пару дней в больнице?

– Еще чего! Я крупу утром замочила. Чтобы по возвращении кашу варить. Пропадет ведь.

– В больнице вас ожидает бесплатный обед и ужин...

– Хм. Ну, тогда я согласная.

– Дирги, проследи, чтобы ниссима дождалась доктора в коридоре, - приказал детектив.

Дирги козырнул и, с опаской косясь на трость старушки, выманил Лакмер из кабинета. Через минуту остались только Слоувей и Ивилс.

ГЛАВА 35, в которой упоминаются редчайшие представители флоры

– Мне очень жаль, доктор, но пока наши беды не закончились, - со вздохом развел руками детектив.

– Ничего. Я начал уже немного разбираться в природе этого поветрия.

– Вот как? Поделитесь со мной?

И детектив указал Ивилсу на кресло для посетителей. Доктор скрипнул креслом и суставами, пытаясь устроиться на казенной мебели поудобнее.

– Насколько я понял, все сошедшие с ума имеют один пунктик. Безумные видения всегда связаны с их далеким прошлым. Как будто эта болезнь извлекает из памяти пациентов детские мечты, кошмары или болезненные воспоминания.

– Но это можно отнести к любому сумасшедшему...

– Отнюдь. В нашем случае можно даже говорить о полном одушевлении этих воспоминаний. Например, один из первых случаев болезни. Фонарщик. Помните фонарщика? Так вот, ему привиделась дверь дома, которая не пускала его внутрь. Оказалось, что родители напугали мальчика в детстве, когда он один раз хотел ночью улизнуть с друзьями. Ребенку сказали, что дверь, на которую наложили магию, укусит его или даже проглотит. Бедный фонарщик признался, что в детстве ему не раз снились кошмары, воплощающие этот страх.

– Нисс Эдмарус?

– Тут все просто. В отрочестве страстно мечтал стать капитаном корабля и исследовать новые земли.

– Но стал начальником речного порта. А мэр?

– Мэру привиделся Желудь. Любимая собака, которую ниссу Дрэггонсу подарили в детстве. Он его очень любил и горевал, когда тот умер от старости.

– Грустная история. Но это действительно проливает свет на видения ниссимы Лакмер. Она ревновала покойного мужа к покойной соседке.

– По-видимому, да. Кстати, детектив, я к вам пришел вот по какому поводу. Пришли результаты экспертизы состава кондитерских добавок и одеколона. Нужно признать, что в этот раз лаборатория Вайтбурга сработала оперативно.

– Уже?
– вскинулся детектив.
– Ну хоть одна хорошая новость! Есть что-то интересное в заключении?

– Есть, - кивнул нисс Ивилс.
– И вы не представляете насколько!

Слоувей ухватил протянутые доктором документы и с жадностью стал глотать строчку за строчкой. Спустя пару минут детектив поднял растерянный взгляд и недоумевающе спросил:

– Что именно показалось вам здесь интересным?

– Третий бланк, шестая строчка снизу, - охотно пояснил доктор.

– Массовая доля иных добавок растительного происхождения, в том числе Ludens cum memoria, суммарно не превышает 0,8%, - прочитал Слоувей.
– Это?

– О да!

– Боюсь, повториться, но что именно показалось вам здесь интересным?

– Но как же? Ludens cum memoria - это же очевидно!

– Нда? И чем именно интересна эта мемория? Это яд?

– В этой жизни все яд, дело в дозировке, но Ludens cum memoria - это действительно нечто особенное! Я о ней ничего не знаю!

Слоувей недоверчиво уставился на доктора.

– Да, да!
– оживленно проговорил тот.
– После получения результатов экспертизы я нашел это название в справочнике в перечне редчайших растений. О свойствах ни слова, зато есть приписка, что в настоящее время на территории нашей родины существует всего несколько экземпляров, и все они растут в оранжерее Научной Академии Магии и Чародейства Соларии. Справочник трехлетней давности, но, подозреваю, что с тех пор в этом отношении мало что изменилось.

– Если ничего не изменилось, то почему эта редчайшая дрянь обнаружена в одеколоне местного розлива?
– задал резонный вопрос детектив.

Доктор пожал костлявыми плечами и покинул кабинет, спеша водворить новую пациентку в предназначенное для нее место.

Слоувей уставился в заключение вайтбургской лаборатории. При этом пальцы его левой руки выстукивали по столешнице что-то задумчивое, а правой - потирали ноющую грудь. Когда последние нащупали что-то хрустяще-шуршащее во внутреннем кармане, детектив на мгновение замер, а затем выудил на свет божий бумажку, в которой записывал сведения, почерпнутые из разговора с ниссимой Мальди.

На бумажке красовалось одно имя и два названия. Нисс Слоувей посмотрел на эти названия, сравнил их с названием растения из заключения столичной лаборатории и приобрел вид еще более задумчивый и серьезный.

Людикория, людимикория и Ludens cum memoria - было в этой последовательности звуков некоторое единообразие. Слоувей вздохнул. Что ж, видно, придется посетить цветочную лавку, не дожидаясь выхода из лечебницы нисса Лагберта, упомянутого на этом же листочке. А по дороге заскочить к ниссиме Мальди и задать один уточняющий вопросик. Детектив со вздохом глянул в окно на неослабевающий дождь и взялся за зонтик.