Человеческая оболчка

— Славно, — сказал один из механиков. — Заезжайте еще!

— Спасибо, — ответил Капитан. — Мы Вам благодарны.

Марк открыл рот. Вот чего не хватало его брату. Он глянул на Уиллиса, что ковырялся в ухе, стоя позади толпы. Капитану Хайле было наплевать на других, он хоть и пытался сравнивать себя с Токаревым, но уж явно не по части человечности. Да и к тому же, признание в том, что он вырезал целый город, человечности в глазах брата ему не добавило.

Солдаты быстро разбежались по машинам, и, запустив моторы, двинулись дальше.

Глава 42

Последний приказ

Грузовики отъехали совсем недалеко от нового Повала. По левую руку тянулась все та же горная гряда, что защищает теплый город. За рулем сидел Марк, и пристально вглядывался в цистерну, идущей впереди машины. Человек, сидящий в люльке на верху бочки, начал махать парню, и ткнул пальцем в небо. Над горой.

Дверь открылась и человек в плаще залетел внутрь, отряхивая налетевший всюду снег. — Там за горой че-то горит. Смотрите.

Все уткнулись взглядом в небо. Марк смотрел через грязное стекло двери, а тем, кому его не хватало, запрокидывали головы через лобовое стекло. Сейчас все взгляды людей в грузовиках были направлены туда.

— Пан Оптикум… — прошептал Марк, глядя на скопившийся в небе черный дым далеко за горой.

— Пан Оптикум? — подхватил кто-то из бойцов. — Это тот город, в котором тепло?

— По рассказам — да, — продолжал парень. Уиллис сидел на заднем сиденье и пристально его слушал. — Поговаривают, что там сама земля обогревает город. Тепло поднимается к поверхности и разогревает воздух. Башня там, как в Ред Вотер, только светится. Вон — кончик торчит.

— Так ветром же сдует, один черт! Тепло, в смысле…

— Не. Там высокая стена. Больше десяти метров. Полностью из металла. Она и от ветра защищает, и от врага извне.

— Не, я конечно слышал, про этот город, но че значит его название?

Марк на секунду задумался. — Ну это местные придумали, вроде как. Вряд ли жители теплого города часто идут на контакт, или выходят на связь. У них, скорее всего другое название своего городка, типа «Блаженство», или «Восторг».

— Да ну тебя, с твоим «восторгом». Че значит-то, этот «Пан Оптикум»? — хлопал лысый парень по плечу Марка.

— Я читал… давненько, правда. Произносится и пишется слитно, как «Паноптикум». В древности это был то ли метод, то ли строительное решение, направленное на контроль заключенных в тюрьме. Большое здание в несколько этажей, усеянное камерами заключения с прозрачными решетками. И все это в форме кольца, где камеры по периметру.

Ну а в середине смотровая башня.

— Так и в чем фишка-то? Тюрьма, как тюрьма. Хоть складывай стопкой, хоть расставляй. Суть-то не меняется.

— Ну не совсем. Трюк в том, что заключенным постоянно кажется, что за каждым из них постоянно наблюдают из смотровой башни. Это заставляет контролировать себя. Говорят, бороться с этим ощущением постоянного присмотра практически нереально.

— Брось, откуда знаешь?

— Так читал, говорю же!

— Ладно, с тюрьмой понятно. А вот с городом-то че? — чесал затылок самый любопытный из бойцов. — Хочешь сказать, что шпиль, как у нас в Ред Вотере, это типа смотровая башня. А стена — границы камер заключения. По кругу, типа?

— Ну в целом да, — Марк повернулся к бойцу. — И вообще, че ты меня то расспрашиваешь? Не я же название давал! Хрен его знает, чем там руководствовались до меня.

— А, ну да. Извини. Ну а че он горит-то? Вон, сколько дыма!

— Да, е-мое! Мне-то почем знать? — разозлился Марк от такой прорвы вопросов, явно ему непосильных. — Горит, значит проблемы у них! Может выбраться хотят, а начальник не разрешает. Сам подумай: вот ты смог бы усидеть на одном месте несколько целых жизней. Они ведь дохрена лет так! Ты же не просто так ничего о них не знаешь! По любому нашелся энтузиаст, который выбраться хочет, вот и устраивает суматоху внутри.

— М-да, Марк… Ты хоть и умный, но че то совсем мрачный.

— А че мрачного-то? Явно же город горит! Судя по куче дыма, что даже ветер не может унести, целиком.

— А ну, все успокоились! — подскочил Хайле старший. — Хорош тут наводить споры! Щас я вам все скажу.

Уиллис встал с заднего дивана, и за один шаг оказался у лобового стекла. Он прищурился, пристально вглядываясь в черное пятно на небе. Это не было похоже на новый дым, который только что скопился. Все это выглядело как след, от долгого затяжного боя, что дымкой стоит в воздухе. И это явно не дым от горящего дерева.

— Ну че там, Капитан?

— Че? Да пиздец у них там, — Уиллис щелкнул рацией, и достал переговорное устройство, растянув завившийся в пружину кабель. — Капитан Токарев! А город то горит! Прикажете организовать разведгруппу?

Канал молчал минуту, Уиллис уже убрал переговорник и просто наблюдал за небом. Рация прохрипела. — Отставить. Доложим господину Оккеру, пусть он решает. Слишком хлопотно огибать гряду.

— Господину… Ну ладно. Слышали? Никакой разведки!

— Да мы не сильно-то и рвались. Холодно там, Капитан.

— Да ну вас всех! — Хайле старший постучал по спальному месту, что располагалось над задним диваном. — Ты долго еще? Освобождай давай, спать хочу.

Время за сном проходило лучше всего, и Хайле старался как можно чаще занимать полку, а не топтаться внизу, в заросшей мусором кабине. Крошки от хлеба, какие-то куски фантиков и оберток. Пыль, грязь и мазут. Все это скапливалось на ковровом покрытии пола, в кабине грузовика. Машина превращалась в свалку, и Уиллис старался находиться как можно выше от этой грязи.

Иногда, после еды, Марк открывал дверь, и широкой подошвой ботинок пытался вытряхнуть из машины мусор, но получалось очень плохо. Зачастую крошки и еда наоборот забивались в ворс, а через некоторое время начинали вонять. Запах протухшей еды и пота.

Окна открывались все чаще, захватывая свежий воздух, от чего бойцы перестали снимать с себя броню, старались сидеть одетыми, на тот случай, если кому-то из братьев Хайле захочется проветриться. Что Марк, что Уиллис всю дорогу наигранно удивлялись тому, как остальным не противно находиться тут, среди смрада и мусора.

Машина остановилась, и Марк, лежавший на спальном месте, чуть не рухнул вниз. Остановки не планировались, а значит они доехали до места назначения. Машина теперь стояла, и видно было, как бойцы внизу покачиваются, уже привыкнув за долгие дни пути компенсировать крены своими ногами. Марк лежал и смотрел на них, и ему казалось, будто все, еле видно, танцуют.

Парень подождал, когда пространство освободят, после чего слез на грязный, захламленный пол, надел шапку с плащом и выбрался на улицу.