Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне

Никто в селе не знает убитых, а это означает только одно — погибли не местные. Кто-то правда вспомнил, но тоже не точно, вроде за пару дней до ЧП в Шали появлялись менты-чеченцы из Грозного.

Информация исчерпывающая. Больше ничего узнать не удалось. Сулейман пообещал ещё поузнавать, по возможности появится в городе дня через три.

Попивая мелкими глотками коньяк и наблюдая за игрой, Бескудников рассказал о выезде в мэрию.

Оказывается в этот день в мэрии планировалось совещание силовых структур и руководства города. Естественно, сапёры здание перед приездом звёздных людей тщательно обследовали. Одними из первых прибыли начальники районных отделов, за ними то ли МЧСники, то ли пожарники. Ждали РУБОП, когда постовой случайно заметил в урне чёрный пакет, пять минут назад которого не было. Пулей ушмыгнув обратно в здание, он поднял тревогу. РУБОПовцы, получив сообщение по рации, развернулись на базу. Район оцепили, конечно, никого не нашли.

При таком шухере, надо полагать, все причастные свалили далеко и надолго.

В пакете оказалось полкилограмма тротила с радиоуправляемым детонатором и примотанными скотчем болтами и гвоздями.

— По ходу, РУБОП караулили… — глотнув «кока-колы» заключил Бес. — я уши «погрел», там, местные менты между собой на эту тему чесали…

— Кузьмич, ты что по-чеченски говоришь? — спародировал генерала из «Особенностей…» Костя.

— Кто финн? — приняв подачу, хмыкнул Бес, — нет, они просто между собой яца-хоца, рубопа, хоца-яца… через слово, короче…

К концу первого тайма и бутылки с «кока-колой», на трибуне появились приехавшие опера. Опоздав на ужин, не желая пропускать игру, они притащили с собой лаваш, сыр, какие-то пожухлые огурцы и ещё одну бутылку «кока-колы».

Костя, понимая, что продолжение коньячной терапии приведёт его к нокауту, освободил место на скамейке Сане Кочуру. Рябинина на игре не было и Костя пошел в кубрик, рассчитывая его встретить. Штормило не по-детски и общение с Серёгой он рассчитывал совместить с кофейным приёмом.

Однако на свою беду встретил Жоганюка. Стараясь казаться естественным, он кивнул, бормотнув: «доброе утро, Николай Иванович», хотел пройти мимо. Полковник остановился, оказавшись в шлейфе, тянувшегося за опером, выхлопа.

— Катаев, ты куда направляешься? — в спину, строгим голосом спросил он.

Костя повернулся и из последних сил фокусируя взгляд, ровным голосом выдал единственно правильный вариант:

— В кабинет, с бумагами поработать… А то весь день занят был, сейчас только освободился…

И чувствуя, что вот-вот поведёт, с рабочим выражением лица, уставился на полковника.

Очевидно в этот день изменчивая девка-фортуна была на катаевской стороне.

— Иди… — подозрительно кивнул полковник.

Наплевав, что подумает о нем непосредственный начальник, Катаев завернул к кубрику.

На входе он столкнулся с Рябининым. Тот также не сразу вкурил, что Костя практически «на рогах» и начал выкладывать ему информацию, полученную от «куйбышевских» — ярославских. Они сообщили, что к нападению на опергруппу причастна, скорее всего, группа Стингера.

— Это мы и без них знали… ик… — Костю немного качнуло, — с другой стороны, информация, подтверждённая из двух источников…

— Знаю… знаю… Но только если это разные источники, — не дождавшись конца его теоретических выкладок перебил Сергей, — понимаешь, нет?

— Серый, я, пожалуй, посплю… потом… обсудим… — Костю окончательно поволокло в сон, — а то я… не… в адеквате…

Рябинин улыбнулся:

— Это точно… Иди… проспись…

* * *

Два следующих дня прошли в вынужденных рамках пассивных мероприятий. С одной стороны Рябинин рвался в Ханкалу, к «Визирям» — с момента последней встречи прошло достаточное количество времени и какой-то информацией по шалинским «заморочкам» они наверняка располагали. С другой стороны необходимо было на постоянке находиться в Грозном — должен был появиться Сулейман со своими новостями. Ко всему этому, надо было ждать Ису, которому оставили «маяк» на встречу.

В связи с этим, опера разделились. Катаев ожидал в расположении Центра Сулеймана, а Рябинин и несколько парней торчали на месте встречи около блокпоста на «Трёх дураках».

У Жоганюка в эти дни появилась игрушка. Чеченские рубоповцы изловили какого-то невзрачного мужика, очевидно, хотели подтянуть его к своей теме (тот постоянно болтался на рынке, при себе имел рацию и отзывался на «погоняло» «Воробей»), но, по всей видимости, оказался пустым или не при делах. Однако, пять грамм героина в карман засунуто, дело возбуждено и получена санкция на арест. Не доверяя КПЗ Фрузнен-ского РОВД, рубоповцы скинули его, до отправки в Чернокозовское СИЗО, в камеру Центра Содействия.

Заполучив первого живого полубоевика в свои руки, Жоганюк и Кутузов с утра засели с ним в кабинет. Колоть на причастность и качать информацию на раскрытие.

Сначала, как и положено, «Воробей» включил «дурака» и заладил «делов не знаю», «мамой клянусь», «ни за что ни про что». Миша Кутузов, как более приземлённый, привел Бескудникова, оставив их наедине. Минут через десять «Воробей» пожелал общаться исключительно с Жоганюком, подтверждением чего были его истошные вопли за дверью:

— Иваныч! Иваныч!

Бес, как тот мавр, ушел, а руководители только успевали записывать рассказы перепуганного вусмерть «чеха».

Конечно, информация большей частью была пустой, если не сказать надуманной (Катаев пару раз подходил к дверям и «грел уши»), однако, Жоганюк пропал с горизонта и всех это очень радовало.

В первый день выездов не было, зато на следующий, где-то после обеда, в районе Маяковского раздались автоматные очереди, рёв двигателей, взрывы. Эта «музыка» прокатилась вдоль территории «Красного Молота», дальше мимо других зданий и, не став вечной, закончилась прощальным взрывом в самом конце.

«Точка» тут же откричалась по рации на дежурку, что имело место преследование двумя «девятками» одной «Нивы», со взрывом последней. Бойцы с «Точки» огонь не открывали, опасаясь зацепить испуганно остановившиеся случайные машины и немногочисленных разбегающихся прохожих.

Опергруппе в общем и Серёге Липатову, (он дежурил) в частности, пассажиры и водители «девяток» на месте происшествия продемонстрировали рубоповские «ксивы». Старший по званию пояснил, что он и его подчиненные пытались задержать «проклятых ваххабистов». Врезавшаяся в дерево и, получившая в зад выстрел из под ствольного гранатомета, «Нива» тихо догорала.

Её пассажир пытался спастись — он успел открыть дверцу и выпрыгнуть. И всё. Его скрючившаяся фигура, с взлохмаченной от автоматных очередей курткой на спине, неподвижно лежала в придорожной травке. «Нива» от удара в дерево, с зажатым за рулем водителем практически полностью сгорела. Ввиду очевидности ситуации, Магомед, «на коленке» набросал осмотр и, пригласив участников задержания в прокуратуру, откланялся. Липатов тоже не горел желанием «отсвечивать» на улице и скомандовал отход.

Оригинальней всех поступили сотрудники местной милиции. Взяв обуглившуюся «Ниву» на жёсткую сценку и, забросив туда труп второго «духа», они, не мудрствуя лукаво, притащили всё это великолепие на площадь к прокуратуре. Руководил операцией по доставке начальник уголовного розыска, тот самый, который уже доставлял труп в кабинет Яши-следователя. Таким образом, подтверждая поговорку — с больной головы на здоровую, вопрос со «жмурами» ненавязчиво предлагалось решить федеральным структурам.